Изгиб грани - Олег Артюхов

бросился в нашу сторону. Он двигался намного быстрее, чем я думал, буквально, как торпедный катер!

– Хватайте вещи, оружие! Держитесь крепче! – едва я успел крикнуть, и тут же плот сотряс сильнейший удар. Несколько связок лопнуло, и от плота отделились крайние брёвна второго и третьего наката. Ребята успели уцепиться, кто за что смог, и только стоящий у рулевого весла Сагни шумно свалился за борт, но тут же вскарабкался обратно. От отчаяния я заорал так, что заложило мои собственные уши:

– Рахур, … твою мать!! Хватай «зеркало», … твою мать!! Убей эту тварь, … его мать!!!

Оставшийся без управления плот медленно крутился на течении, представляя отличную мишень для злобного самца, который, сверкая глазками, явно готовился к новому нападению. И точно! Тёмное туловище поднялось над водой, бегемот разинул полутораметровую пасть, и, гоня перед собой волну, опять бросился на плот.

И тут я увидел, что такое «дымящееся зеркало». В центре розовой пасти вдруг возникло серо-бурое облачко, огромное тело подскочило вверх, и в спине ниже лопаток появилось овальное отверстие, из которого вырвалась плотная струя дыма, и одновременно раздался басовитый звук «бум-м». В доли секунды тело бегемота пронзила дыра размером с теннисный мяч. Мёртвое животное скрылось под водой, но перед этим по инерции крепко вдарило по растрёпанному плоту, и одновременно до нас донеслась омерзительная вонь.

С выпученными от напряжения глазами на краю плота стоял Рахур и держал в вытянутой правой руке дымящуюся трубку «зеркала», в которой отсутствовала передняя часть.

– Успел… я… кажется… – прохрипел Рахур, и в этот миг плот начал разваливаться. Похватав кое-какие вещи и оружие, мои спутники с воплями посыпались в воду, а по течению медленно потянулась цепочка брёвен и клочья подстилки. Я вынырнул из-под остатков плота и, с трудом удерживая копьё и сумку, крепко вцепился в одно из плавающих рядом брёвен. Стадо гиппопотамов осталось позади, но я увидел, что по реке вблизи места нашего крушения плывут не только брёвна.

– Братцы, хватайте всё, что можно спасти, и быстро к берегу! Вокруг полно крокодилов!

Как выяснилось, никто не желал встречи с местными крокодилами. Все отчаянно замолотили руками, и рванули в сторону близкого правого берега. Я изо всех сил грёб левой рукой и, лёжа на бревне, толкал воду ногами. А мои друзья, пыхтя и ругаясь, двигались прямиком по дну. Вблизи берега я бросил бревно и, проклиная всех бегемотов на свете, начал продираться по илистому дну сквозь густую траву, пока не выбрался на сухое место.

Сначала мы долго не могли прийти в себя, а когда пришли, то начали озираться по сторонам, соображая, где оказались. Глядя на перепачканные в тине и грязи физиономии огромных мужиков, похожих со стороны на бригаду водяных после попойки, я не смог удержаться от смеха, и в голос заржал. Син свирепо взглянул на меня, но тут же расплылся в улыбке и тоже оглушительно захохотал. Вскоре над рекой разнёсся гомерический хохот шести глоток.

Вдоволь насмеявшись, мы начали разбирать спасённые вещи, и тут нам стало не до смеха. Большая часть снаряжения утонула. Запасы пищи пришли в негодность. Одежда требовала стирки и починки, а вещи – сушки.

Окончательно проверив имущество, Син сообщил, что у нас имеется три копья, секира, моя сумка с вещами и лекарствами, сумка Рахура, сумка с разной одеждой и снаряжением, три фляги и четыре плаща. Тесаки у всех висели на поясах, поэтому сохранились. Всё остальное, спасибо покойному бегемоту, лежало на дне реки или плыло вниз по течению. Винить за эту беду некого, да и незачем, и какой прок жалеть об уже произошедшем. Ну, что же, зато груза стало меньше и идти будет легче.

Преодолев несколько уступов глинистого берега, мы вскарабкались наверх и направились вдоль реки по краю травяного ковра саванны. Примерно в полуверсте от места крушения широко раскинул ветви широкий и бугристый баобаб, но мы его обошли, не желая в его тени нарваться на какую-нибудь ядовитую змеюку, или логово леопарда.

Расположившись на открытом месте вблизи реки, мы натянули полог и до самого вечера приводили себя в порядок, отмывали грязь с вещей, отмывались сами, сушили и сушились. Я больше всего беспокоился за фотоаппарат, но герметичный футляр спас драгоценную для меня вещицу.

Поскольку весь запас еды пропал, Лихуру пришлось сразу же отправиться на охоту. В кишащей разной живностью саванне нашему разведчику не составило большого труда добыть дичь, и уже через час он свежевал антилопу. Рахур к тому времени соорудил вертел из двух роготулек и поперечной палки с сучками для вращения жаркого. Вместе с Акти он быстро привёл это устройство в действие, и вскоре лагерь наполнился ароматом жареного мяса.

Пока команда занималась разными делами, я решил уточнить по карте наше местоположение. Скоро река должна повернуть на юг и слиться с другой. Вот тут. И тогда до Конго останется около ста вёрст. Я отложил карту, оглянулся на реку, окинул взглядом своих спутников и задумался.

Пройдя жуткие испытания, мы оставили позади полтыщи километров, и ещё немало впереди. Ну, предположим, мы доберёмся. А что дальше? За прошедшие три недели я многое понял про этот удивительный мир, немало узнал о странном и неизвестном государстве гигантов, об их отношениях и истории. Но вместе с тем я так и не получил ответа на главный вопрос: зачем я здесь? Более того, ситуация ещё больше запуталась и обросла новыми вопросами. Почему за мной охотится Энлиль? Какое дело до меня «скорпионам»? Чтоб им всем пусто было!

Теперь о маршруте. Впереди открытое пространство саванны и никаких препятствий. Если никто не будет против, то мы должны его пройти за четыре-пять дней. Лихур говорил, что Конго река порожистая и коварная и на этом участке более-менее приличная переправа только в одном месте. Добраться бы до того места. Да, слышу, Рахур. Уже иду.

У костра разгорелась шумная дискуссия по поводу крушения плота. Подсев к разгорячённым спором мужикам, я получил свою порцию мяса и принялся его поглощать.

– Антон, а что такое «…твою мать»? – наивно спросил Рахур, глядя на меня широко раскрытыми глазами, – ты, как заорал «…твою мать!», так руки сами всё сделали, я даже сообразить не успел.

Я чуть не подавился мясом. Молодец, Рахур, умеет во время спросить, а, главное, ответ однозначный. Прокашлявшись, я как бы нехотя ответил:

– Э-э… это… такое особое выражение… потом объясню. Ты дашь спокойно поесть, или нет!

Зверски проголодавшиеся мужики с хрустом перемалывали мясо и хрящи, и вскоре от жаркого