Скобелев: исторический портрет - Валентин Масальский

Говоря об источниках побед и личной храбрости Скобелева, нельзя умолчать о такой их питательной основе, как тесная, кровная связь с солдатской массой и, более того, с народом. Храбрость Скобелева его друг предложил назвать «массовым героизмом отдельной личности». Я знаю, высказывал он уверенность, что под такою теориею подписались бы обеими руками многие, знавшие Скобелева, особенно его боевые товарищи. «Да, — продолжал он, — Скобелев был человек массы, по-русски — мирской человек. Без нее, без этой массы, он был как рыба без воды, как птица без воздуха. Стоило ему увидеть перед глазами ряды волнующихся человеческих голов, услышать стоустый говор толпы, и он весь оживал, он становился выше своего роста и мгновенно вырастал в героя этой толпы. В этом случае он был подобен тому классическому Протею (так у автора, правильно: Антею. — В.М.), у которого в борьбе удесятерялись силы, когда он прикасался земли. Масса для Скобелева была источником, который освежал, питал его и давал жизнь. В этой массовой черте характера Скобелева я вижу самую глубокую национальную особенность его. В ней я вижу разгадку тайны его обаяния на солдат, которых одной личной храбростью не удивишь. Он был общителен, прост и демократичен со своим солдатом; он делил с ним вместе все трудности военной жизни; с этим солдатом он шел под пули… Россия знает еще одного такого «мирского» человека в лице воина. Это был Суворов».

Эта черта, чрезвычайно важная для понимания как влияния Скобелева на солдат, так и его личной храбрости, подтверждается многими материалами и составляет одну из главных особенностей его не только военного, но и человеческого облика. Тот же автор упоминает, но не развивает и даже не разъясняет тезис об идейности храбрости Скобелева. Этой идеей был, без сомнения, его горячий и сознательный патриотизм.

Как военный деятель, Скобелев был сторонником прогресса в армии, распространения на нее общественных преобразований. И субъективно, и объективно он был членом когорты Д.А.Милютина, постоянно поддерживая его реформаторскую деятельность и защищая проведенные реформы от атак справа, особенно усилившихся после отхода Милютина от дел. Скобелев был убежденным врагом крепостничества. Уничтожение крепостного права, писал он, не только смыло с России позорное пятно, но и высвободило скованные силы русского народа и укрепило военную мощь страны. Он безусловно поддерживал закон о всеобщей воинской повинности, реформу военного управления, новую систему поддержания воинской дисциплины и новые судебные уставы. Одним из важных документов, в котором Михаил Дмитриевич выразил свое отношение к этим реформам, было поданное им по начальству «Мнение командира 4-го армейского корпуса генерал-адъютанта Скобелева об организации местного военного управления и о корпусах». Этот документ был им представлен в комиссию, занимавшуюся рассмотрением предложений в области военных реформ. Равный по чинам, он был в полтора раза моложе среднего возраста других участников этой комиссии, собравшей лучший русский генералитет.

В своем «Мнении» Скобелев решительно отстаивал проведенные реформы от нападавших на них ретроградов. «Противники преобразований нашей армии в 1860–1874 гг., — писал он, — старались доказать, что при первой войне выкажется полная несостоятельность новой реформы. Двадцатилетний опыт, мобилизация и война 1877–1878 гг. доказали, что система эта, в главнейших своих основаниях, соответствует современным требованиям. Мы видели, с каким, сравнительно, успехом произведена была мобилизация как первых корпусов, вошедших в состав действующей армии, так равно и последующая мобилизация 1877 г., и в каком блестящем виде войска были сосредоточены (сравнительно с приведением на военное положение в войну 1854–1855 гг.)». Указав на этот главный факт, Скобелев далее подчеркивал, что в войну 1877–1878 гг., как и во время Ахал-Текинской кампании, было в основном на должном уровне обеспечено доукомплектование армии и ее боепитание, несмотря на растянутость коммуникаций, тогда как во время севастопольской обороны была установлена плата за собранные пули по 4 рубля за пуд. «Следовательно, — делал вывод Скобелев, — военно-окружная система не заслужила упрека в несоответственности ее в военное время в коренном основании и, напротив того, в весьма многом существенно оказалась далеко превосходящею прежние порядки». Скобелев, правда, признает, что установленная система не свободна от недостатков, но он «глубоко убежден, что многие из недостатков… происходят от исполнителей и наших давнишних бюрократических преданий…» и что нужна «не коренная ломка существующего, а напротив того, постоянное совершенствование…».

Указав на эти недостатки и предложив меры по их устранению, Скобелев высказал важные соображения о работе Генерального штаба. Положительной ее стороной было укрепление связи Генштаба с войсками, но он считал большим недостатком, что офицеры, окончившие Академию Генштаба, «назначаются на службу или в Главные управления военного министерства, или в Окружные и войсковые штабы, где они остаются на канцелярских должностях…». От этого офицеры-академики теряют и командирские навыки, и теоретические знания. В канцеляриях и штабах наблюдается их избыток, а в войсках — недостаток, тем более что эти офицеры пополняют не только военные, но и прочие канцелярии империи. Скобелев предлагал:

1. По окончании академии возвращать выпускников на командные должности, в строй.

2. Переводить в Генштаб только тех выпускников, которые получат на это право своими заслугами офицеров-строевиков и военно-учеными трудами.

З.При производстве обер-офицеров Генштаба в штаб-офицерские чины снова возвращать их в строй для командования батальонами и затем — полками. После этого лучших из них и вновь заявивших себя учеными трудами по мере надобности переводить в Генеральный штаб.

Таким же деловым и прогрессивным было «Мнение о воинской дисциплине» и письмо Михаила Дмитриевича начальнику штаба своего корпуса генералу М.Л.Духонину «По поводу военно-судной реформы». В предложениях к проекту преобразований по военно-уставной части было и такое: интересы строевой службы «должны уступать интересам военного правосудия… правильной и разумной деятельности военных судов, воинской дисциплины и порядка».

В ответ на это нелепое предложение Скобелев заметил:

«1. «Должны», но только в том случае, если будет доказано, что нельзя без этого существенного ущерба установить правильное отправление правосудия.

2. Разумное правосудие черпает свои основания из:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});