С привкусом пещерной соли. Том 1 - Юлия Шолох

     Полина подлетела вплотную и сильно толкнула Наташку в плечо и ребра. Та попыталась толкнуть ее в ответ. Еще несколько минут раздавалось только шумное дыхание и молчаливая борьба взглядов.

     Потом Наташка сдалась, крупно вздрогнула и поднялась с кровати. По ее лицу текли слезы, и она совершено не могла понять, отчего плачет. Что-то разбилось в ее жизни? Или что-то разбилось в жизни Полины и осколки из сердца не выковыряешь даже годы спустя? Или из-за того, что жизнь вообще строится по неизвестным законам и по непонятным причинам происходят случаи, на которые невозможно повлиять и торт с кремовыми розочками вместо праздничного стола роняют в навозную кучу?

     - Мне так жаль, Полина, мне так жаль, - заучено повторяла Наташка, пока по ее щекам текли реки соленой воды. Ребра болели, но эта мелочь как раз ни имела никакого значения.

     - Не хочу ничего слышать! Если тебе жаль - подними задницу и сделай хоть что-нибудь. Запомни - пока люди живы, всегда можно что-нибудь сделать. Только с мертвыми ничего не изменишь, никогда. Ты слушаешь?

     - Да, - на редкость покладисто повторяла Наташка, вытирая тыльной стороной руки мокрые щеки.

     - Встань. Оденься. И вали отсюда куда хочешь, - отчеканила Полина. - Несколько часов не возвращайся, мне нужно побыть одной.

     Подобно роботу с запущенной программой Наташка встала, умылась, натянула футболку и шорты, быстро расчесалась, уставившись в зеркало, напомнила, что она сделана из алмаза и не имеет права гнуться, а тем более ломаться, так как по-любому все в мире вертится вокруг ее драгоценной персоны, и вышла из комнаты.

     Конечно, единственный вариант, куда можно было отправиться - бар. Никаких расследований на сегодня. Никакой работы. Все должно быть пусто, весело и бессмысленно.

     Народу в баре, как обычно, было немало, но Наташке удалось протиснуться между несколькими подвыпившими юнцами и первой занять свободный столик, на который те претендовали. Юноши не расстроились и присоединились к знакомым.

     Атмосфера веселья выходного дня, приходящего на смену тяжелым будням, казалась такой привычной. Сколько раз Наташка окуналась в нее, маскируясь под свою, затаиваясь и пережидая какую-нибудь неприятность? Свою трусость. Испорченность. Никчемность. О, в этом деле она мастерица!

     Заслуживала она хоть чего-то светлого? Совершила ли она хоть один поступок, достойный поощрения? Чем ей гордиться?

     Однажды на пьянке Наташка видела, как очередной модный певец, вылезший на сцену благодаря браку с гулящей дочерью известного продюсера, волочил в туалет пьяную, ничего не соображающую малолетку - и ничего не сказала, потому что кроме нее, это видело множество народу, в том числе охрана клуба. Потом знаменитость оставил девчонку в кабинке и спокойно отправился пить дальше, а ее в интересной позе со спущенным бельем засняли на телефон, и клип еще долго гулял по интернету. Наташка не знала, как сложилась судьба той девчонки, но фанатки певца ей завидовали. И не хотела знать. Сколько угодно можно повторять, что она не крайняя, все видели, но правды от себя не скроешь - она ничего не сделала. Ничего.

     А однажды в ее статью о главе книжного бизнеса, взявшего невероятно быстрый старт, сверху добавили несколько моментов, которые крайне мало соответствовали истине. В том числе юную, на грани законности любовницу на стороне и пьяное транжирство денег бедных акционеров. Конечно, когда добавляют сверху, ничего не поделаешь, но после выхода статьи жена от этого мужика ушла и забрала детей, между ними начались длительные кровавые суды за право воспитания общего потомства. Вскоре любовницы и транжирство действительно стали для героя статьи нормой, хотя вначале семья выглядела крепкой и счастливой. Постфактум писанное оказалось правдой.

     И это тоже на ее совести.

     И это только случаи, о которых она знала. Но ведь бывали и другие, и их большинство - просто что-то выходило в печать и тут же исчезало с глаз. И сколько горя оно могло принести, сколько разорванных отношений, локальных войн и сломанных судеб, оставалось за кадром. Никто не знает. Никогда не узнает.

     Так что все по-честному.

     Наташка махнула рукой, подзывая официанта.

     Она ничего не заслужила, поэтому сидит сейчас тут одна, никому не нужная, ни в ком не нуждающаяся, и будущее ее пусто, прозрачно и неинтересно, как порожняя стеклянная банка.

     Все по-честному, попробуй, докажи обратное.

     А вокруг столько людей. Кто-то хуже тебя, кто-то лучше, да вот беда, почему-то кажется, что тех, кто хуже, почти нет, да и им до тебя, как до небес...

     Молодежной компании в баре не было. Вернее, молодежь была, но обычная. Фея с друзьями отсутствовала.

     Невероятно сильным оказался соблазн напиться или залиться бузуном, но Наташка заказала обычный сок. Период пьянства и разгула уже позади, и результаты ее не устраивают. Вот как бывает - кто-то в двадцать с лишним пить начинает, а она уже бросила. Слишком свежи воспоминания прежних компаний, когда с похмелья наскребают на новую бутылку, сидят на вонючей кухне очередной квартиры за грязным столом, закусывают семечками, а в разговоре не могут связать двух слов.

     Так что пусть будет сок. Полезный для здоровья, жаль, нервы им не успокоишь.

     Однако когда в баре появилась очередная пара, Наташка чуть ли не захлебнулась своим безалкогольным, полным витаминов, до крайности приличным напитком и всерьез задумалась, а не изменить ли в срочном порядке своим обтрепанным реальностью принципам.

     Гонза пошел к столику со смутно знакомыми аквелями, которые иногда составляли им компанию на пляже, а ее бывшая соседка по общаге и одновременно подруга, так же бывшая, шла с ним рядом. И пусть они не держались за руки или что-нибудь подобное, но было понятно, что они пришли вместе.

     Пожалуй, решение пересидеть в баре оказалось опрометчивым...

     Глаз отвести не удавалось. За последние годы Марина совсем не изменилась. Как была крашеной стервой, так и осталась. На лице было все написано - и почему раньше Наташка не видела? Ведь светится как огромный сияющий транспарант с объявлением - мелкая стерва, так как на крупную, при всем своем жгучем желании, не тяну.

     Стакан заскрипел под влажной ладонью, и Наташка опустила глаза.