Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анна надулась. Никто не хочет позаботиться о ней, говорила она. Ее игнорируют… как будто она вообще не имеет значения. Другие… семейство Вилльерс… они имеют преимущественные права.
– Меня удивляет, что ты допускаешь это, – сказала она мне.
Легкая улыбка играла на ее губах. Что говорила ей Сара Черчилль во время их интимных разговоров? Вероятно, они говорили о безвольной королеве, подчинившейся тирании своего супруга и даже кротко терпевшей его неверность. Им было хорошо известно, сколько других королев подвергались той же участи. У Анны был перед глазами пример нашей мачехи и тетки. Сара, вероятно, возражала, говоря, что это было совсем другое дело. Их мужья, по крайней мере, вели себя учтиво. Они не походили на голландских грубиянов; и к тому же они не были царствующими королевами, чьи мужья стали королями только по их милости.
Разрыв между мной и сестрой все углублялся, и этому явилась еще новая причина. На этот раз это были деньги.
Когда мы прибыли в Англию, Анна получала ежегодную ренту в 30 000 фунтов в год, назначенную ей по вступлении в брак. Когда родился герцог Глостерский, Анна потребовала, чтобы эту сумму увеличили до 70 000. Из этого ничего не вышло.
Теперь, к нашему изумлению, вопрос об этом был поднят в парламенте. Это могло случиться только потому, что Анна и ее друзья – а именно чета Мальборо – настояли на этом.
При встрече с Анной я не могла скрыть свое неудовольствие.
– Как ты могла так поступить? В тайне от нас поднять этот вопрос в парламенте. Тебе известно, какие расходы несет сейчас страна? Ты знаешь, что нам угрожает война в Ирландии? И ты могла повести себя так…
Анна щурилась на меня с беспомощным и обиженным видом.
– У меня долги, – сказала она. – Я должна как-то жить. Я не могу обходиться теми жалкими крохами, которые мне выделяют.
– Анна, – воскликнула я, – не говори глупостей! Тебя убедили сделать это, и я знаю кто. Это Сара Черчилль, не так ли? Эта женщина на все способна.
– Меня вынудили к этому мои собственные потребности. Со мной обращаются так, будто я Бог весть кто.
– Скажи мне, когда король или я не были добры к тебе?
– А помнишь, как он не дал мне зеленого горошка?
Я вспомнила этот случай. Это было как раз накануне рождения маленького Уильяма, и ей очень захотелось зеленого горошка. Это был еще не сезон и поэтому на столе было только маленькое блюдо. Как ей хотелось горошка! Это было, конечно, связано с ее положением. У беременных женщин бывают такие фантазии. И что же сделал Уильям? Он пододвинул к себе блюдо и съел все без остатка у нее на глазах!
Мне захотелось встряхнуть ее как следует. Иногда она была так глупа. И все же во взгляде ее иногда сквозила жадность, а когда она вспоминала, что она принцесса и наследница престола, она могла быть крайне неуступчивой.
Теперь она повторяла, что не может обходиться своим нынешним содержанием, и требует, чтобы его увеличили.
Я посмотрела на нее пристально. В ее натуре часто сказывалось упрямство. Я никогда не забуду один эпизод из нашей юности, когда мы прогуливались в Ричмонд-парке, и вдруг она сказала:
– Посмотри, там стоит какой-то мужчина.
Мы все знали, что она близорука и иногда принимала один предмет за другой.
– Это не мужчина, – сказала я. – Это дерево.
Она упрямо настаивала, что это был человек, и, даже когда мы подошли настолько близко, что она ясно увидела, что это дерево, она продолжала упорно повторять:
– Это человек. Я говорю тебе, что это человек.
Я вспомнила об этом сейчас, видя на ее лице то же упрямое выражение.
– Мои друзья намерены добиться для меня денег.
Я разозлилась:
– Скажи на милость, кто твои друзья, кроме меня и короля?
Я была так раздражена, что вышла из комнаты.
Это был самый серьезный конфликт между нами, и я знала, что наше отношение друг к другу изменилось навсегда.
В результате был достигнут компромисс. Ей было назначено 50 000 в год, и Уильям согласился уплатить ее долги.
В это время я была очень несчастна. Я постоянно думала об отце. Меня расстроила ссора с Анной; Уильям был очень занят, и я редко его видела. Похоже было на то, что его надежды на радушный прием со стороны англичан не оправдались.
Мы прибыли в Англию по желанию народа, который хотел избавиться от моего отца и насаждаемого им католичества, но, хотя меня тепло приветствовали, сам Уильям многим пришелся не по нраву. В обиход неизбежно привносились некоторые голландские обычаи, и они не нравились англичанам. Протест вызывало и назначение голландцев на высокие должности. Уильям никогда не был любезен в обществе, хотя говорили, что он был разговорчив со своими голландскими друзьями, с которыми он иногда сидел по вечерам за бутылкой шнапса.
Однажды Уильям сказал мне:
– Я не понимаю этих людей. Лучше бы мне оставаться в Голландии. Может быть, мне следует вернуться и предоставить правление вам.
Я была в ужасе при этой мысли и испытала бы еще больший страх, если бы верила, что он говорит всерьез. Он никогда не уедет. Сейчас он был разочарован и утомлен. Обладание английской короной оборачивалось не совсем тем, что он ожидал. Но разве так не всегда бывает в жизни?
Мне было не по себе в то время. Постоянное беспокойство об отце, желание угодить Уильяму, сознание его беспокойства и недовольства толкали меня иногда на безрассудство.
На мне сильно отразилось годы уединения в Голландии. Мне хотелось постоянно быть с людьми. Мне были необходимы оживленные беседы; я хотела во всем принимать участие. Я походила на человека, который после долгого воздержания вдруг оказался у пиршественного стола и опьянел от его изобилия.
Я жаждала веселья, как никогда; я публично отреклась от отца, хотя внутренне мне страстно хотелось возвращения наших прежних отношений. Я хотела вернуться в те дни, когда при дворе царило веселье, когда король прогуливался в парке с друзьями и люди смеялись, видя его, и верили, что жизнь прекрасна.
Теперь люди наблюдали за нами. Они видели дам, одетых по голландской моде, настолько чопорных, что они вызывали насмешки. Как смена монарха меняет дух нации!
Быть может, я вела себя глупо. Я хотела, чтобы вокруг меня кипела жизнь. Я ездила в театр. Король и королева не могут бывать в театре, не привлекая к себе внимания. Я хотела посмотреть «Испанского монаха» Драйдена. Это была любимая пьеса дяди Карла, но уже слишком поздно я вспомнила, что мой отец запретил ее, как проявление неуважения к католицизму. Это был неудачный выбор, потому что происходящее в пьесе слишком походило на нашу действительность.
Все знали, что меня беспокоили события в Ирландии, что там были наши солдаты, которых преследовали сторонники моего отца. В зале было напряженное молчание, когда королева Арагонская, незаконно овладевшая троном, следовала в церковь, чтобы просить благословения для армии, выступавшей против короля.
- Три короны - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Фаворитки - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Сердце льва - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Роковой опал - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Власть без славы - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Знак судьбы - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Пленница - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Испания для королей - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Дитя любви - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Месть королевы - Виктория Холт - Исторические любовные романы