Древняя русская история до монгольского ига. Том 2 - Михаил Погодин

Приведен был из монастыря насильно Василий. Мстислав сказал ему: «Я все сделал сему злому, что ты велел мне; теперь тебя хочу я иметь отцом себе. Скажи, где зарыто сокровище?» «Что я велел тебе?» спросил Василий. Князь рассказал, что у него было с Феодором. «Нет, это козни диавола, который прельстил тебя, оболгал святого мужа и меня. От роду я не видел тебя; я пятнадцать лет не выходил из пещеры». Стоявшие рядом слуги свидетельствовали, что при них он рассказывал князю о скрытом сокровище. Василий сказал: «Всех вас прельстил бес, я не видывал никогда ни вас, ни вашего князя». Князь, рассердившись, велел и Василия предать тем же мукам. Буйный от вина, он взял стрелу и пустил ее сам в Василия. На ночь велел он обоих иноков заключить порознь, а наутро возобновить пытки. Но в ночь они оба скончались. Братия, узнав об их кончине, пришла, взяла их тела и погребла честно в пещере Варяжской, где они провели всю свою жизнь. Кровавая власяница, которую огонь постыдился предать тлению, с них не была снята, «и я думаю, говорит епископ Симон, что она до сих пор цела».

Немного спустя, сам Мстислав, на войне с Давыдом Игоревичем, был застрелен во Владимире под пазуху той стрелой, которой он поразил Василия, и перед смертью сознался: «Умираю за святого мужа».

Марко и Феофил. Марко жил всегда в пещере и выкопал там многие места, вынося землю днем и ночью на своих плечах; он выкопал много могил и для погребения братии без всякого вознаграждения. Кто сам давал ему что, то отдавал он неимущим.

При нем Феодосий перенесен был из пещеры в великую церковь.

Однажды изнемог он от труда, копая, и оставил место узкое и недостаточно расширенное. Между тем, случилось умереть одному от братии, и принесен он был туда для погребения. Едва с трудом можно было уложить покойника. Монахи возроптали, не имея возможности облачить его и возлить на него масло по причине тесноты. Печерник поклонился им смиренно, прося прощения в том, что не успел закончить могилы. Они стали кричать на него еще больше. Тогда Марко сказал покойнику: «Брат, тесно тебе, покрепись, и, взяв масло, возлей на себя». Мертвый протянул руку, и, приподнявшись немного, взял масло и возлил на себя крестом, на лице и на перси, опрятался перед всеми и почил. Монахи объяты были ужасом.

Умер другой инок; друг его пришел в пещеру осмотреть место, где положить любимого, и спросил Марка. Тот отвечал: «Иди, брат, и скажи умершему, чтобы он подождал до утра, пока я приготовлю ему место». «Отче Марко, возразил пришедший, я уже отер губою труп: кому же велишь ты мне говорить?» Марко: «Ты видишь, что могила не готова, поди и скажи покойнику — говорит тебе грешный Марко, чтобы ты пожил еще день и умер поутру, пока я откопаю могилу в положение и пришлю за тобою». Посланный вернулся в монастырь. Братия совершала обычное пение. Он подошел к покойнику и сказал: «Марко велел тебе сказать, что места нет: пожди до утра». Все удивились такому слову, но мертвый прозрел, и дух его вернулся в тело; он прожил весь день и ночь, имея открытые глаза и не произнося ни единого слова. Поутру приходивший брат пошел опять в пещеру, и Марко велел ему сказать ожившему: «Место готово для приятия тела твоего, оставь временный живот свой и прейди на вечный, отдай свой дух, а тело ляжет со святыми отцами». Так передал посланный ожившему, и в тот же миг смежились его очи перед всеми братьями, пришедшими посетить его.

Были два брата в монастыре, соединенные в юности узами дружбы. Они просили Марка приготовить им одно общее место, где бы они могли быть положены вместе, когда Богу будет угодно призвать их к себе. Через некоторое время старший брат, Феофил, должен был куда-то отлучиться; младший в его отсутствие разболелся, умер и был положен в приготовленном месте. Феофил, возвратившись, хотел поклониться его гробу и пошел в пещеру вместе с некоторыми приглашенными братьями. Увидев брата, положенного на высшем месте, рассердился и выговорил Марку, зачем младшего брата положил на его месте. Печерник, муж смиренный, поклонился ему и попросил у него прощения, а потом, обратившись к умершему, назвал его по имени и сказал: «Встань, брат, и уступи место старшему брату, а сам ляг на низшем месте». В тот же миг мертвый встал и лег в указанном месте, перед всеми присутствовавшими, и «бысть видети чудо грозно и полно ужасти». Тогда брат, негодовавший и роптавший на блаженного, припав к стопам его, сказал: «Отче, согрешил, подвигнув брата с места, молю тебя — вели ему лечь на прежнее место». Марко отвечал: «Господь отъял вражду между нами, и се сотворил прещения твоего ради, чтобы ты по век не сохранил зла на меня. Мертвеца восставлять — Божье дело, а я человек грешен: я не могу сказать умершему: встань и ляг опять на высшем месте. Тело бездушное показало любовь свою к тебе, предоставляя тебе старейшинство. Ты в сей час положен бы был здесь, но ты не готов, — иди и попекись о своей душе. Через короткое время ты будешь принесен сюда». Феофил огорчился и испугался «страшных ради словес» Марковых, чтобы не умереть тут же, не дойдя до монастыря.

Возвратившись в свою келью, он облился горькими слезами, раздал все свое имение до последней сорочки, оставив себе свиту и единую мантию. Беспрестанно ожидал он себе дня и часа смертного; никто не мог его утешить и удержать от горького плача, никто не мог принудить вкусить от пищи. Утром он говорил: «Не знаю, доживу ли до вечера»; приходила ночь, он говорил, плачущий: «Доживу ли я до света: блаженный Марко сказал мне, что вскоре я умереть должен». Так молился он Богу со слезами, чтобы даровал ему время покаяния. В таком ожидании, не евши и не пивши, среди слез и молитвы, так изнурил он плоть свою, что можно было сосчитать его суставы. Кто ни хотел утешить его, тот подвигал только на больший плач и большее рыдание. Феофил ослеп, наконец, от слез, и продолжал свою праведную жизнь, угождая Богу великим воздержанием. Перед кончиною прислал за ним Марко. «Брат, сказал ему печерник, прости меня, я огорчил тебя на многое время, вот пришла и моя смерть. Помолись обо мне. Если я прииму дерзновение у Господа, но забуду тебя, да сподобит нас Бог там увидеться и обрестися вместе с отцами нашими, Антонием и Феодосием». Феофил отвечал ему с плачем: «Отче Марко, зачем оставляешь ты меня, или возьми с собой, или даруй мне прозрение». Марко сказал: «Не тужи, ты ослеп очами телесными, но прозрел душевными на разум; я был виной твоего ослепления, желая пользу сотворить душе твоей, высокий твой разум привести на смирение; сердца сокрушенна и смиренна Бог не уничижит». Феофил продолжал просить смерти или прозрения. «Не нужно тебе видеть этого временного света, сказал Марко, проси Бога, чтобы дал тебе там узреть славу его, смерти не желай, она придет, если бы и не захотел когда. Вот тебе знамение твоего отшествия: ты прозришь за три дня до кончины».

Марко скончался и был положен в пещере, которую выкопал сам. Феофил начал плакать еще сильнее по разлуке с отцом. Был у него сосуд, и он ставил его перед собой, когда на молитве показывались у него слезы. Весь сосуд наполнился слезами его, в ожидании кончины, предсказанной Марком, кончины о Бозе, как он стал надеяться по слову блаженного. И стали слезы его быть приятны Богу. Вдруг является перед ним какое-то прекрасное существо и говорит ему: «Что ты хвалишься о тщете слезной, вот сосуд, больше твоего, исполненный благоухания, яко миро добровонное. Здесь твои же слезы, излиянные на молитве к Богу, отертые ризой или убрусцем и упавшие на землю от твоих очей. Они все собраны по повелению Божию, и я послал подать тебе радость, чтобы отошел ты в землю с весельем. Блаженны плачущие, яко тии утешатся». «Сие рек невидим бысть».

Феофил призвал игумена, поведал ему явление ангельское и показал два сосуда со слезами; один, исполненный ароматов, велел он излиять на тело свое. Когда он скончался, тело его было положено близ Маркова и помазано из сосуда ангельского; вся пещера наполнилась тогда благоухания. «Слезный сосуд излиян над ним, да сеявый слезами радостью пожнет». Память его празднуется 29 декабря.

Прохор черноризец. Великий князь Святополк Изяславич, княжа в Киеве, много сотворил насилия, искоренил немало домов без вины, отнял имения, за что и попустил Бог неприятелям иметь над ним силу. К набегам половецким присоединились усобицы, и, наконец, голод. Вследствие чего «скудота» распространилась по всей Русской земле.

В те дни пришел из Смоленска к игумену Иоанну человек некий, которого тот постриг и наименовал Прохором.

Этот Прохор стал славен своим воздержанием: он не вкушал даже хлеба, не употреблял никаких овощей, но собирал лебеду, растирал своими руками и пек из нее себе хлеб. Питьем была вода. Обыкновенно он заготовлял себе лебеды на год, обещая всю свою жизнь не есть хлеба, отчего и был прозван лебедником. Нашествия врагов он не боялся, потому что он, как птица, не имел ни житницы, ни села, ничего, кроме лебеды. Он всегда был весел, всегда радовался, ходил по полям непаханным и приносил на своих плечах в монастырь свою жатву, несеянную пищу, готовил себе «кормлю». Когда распространился по земле голод, Прохор еще прилежнее стал ходить по полям и собирать лебеду для себя и для домашних. Много труда прибавилось ему тогда. Он растирал лебеду своими руками, пек хлебы и раздавал умиравшим от голода. С радостью принимали из рук его эти черные хлебы. Как будто бы с медом казались они им. Настоящему хлебу не были так рады, как этому печенью: светел, чист и сладок был этот хлеб. Один из братии хотел украсть у него хлеба, по краденый хлеб оказывался горьким без меры: невозможно было куска проглотить. Несколько раз повторилось это явление. Стыдно было ему признаться перед святым мужем, а между тем он умирал от голода и открылся игумену Иоанну. Игумен не поверил и велел другому брату сделать то же. Так случилось и с другим. Игумен послал к Прохору попросить одного хлеба, а другой велел украсть. Краденый оказался землей, и горьким, как полынь, а принятый из рук Прохора сладок, как мед. Чудо ославилось, и много алчущих было насыщено преподобным.