Спаситель Птолемей - Неля Гульчук

Говорили всякое.

– Возвратившиеся изгнанники под покровом ночи грабят лавки с продуктами.

– Что лавки!.. Они рушат дома и убивают людей!.. Не щадят ни детей, ни стариков!.. Вырезают целые семьи!..

Ночные улицы были пустынны. Бесчинства и произвол, царящие в городе, загоняли людей в дома засветло.

Упорно утверждалось, и не одним человеком, что некоторые из олигархов задушены у себя дома прежними друзьями, имущество которых они захватили во время их изгнания.

Настоящий скандал разразился в Афинах, когда граждане города узнали о смерти Антипатра. Новость достигла города по приказу Кассандра только через несколько месяцев после того, как стратег Никанор по повелению давно умершего Антипатра сменил прежнего начальника гарнизона Мунихии.

Афиняне поняли, что их жестоко обманули, что все происходящие в городе беспорядки тесно связаны с событиями в Мунихии.

В эти дни народные собрания на Пниксе были многолюднее и шумнее, чем когда-либо. Со всех сторон в адрес Фокиона сыпались упреки и обвинения.

– Фокион прекрасно знал об интригах при македонском дворе!..

– Он знал, что Кассандр отдает приказы от имени своего умершего отца и хитростью захватил Мунихию в свои руки.

– Фокион – сторонник Кассандра!..

– Он участвовал вместе с Антипатром в травлях Демосфена!..

– В смутах в Афинах повинен только Фокион.

Молодой голос старался перекричать шум толпы.

– Обратите внимание на слова царского послания: все афиняне должны принять участие в управлении государством.

– Вот именно!.. Эти слова направлены регентом и царями против старой политики старого Фокиона! – это кричала молодежь, рвущаяся в драку.

В толпе находилось немало людей, согласных с этим мнением. Всё чаще и чаще афинский народ слышал с ораторских подмостков подобные слова, направленные на свержение Фокиона, ненависть к которому возрастала с каждым днем.

– Долой из Афин предателя Фокиона!..

– Мы не хотим больше слышать о нем!..

– Зачем нам дряхлый правитель?

– Ему уже за восемьдесят.

Призывы крикунов и подстрекателей подавляли своей логикой.

Робкие слова в защиту еще совсем недавно всеми уважаемого правителя афинский народ, особенно молодежь, отказывался слышать.

– Фокион столько раз спасал Афины от гибели!..

– Никанор со своим войском находится в Мунихии. Они будут защищать Фокиона.

– Кассандр вот-вот появится в Афинах со своими войсками. Он не простит гибели Фокиона.

Афиняне не обращали внимания на эти увещевания, так как слова о долгожданной свободе вскружили им головы. Никто не задумывался о том, что это только слова.

– Македонский гарнизон должен быть выведен из Мунихии.

Многоголосые крики сотрясали Пникс.

Напрасно Фокион и Никанор убеждали граждан оставаться верными Кассандру, который приближался к городу со значительным войском. Озлобление афинян против обманувшего их хилиарха приняло угрожающие размеры. Носились слухи о тайной вербовке войск с целью вырезать всех неугодных Кассандру граждан.

Афиняне были возбуждены более чем когда-нибудь.

На Пниксе теперь часто ораторствовал стратег Деркилл.

– Фокион не хочет блага своему родному городу, – он сообщник угнетателей. В настоящую минуту мы безоружны против могущественного врага, и вина гибели Афин падет на Фокиона.

Неожиданно по толпе пронесся отчетливый шепот.

– Смотрите, смотрите, Фокион!

Фокион шел с гордо поднятой головой, стройный, величественный, несгибаемый, полный спокойной решительности.

Несколько мгновений оратор стоял, подняв глаза вверх, как бы ожидая совета богов, затем заговорил, обращаясь к подошедшему Фокиону.

– Ты, Фокион, упорно защищаешь Никанора, а между тем в городе появились упорные слухи, что он усиливает свои войска заново завербованными воинами. Никанор рассчитывает захватить Пирей. Афинам грозит опасность потерять свою связь с морем, а следовательно и необходимые средства к существованию.

На эти слова Фокион убежденно возразил Деркиллу.

– Твои слова, Деркилл, основаны на домыслах и клевете. Я верю стратегу Никанору и не опасаюсь ничего дурного с его стороны. Если же сказанное тобой, Деркилл, вдруг подтвердится, то я предпочитаю быть жертвой неправды, чем самому вершить неправду. Когда настанет пора, я выполню свой долг стратега.

Поднялся невообразимый шум.

– Жертвами неправды можем стать мы – граждане Афин!..

Большинство афинян настойчиво требовали суда над Фокионом.

Благородный Фокион с грустью взирал на орущую толпу, которой посвятил всю свою долгую жизнь.

Во время горячих споров из толпы вышел бедно одетый человек и начал с жаром убеждать собравшихся на Пниксе:

– Сограждане! Я – бывший торговец венками. И вот что я скажу. Мы – афинские граждане! И это прекрасно! У нас в Афинах оказывается еще сохранилось народное правление. В остальном же всё смешно, странно и жалко. Сколько раз благородный и честный Фокион спасал афинян от гибели! Отстранить сейчас от власти Фокиона, значит отдать Афины на разорение и растерзание.

– Довольно восхвалять Фокиона, – раздались раздосадованные голоса.

Торговец венками обратился к стоящему перед ним юноше.

– За мир ты или за войну?

– Я, – не задумываясь, ответил юноша, – за веселые праздники Диониса, за амфоры, полные вина, за любовь красивых девушек.

– Значит, ты за мир и спокойствие в Афинах?

– Конечно.

– Так пусть же нами и дальше управляет Фокион, давайте и дальше внимать его мудрым советам.

Но эти слова встретили бурный протест в возбужденной толпе. Уже давно посеянная клевета против Фокиона нашла в афинском народе хорошо подготовленную почву.

– Фокиона нужно изгнать из Афин.

– Наказать за его управление и поддержку Кассандра.

– Немедленно заключить в тюрьму.

Фокион хотел ответить толпе, но громкие крики не дали ему говорить, заглушили голос.

Стратег Деркилл снова взял слово.

– Необходимо обратиться к царям и регенту с просьбой помочь городу превратить в действительность обещанную автономию и свободу.

– Правильно, правильно! Надо немедленно отправить в Пеллу посольство, – кричала толпа.

– Надо срочно вооружаться и идти на Мунихию и захватить в плен Никанора.

Но тщетно ожидался со дня на день приказ выступить против Мунихии и приступить к осаде, – как вдруг однажды утром горожане узнали, что Никанор ночью выступил из Мунихии и занял порт Пирей со всеми гаванями, а утром расположил значительную часть своих войск вдоль длинных городских стен Афин.

Фокион, потрясенный предательством Никанора, призвал афинян взяться за оружие. Афиняне отказались повиноваться ему.

– Теперь слишком поздно! – кричали торговцы на Агоре.

– Фокион хочет предать нас.

– Скоро подойдут войска из Македонии. Регент защитит Афины от козней Кассандра.

Между тем, военная помощь из Македонии, которую ждали афиняне, была еще далеко, а Никанор, имея в своих руках гавани Афин, препятствовал морской торговле, задерживал суда с хлебом и лодки, привозившие каждый базарный день продукты с Пелопоннеса.

Жителям Афин грозил голод.

Афиняне потеряли надежду освободить Пирей. Не оставалось ничего другого, как попытаться вступить в переговоры. Отношение впечатлительных афинян к Фокиону мгновенно изменилось. Они устремились на Пникс, где Фокиону были выражены слова поклонения и признательности.

Глядя на толпу, еще вчера требующую его наказания, а сегодня приветствующую его, Фокион с горечью подумал: «Гибель Афин еще не наступила, но она уже совсем близко.»

Фокиона с Кононом и Клеархом, двумя уважаемыми гражданами Афин, по решению народного собрания афиняне в качестве послов срочно отправили на переговоры к Никанору. Им было поручено заявить от имени народа протест против беззаконного захвата Пирея и потребовать, чтобы народу была возвращена обещанная царским манифестом независимость и свобода.

Увидев среди прибывших из Афин послов Фокиона, стратег Никанор искренне удивился и дружелюбно раскрыл навстречу ему объятия. Но гордый афинянин лишь слегка наклонил седую голову в знак приветствия.

Высокий, стройный, полный сил Никанор с усмешкой на тонких губах предложил послам занять места за круглым столом.

Фокион начал переговоры первым, с обидой напомнив, что Никанор нарушил условия их личного договора о ненападении, поставив его жизнь, под угрозу.

Никанор еле сдержал бушующий внутри него гнев, суровым голосом напомнил.

– Вы, афиняне, ненавидите нас, македонян!

– Но, Никанор, вы должны понять и нас! – примерительно заметил Конон. – За что грекам любить вас? Зачем Македонии сейчас Афины? Даже Александр пощадил наш город!.. Воевали б и дальше с варварами, а мы бы помогали вам. Так нет – зачем-то вам понадобилось захватить наш порт Пирей.

– Я – воин! – Никанор, багровея, уставился на послов тяжелым взглядом. – Что приказали, то и сделал. Приказ хилиарха Кассандра – высший приказ для меня!..