Город, который боролся - Энн Маккефри

Юноша хлопнул в ладоши у себя за спиной.

— Да, понимаю. Всё здесь по многим причинам покажется необычным для кольнари. Наши странности станут лишь еще одной аномалией.

«Ты не такой уж странный, — захотелось сказать Симеону. — Просто слишком красив для моего душевного спокойствия. Или, возможно, странно, как мне показалось, быть настолько красивым».

Лифт у комнат Чанны и Симеона открылся. Чанна стояла в открытых дверях, чтобы поздороваться с Амосом. Она протянула ему руку, а на лице у нее застыла официальная приветственная улыбка. Он нежно взял ее руку в свои, грациозно склонился и нежно поцеловал, глядя ей прямо в глаза. Чанна подняла одну бровь и мрачно улыбнулась, вырвав руку и жестом пригласив Амоса в гостиную.

— Я знаю, ты хотел остаться со своими спутниками, — начала она, — но тебе предстоит узнать много нового, и стоит начать прямо сейчас. К тому же, возможно, Симеон говорил тебе, этим вечером все остальные должны переехать в жилые отсеки.

— Да, он мне это сказал, — тихо подтвердил Амос.

Он с чувством смотрел на неё, что слишком нервировало ее из-за двусмысленности положения.

— Эти комнаты будут твоими, — сказала она, открыв самую дальнюю дверь от собственной.

Он вошел, огляделся, снова хлопнул за спиной в ладоши. Потом степенно кивнул.

— Тут очень красиво, — сказал он. Потом открыл пустой, за исключением нескольких вешалок, шкаф.

— Одна из первых вещей, которые мы должны сделать, это экипировать тебя в соответствии с новой должностью, — с порога заявила Чанна.

Он улыбнулся.

— Да, мне нужно буквально всё. А одежда с Бетеля не подойдет.

Он подошел и встал рядом с Чанной. Она заметила, что это было традицией бетелианцев: в обществе было принято стоять близко друг от друга, а все они были очень темпераментными.

— Мне будет очень приятно, — сказал он, — если вы поможете мне в её выборе.

Чанна опустила взгляд.

— Возможно, если время позволит. Хотя вас будут сопровождать эксперты в области мужской моды, а я им не являюсь. — «Глупая девчонка!» — добавила она про себя.

Из-за дверей послышалась негромкая мелодия, и Симеон открыл их.

— Я послал вниз, на продовольственные склады, за обедом. Сомневаюсь, что ты успел поесть, Амос, так что я взял на себя смелость сделать заказ на двоих, — сказал он.

— Ты не любишь готовить? — удивленно спросил Амос, оборачиваясь к Чанне.

— Нет, когда у меня есть более важные обязанности, которые надо выполнять, — ответила она. — Приготовление пищи не относится к числу моих хобби.

— А, значит, ваши слуги так искусны. — В его голосе звучал намёк, что хозяйка всё же должна лично присматривать за этим.

«Ну и хорош же ты, Амос, голубчик», — подумал Симеон, у которого моментально поднялось настроение. Он уже перебрал в памяти то немногое, что было ему известно о культуре Бетеля. Он не думал, что Чанна найдет это привлекательным. — А почему бы тебе не попросить её усесться на пол, чтобы помассировать твои уставшие ноги, раз уж ты пришел к ней, а потом удалиться на женскую половину дома, пока мужчины будут говорить о делах?».

Однако это одновременно и беспокоило его. «Как бы мне ни хотелось следовать этому плану, наверное, Чанна была права. Этот план попросту может привести к катастрофе. Я не принял во внимание, что Амос происходит из замкнутого мира, возможно — надо быть добрее, — со старомодными обычаями. Фу! К чему быть добрым — из отсталого». Их приготовления были сплошной импровизацией. А сможет ли он усвоить все, что ему положено?

Амос быстро перевел взгляд с колонны Симеона на Чанну и смущенно сказал:

— Я чем-то оскорбил вас? Пожалуйста, простите меня. Это не входило в мои намерения. — Полный раскаяния, он улыбнулся Чанне и вздохнул. — Мне придется научиться гораздо большему, чем казалось. Даже говорить — чем больше мы общаемся, тем больше я понимаю, какой старомодной кажется вам моя речь. Простите меня, мы, жители Бетеля, не привыкли иметь дело с чужими — или не такими, как мы. Именно этого я не выносил у себя на родине, нашу изолированность.

«Проклятье, — подумал Симеон. — А он далеко не глуп. Быстро адаптируется к новой ситуации».

С профессиональной улыбкой Чанна жестом указала ему место за столом.

— Тогда давай начнем, — сказала она.

Отвернувшись, она скорчила презрительную гримасу, моментально превратившуюся в очаровательную улыбку, когда он отодвинул ее стул и бросил на нее выжидательный взгляд. Она усмехнулась и махнула рукой, чтобы он сел.

— Во-первых, — сказала она, — ты должен привыкнуть к тому, что у нас гораздо меньше традиций и условностей. Мы ведем себя официально исключительно на работе.

— Но, — произнес он, улыбаясь, когда она заняла свое место, — с прекрасной женщиной всегда обращаются как с самым дорогим гостем.

Чанна положила себе и передала Амосу блюдо, отпустив, едва он успел вцепиться в него.

— Льстец. Я не уродина, но совсем и не писаная красавица.

От удивления он едва не выронил горячую тарелку, ее содержимое сползло к краю и обожгло ему большой палец. Он с гримасой отвращения поставил ее на стол и несколько секунд сосал обожженный палец.

— Нет, правда, — сказал он, помахивая рукой, чтобы остудить ее. — Я думаю, ты необыкновенно привлекательна. — В широко раскрытых голубых глазах Амоса не было и тени сомнения в искренности его слов. Чанна заметила, что его ресницы были очень длинными и загнутыми. Его взгляд стал игривым. — Но это, конечно же, необычная, иноземная, экзотическая красота.

— Что ж, и ты тоже очень привлекателен, Амос, — серьезно ответила она.

— Я люблю привлекательных женщин, — сказал он, и его взгляд едва уловимо изменился.

— Гм, а я не люблю привлекательных мужчин, — сказала она совершенно без эмоций. «На самом деле мне они не нравятся, а это вовсе не одно и то же», — уточнила она для себя. — Они обычно бывают самовлюблёнными и испорченными и, как правило, приносят гораздо больше неприятностей, чем удовольствия. А теперь давай поедим, пока все не остыло. У нас уйма работы и совсем нет времени и энергии, чтобы тратить их попусту. — Она посмотрела на него в упор. — Я уверена: у нас сложатся прекрасные деловые отношения, как у двух управляющих.

— Без сомнения, — ответил Амос с официальной улыбкой, принятой в обществе.

— А может быть, тебе стоит начать звать Амоса Симеоном-Амосом, Чанна? — вмешался Симеон, пока атмосфера еще больше не охладилась.

— Хорошая мысль, — согласилась Чанна.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});