Шантаж - Джон Гришэм

Бастера, только попавшего в тюрьму «Трамбл», обязали уничтожать сорняки на всей территории, за что он стал получать двадцать центов в час. Сначала, правда, ему предложили мыть полы в тюремной столовой, но он попросил начальство дать ему возможность поработать на свежем воздухе. Бастер с детства любил солнце и очень боялся, что постоянное пребывание в закрытом помещении приведет к тому, что он вскоре превратится в бледного и толстого заключенного, каких немало вокруг.

Он работал добросовестно, много двигался и даже стал получать от этого некоторое удовольствие, хотя сам факт пребывания в тюрьме, естественно, не доставлял ему никакой радости. Бастер даже представить не мог, что придется торчать здесь сорок восемь лет. Да и кто мог представить себе такое?

Сорок восемь лет! Подумать только! Он с трудом выдержал первые сорок восемь часов, а тут сорок восемь лет. А ведь еще совсем недавно он с отцом работал в своем доке, ремонтировал катера, выходил в море за рыбой и каждый Божий день бывал на пляже.

Быстро уничтожив сорняки по краям баскетбольного поля, где вовсю шла игра, он переместился на другое поле — там обычно играли в волейбол. День был жаркий, и с Бастера ручьями стекал пот. Выпрямившись, он вытер лицо тыльной стороной ладони и посмотрел вдаль. На беговой дорожке маячила одинокая фигура. Это был высокий мужчина преклонных лет с длинными, развевающимися на ветру волосами и без рубашки.

Бастеру он показался знакомым. Быстро покончив с сорняками, парень подошел к краю спортивной площадки и только сейчас узнал в быстро шагающем и взмокшем от пота мужчине Финна Ярбера — одного из судей, к которым он недавно обратился за помощью. Ярбер двигался энергично, высоко держал голову и вообще не был похож на человека, которому исполнилось шестьдесят.

— Привет, Бастер, — весело сказал он, поравнявшись с новичком. — Как дела?

— Ничего, привыкаю потихоньку, — улыбнулся тот, вытирая со лба пот. — Не будете возражать, если я немного прогуляюсь с вами?

— Напротив, — быстро согласился Ярбер, не сбавляя шаг.

Первые полмили они шли молча, а потом Бастер собрался с духом и решил выяснить, что предпринимают судьи для его спасения:

— Мистер Ярбер, как там насчет моей апелляции?

— Этим занимается судья Бич, — охотно сообщил ему Ярбер. — Самое неприятное для тебя заключается в том, что в обвинительном заключении нет никаких изъянов. В этой тюрьме немало людей, которые попали сюда в результате нарушения тех или иных процессуальных норм. Мы сразу беремся за эти дела, и в конце концов нам удается скостить несколько лет. Мне очень жаль, Бастер, но в твоем деле, к сожалению, таких нарушений нет.

— Ничего страшного, — уныло улыбнулся парень. — Мне эти несколько лет как мертвому припарка. Вряд ли они помогут мне благополучно дожить до освобождения. Какая разница — сорок восемь лет мне сидеть или тридцать восемь?

— И все же апелляцию надо обязательно подать. Есть шанс, что решение суда будет пересмотрено в твою пользу.

— Шанс этот довольно слабый, насколько я понимаю, — с отчаянием обреченного возразил Бастер.

— И тем не менее он есть, — продолжал подбадривать его Ярбер без всякого, впрочем, энтузиазма. — Было бы глупо не воспользоваться им.

Ярбер надолго задумался, вспоминая свое собственное дело. Этот парень стал жертвой не только обстоятельств, но и всей судебной системы, той самой системы, которую Ярбер некогда всецело поддерживал и жертвой которой стал сам. Правда, у него были весьма влиятельные враги, а сам он прекрасно понимал, почему они все ополчились против него. А этот бедняга попал за решетку совершенно случайно. Ярбер внимательно изучил дело Бастера и еще больше укрепился в мысли, что тот абсолютно невиновен. Парень просто стал очередной жертвой чрезмерного усердия государственного обвинителя.

Остается только надеяться и ждать. Эти слова он повторял много раз, но потом настолько разуверился в справедливости правосудия, что счел за благо не тешить себя напрасными надеждами. Однако у этого парня вся жизнь впереди, без надежды он просто не выживет. Правда, никаких особых оснований для надежды у него нет. Все апелляционные суды сейчас забиты правыми консерваторами, а они очень неохотно идут на смягчение приговоров по всем делам, касающимся наркоторговли.

Вскоре за поворотом Ярбер замедлил шаг, а потом остановился. Он пристально посмотрел вдаль, туда, где виднелась верхняя кромка длинного ряда деревьев. Бастер проследил за его взглядом и подумал, что хорошо бы сделать отсюда ноги и укрыться где-нибудь на краю земли.

— Последний заключенный, — медленно произнес Ярбер, глядя на горизонт, — которому удалось сбежать отсюда, выбрал именно этот путь. Несколько миль он бежал под прикрытием густых деревьев, а потом вышел на грунтовую дорогу — и был таков.

— А кто этот заключенный?

— Молодой парень по имени Томми Эткинс. Он был банкиром в Северной Каролине и попался за уклонение от уплаты налогов.

— И что с ним произошло потом? — с неподдельным интересом спросил Бастер.

— Говорят, он сошел с ума и в один прекрасный день покинул тюрьму и направился куда глаза глядят. Хватились его только часов через шесть. А через месяц его нашли в номере дешевого отеля в Кокоа-Бич, где он лежал на полу совершенно голый, голодный и сосал большой палец. Если не ошибаюсь, его отправили в психиатрическую лечебницу.

— Шесть часов? — задумчиво произнес парень.

— Да, причем подобные случаи бывают здесь каждый год. Всегда находится смельчак, который решается испытать судьбу. Однако это заканчивается плачевно. Администрация сразу извещает полицию родного города беглеца, его имя вносят в банк данных национальной компьютерной системы, ну и так далее…

— И скольких беглецов удается задержать?

— Почти всех.

— Почти? — с воодушевлением переспросил Бастер.

— Да, почти, но исключительно из-за их глупости. Все беглецы ведут себя на воле так неосмотрительно, что рано или поздно оказываются в руках полиции. Напиваются в барах, например, или садятся за руль в нетрезвом состоянии, или нарушают правила уличного движения, или просто наведываются к своим женщинам, где их, естественно, уже ждут.

— Значит, если вести себя с умом, то можно увильнуть от них?

— Разумеется. Но для этого нужно иметь хорошо продуманный план действий и хоть немного наличных, вот и все.

Они снова пошли, но не так быстро, как прежде.

— Скажите мне, мистер Ярбер, — первым нарушил тишину Бастер, — если бы вам дали сорок восемь лет, вы решились бы сбежать?

— Несомненно.

— Но у меня нет ни цента, — задумчиво сказал парень после непродолжительной паузы.

— Могу одолжить.

— В таком случае рассчитываю на вашу помощь, — обрадовался Бастер.

— Посмотрим, время покажет, — осторожно заметил Ярбер. — Тебе нужно как следует освоиться со здешними порядками и продумать план действий. Сейчас начальство пристально следит за тобой, потому что ты тут совсем недавно, а через некоторое время все забудут о твоем существовании.

Бастер посмотрел на собеседника и улыбнулся. Впервые за последнее время в его глазах появилась надежда. Он понял, как можно во много раз сократить срок пребывания за тюремными стенами.

— Знаешь, что произойдет в том случае, если тебя все-таки поймают? — спросил Ярбер и хитро прищурился.

— Да, добавят еще несколько лет. Но меня это совершенно не пугает. Даже если мне дадут пятьдесят восемь лет, это мало чем отличается от уже имеющихся сорока восьми. Нет, сэр, если меня схватят, я предпочту разнести себе башку.

— Я поступил бы так же. На твоем месте я бы подготовился к тому, что придется покинуть страну.

— И куда ехать?

— Не важно. Главное, чтобы ты не отличался от местных жителей и чтобы это государство не имело соглашения с США о взаимной выдаче преступников.

— Вы имеете в виду какое-то конкретное место?

— Аргентина, например, или Чили. Ты говоришь по-испански?

— Нет.

— В таком случае немедленно приступай к изучению языка. У нас, кстати, есть неплохие курсы испанского, его преподают выходцы из Майами.

Какое-то время они шли молча. Бастер напряженно обдумывал свое ближайшее будущее, а Ярбер вспоминал прошлое, искоса поглядывая на парня. Тот заметно приободрился и расправил плечи.

— Почему вы согласились помочь мне? — неожиданно спросил Бастер.

— Потому что тебе всего двадцать три года. Ты слишком молод и осужден незаслуженно. Откровенно говоря, Бастер, ты стал жертвой порочной судебной системы. Ты имеешь право защищаться и бороться с этой системой любыми доступными тебе средствами, одним из которых и является бегство. Кстати, у тебя есть девушка?

— Да, что-то вроде того.

— Забудь о ней. От нее у тебя будут одни неприятности. Тем более что она вряд ли станет ждать тебя сорок восемь лет.