Западня (сборник) - Юрий Петухов

И оно полезло к выходу на поверхность — ступеньки, сваренные арматурины, прогибались под тяжестью его тела, ржавчина пыльцой осыпалась вниз, в пропасть, глубины которой никто не измерял.

— Цыц, падлы! Я точно знаю, еще чуток! — проорал Гурыня.

Он пресекал уже не первую попытку бунта в своем броневичке. Хотя как такового «бунта» и не было, он существовал лишь в Гурынином мозгу, в его плоской и маленькой головке. Какой там бунт! Парни из его ватаги просто устали от бесконечной тряски, от тошноты, от тесноты. И потому немного ворчали. Гурыня разрешил еще остановку. И она была удачной. Наловили с два десятка крысосусликов, набили утробы — настроение поднялось. Теперь парни до боли в кистях — у кого они были сжимали оружие. Теперь они точно знали, что зададут кое-кому шороха! Но продолжали ворчать, бурчать, попискивать, делая это с простой целью — авось, Гурыня выложит-таки свой план!

Но Гурыней двигало одно — вперед! во что бы то ни стало, вперед!

Даже когда их броневик слишком круто взлетел на боковину внутренней полости трубы, и их перевернуло дважды, и они чуть не перекалечились, ударяясь о переборки, даже после этого очередного испытания решимость не оставила Гурыню.

— Шеф, пора бы и на привал, — робко пискнул из-за плеча Бага Скорпион. Ему при каждом толчке било окулярами прямо в лоб, и потому он терпел, терпел до последнего, да и не вытерпел.

— Ага! — поддакнул Лопоухий Люк.

— Цыц!

В машине воцарилась гробовая тишина.

— Только вперед, падлы! Только вперед!!!

Хреноредьев скептически поглядел на Отшельника и сказал, потирая себе обрубком пальца горло:

— Ага-а, хитрый больно! Нет уж, едрена канитель, восвояси мы не пойдем, не стращай! Ты мужик башковитый! — Хреноредьев постучал себя по голове, округлил глаза: — Я б стока пойла выхлебал бы за свою трудовую жизнь, я б не глупей был, едрена, у мене тоже мозгов в башке целая куча, один за другой заплетаются, на трех Чокнутых Буб хватит! Только я тебе скажу одко, показывай свой ход в светлую жизнь, в Забарьерье, едрена тарабарщина, не вымолвишь!

Отшельник поглядел на Бубу:

— Ну да! — промычал тот неопределенно.

Пак сказал прямо:

— Показывай — не показывай, я пойду туда!

Отшельник спрыгнул со стола, чуть не ударившись огромной головой об пол. Еле устоял на хиленьких, детских ножках. Побрел до пиши в каменной стене пещеры-берлоги, долго не мог взобраться на деревянный подмостик. Но залез, уселся. Свечение вокруг его полупрозрачной головы угасло.

— Ну и валите отсюда! — проговорил он совсем старческим бессильным тенорком. — Валите, воздух чище будет! Я вам покажу скоростную ветку, сядете там в кабинку — и тю-тю! Только, ребята, ежели вас за барьером пришьют, чур не обижаться, лады?

— Лады?! — переспросил на свой манер Буба.

— Договорились! — заявил Пак.

— Ты не тяни! — подал голос Хреноредьев. — Опять обдурит!

Что-то хрустнуло в голове у карлика-мудреца, зашипело протяжно и нудно. Сам он подался вперед, уперев ручки-былиночки в колени. И одновременно из стены пещеры выдвинулся валун, открывая проход.

— Ну, пока! — сказал Отшельник, — Топайте, други! Там сами все увидите!

Все оказалось именно так, как и говорил карлик-мудрец: подземная ветка, — кабинки, тьма, посвист, потряхивания, подрагивания. Пак пучил глаза, пытался осмыслить происходящее и не мог этого сделать.

Они ничего не трогали, ничем не управляли… Но их несло куда-то. Куда? А кто это знал! Может, карлик совсем не тот, за кого пытался себя выдавать?! Может, он их на верную гибель отправил?! Но было поздно, они сами решили свою судьбу. Да и возвращаться на пепелище не хотелось.

— И-ех, едрены труболазы!

Что-то ждет вас впереди?!

Снаряд пронесся над самой головой. Волною воздуха обдало плечи и горб. Чудовище даже не поняло вначале, что случилось. Но инстинкт самосохранения сработал, оно успело увернуться, нечеловеческая реакция выручила. Первым желанием было броситься вниз, туда, в темноту труб, затаиться, спрятаться. Но в мозгу голосом Отшельника прозвучало: "Спокойно, Биг, спокойно, не суетись, не дергайся, раз уж ты попался, значит, попался!"

И точно! Снизу ударила очередь. Видно, где-то на промежуточных площадках среди сварных конструкций и неведомых нелепых сооружений затаились туристы — засада.

Одна из пуль попала в незатянувшуюся рану. Ту самую, что осталась от когтя паучихи. Болью пронизало все тело. Но Чудовище знало — это не смертельно, это всего лишь боль, обычная, досадная, но боль, которую можно перетерпеть. И оно уже собралось спрыгнуть на нижнюю площадку, чтобы разделаться со стрелявшими. Но вдруг почувствовало, что начинает задыхаться, что горло и легкие заполняет жгучая горечь. Глаза защипало, из них покатились слезы, застилая все, весь белый свет и всю тьму подземелья. Но остановить их было нельзя, они лились и лились, затекали в носовые отверстия, падали на подбородок и грудь… Приступы кашля овладели огромным телом, сотрясли его, ослабили. Снизу поднимались ядовито-желтые клубы дыма. И этот дым был не следствием случайного пожара. Нет! Они вытравливали его наружу, как вытравливают дымом хорька из норы. Они все рассчитали, значит, они следили, значит, они знали! Прав был Хенк! Все дороги к отступлению отрезаны!

— Тра-та-та-та-та-та!!!

Теперь уже несколько очередей слились в единую капонаду, вонзились десятками кусочков свинца в кожу. Да, пора!

Одним махом Чудовище выпрыгнуло наружу. Тут же упало на спину, волчком перевернулось несколько раз вокруг собственной оси, оставляя на земле сырой след от сочащейся из кожи зелени. Второй снаряд разорвался в двух метрах — осколками пронзило уродливый кривой горб. Но важных жизненных центров не задело. И это было сейчас главным. Что там будет впереди Чудовище не знало, да и не заглядывало оно далеко вперед. Ему нужно было сейчас выжить, уцелеть.

Сначала оно метнулось к развалинам зданий, под их укрытие. Но потом поняло, что укрытия эти хороши от пуль, но не от снарядов — засыпет так, что не выберешься из-под обломков! И оно припало к земле, огляделось. Метрах в шести, но немного левее, чернело что-то похожее на дыру, овраг или яму. А может, это был вход в подвал — Чудовище не стало выяснять, оно осторожно, вжимаясь в перемешанные глину, щебень, песок, поползло в сторону укрытия.

На этот раз разорвалось сразу два снаряда — один справа, другой позади. Осколки пронизали нижнюю конечность, плечо. Одним, особо крупным, оторвало наполовину левое среднее щупальце — оно извивающейся змеей взмыло в воздух, на какой-то миг застыло почти над самой головой, потом шлепнулось вниз безжизненным обрубком. Чудовище отвернулось. Но оно ползло вперед. Тихо, осторожно, распластываясь, казалось, до невозможности, но ползло.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});