Во власти мракобесия - Андрей Ветер

– Свободу. Вам ведь уже успело надоесть сидеть тут взаперти?

– Свободу? Вы… Но ведь вы сказали, что только через много лет… Кто вы?.. У вас есть сигареты? Можно закурить?

Игнатьев медленно, не отрывая глаз от Степана, достал пачку сигарет и протянул её Степану. Тот торопливо схватил её, но у него никак не получалось выковырнуть оттуда сигарету. Наконец он вытащил одну и взял её губами. Игнатьев щёлкнул зажигалкой, и Степан жадно закурил.

– Чего вы хотите от меня? – спросил он минуту спустя. – Чем я должен заплатить за освобождение? Не просто же так вы отпустите меня.

– Меня интересует ваш отец.

– Мой отец? – не понял Степан.

– Да. Григорий Модестович.

– Простите, а вы из какой организации? Я что-то не расслышал.

– Я не называл организации. Но если вас так интересует, то считайте, что я из МВД, – ответил Вадим.

– У вас что-то есть на моего отца? – Степан понемногу успокаивался.

– Что-то у нас есть почти на любого денежного человека. А на Григория Модестовича у нас есть разное «что-то». Вы же, надеюсь, не считаете вашего батюшку ангелом?

– Скорее уж дьяволом… – Он задумался, продолжая дымить. – Значит… То есть я… Что я должен сделать?

– Очень немного. Поставить пару-тройку «жучков» в его загородном доме.

– Да их всё равно вскоре засекут. Он регулярно прощупывает дом на наличие «жучков».

– Как часто? – уточнил Вадим.

– Ну уж раз в месяц точно, – подумав, ответил Степан. – Случается, что после кого-то из чужих. Он ведь редко кого из малознакомых принимает там. Только надёжных людей.

– Раз в месяц… И то хлеб… Может, после что-нибудь ещё придумаем… Одним словом, я могу считать, что получил от вас согласие?

* * *

Ранним утром Смеляков в служебном автомобиле «вольво» ехал в Кремль. За мокрыми от дождя стёклами мутно сияли витрины магазинов, проплывали огни рекламных вывесок, сновали неясные тени. Работа не отпускала Виктора, о служебных делах он думал постоянно. Каждый выпуск новостей таил в себе отголосок того, чем занимался Смеляков. В каждом человеке ему мерещилась тень непростых, запутанных дел, цепко державших его внимание. Работа выдавливала из жизни всё личное. Он не успевал заняться дочкой, только что перешедшей во второй класс, не находил времени приласкать жену…

Вот и сейчас он в который уже раз возвращался к заявлению Романюшина. Оно заставило Службу безопасности президента усилить работу сразу по нескольким направлениям. Не прекращалась работа и по вопросам, которыми его отдел «П» занимался с первых дней своего существования; в их числе было так называемое дело Пет-лина – дело о выделении квоты на продажу нефти малоизвестной фирме «Проминформкооперация». По мере поступления новой информации картина прояснялась, но ситуация не становилась проще. Согласно последним полученным данным, основная часть суммы, вырученной «Проминформкооперацией» от продажи нефти – а именно 100 миллионов долларов, – должна была уйти в Киев на поддержку украинского президента в предвыборной кампании, так как Кучма начинал терять свои позиции и мог не справиться с ситуацией самостоятельно. Оставшуюся часть в 30 миллионов долларов «Проминформкоопе-рация» обязана была сдать в государственную казну. Но в казну не поступило ничего…

Выслушав Смелякова, начальник СБП нахмурился, вспоминая что-то.

– На выборы Кучмы, говоришь? – пробормотал он. —

Так вот о чём он говорил, вот что имел в виду.

– Кто?

– Ельцин. Как-то раз он упомянул о помощи, которую надо бы оказать Кучме. Я спросил: «Борис Николаевич, что вы имеете в виду?» Он отмахнулся, мол, есть кое-какие соображения. Теперь-то я понимаю, о чём шла речь.

– Александр Васильевич, как поступить с этой информацией?

– Про Кучму? – Коржаков пожал плечами. – А что тут делать? Это не наша компетенция. Раз президент ведёт такую политику – это его выбор. А вот насчёт оставшихся тридцати миллионов надо дожать до конца. Составляй справку для президента, я отнесу ему, пусть разбирается. А материалы направляй в Генпрокуратуру.

– Справку я, конечно, напишу, – ответил Смеля-ков, – только не буду указывать настоящие реквизиты счетов и банки указывать не буду.

– Ты думаешь, что говоришь? Не доверяешь президенту?

– Дело не в этом, – объяснил Виктор. – Так или иначе, но президент обязан ознакомить с этой справкой Черномырдина, а может, и ещё кого. Если я укажу действительные номера счетов, Петлин, скорее всего, узнает об этом очень быстро и все свои капиталы переведёт на другие счета и в другие банки. И тогда у нас ничего не будет на него, только голословные утверждения. А так пусть думает, что у нас неточная информация. Когда дело против него будет возбуждено, вот тогда я и представлю реальную информацию следователю.

– Обжёгся на молоке – теперь и на воду дуешь.

– Учителя хорошие были, – невесело произнёс Смеляков.

– Ладно, я согласен. Что у тебя ещё?

– Ознакомьтесь. – Смеляков положил перед начальником справку по Кротенко. – Считаю, необходимо материалы передать в Управление контрразведывательных операций ФСБ для дальнейшей его разработки. Оснований для этого более чем достаточно.

– Да, это очень серьёзно.

– Думается, что под благовидным предлогом Кротенко нужно отвести от Черномырдина. Только очень осторожно. Может быть, даже повысить в должности, но которая подальше от секретов и лишила бы его возможности сбора информации.

В тот же день Коржаков встретился с Черномырдиным и доходчиво объяснил председателю правительства сложившуюся ситуацию. Виктор Степанович выслушал информацию хмуро и спросил:

– Что же мне с ним делать?

– Лучшим выходом было бы перевести Кротенко без шума на другую престижную должность. – Тут Коржаков сделал паузу и с нажимом уточнил: – Но только без шума, Виктор Степанович. Нельзя, чтобы американцы заподозрили хоть что-нибудь. Пусть он продолжает работать на них, а ФСБ в нужный момент возьмёт его с поличным. Если повезёт, то и кого-нибудь из американцев за руку схватят.

– Но куда ж я переведу его? – Черномырдин насупился.

– Да хотя бы в предвыборный штаб. – Коржаков засмеялся и добавил: – Всё равно там хозяйничают американцы.

– Ну уж вы скажете! – фыркнул премьер-министр.

Воспитанный в советские времена и вскормленный идеями шпиономании, Черномырдин панически боялся малейшего упоминания об американских шпионах. Если Кротен-ко попал под подозрение российских спецслужб, от него, конечно, следовало избавиться без промедления. Но вместе с тем председатель правительства не доверял и начальнику СБП и по-настоящему боялся его. «А вдруг это происки против меня? Что, если Коржаков затеял какую-то игру? Может, Кротенко вовсе и не американский агент, а наоборот, мой верный сторонник? Тогда получается, что Коржаков хочет просто отодвинуть его от меня… А если всё-таки шпион? И почему без шума? Накрутили чего-то! Всё время накручивают! Мало нам было КГБ! Мало нам было страхов!.. Нет, от этого Кротенко надо всё же избавиться. Не я его привёл в Белый дом. Пусть другие отвечают…»

Черномырдин зашёл в свой кабинет и тут же схватился за телефон – связался с руководителем аппарата правительства.

– Алло! Владимир Федосеевич!

– Слушаю, Виктор Степанович, – с готовностью откликнулся на другом конце провода Бабочкин.

– Ты мне вот что!.. – закричал Черномырдин. – У тебя такой Кротенко есть? Что? Есть? Ага!.. Где работает? У меня он работает? Ну и?.. Хорошо работает?

– Ну да, конечно, хорошо работает. Активный.

– Активный? А ну гони его немедленно! Шоб я ни духу о нём… Немедленно! Шпион твой Кротенко! На американцев работает!

– Но, Виктор Степанович, почему вы думаете…

– Ты меня понял? Немедленно его в три шеи отсюда! Мне лучше знать, что и почему! – проревел, отчаянно гнусавя председатель правительства. – Много вопросов все задают, а нужного-то никто! Никто! Набрали шпионов!.. И чтоб сию же минуту! Ты усвоил, Владимир Федосеич?

– Усвоил, Виктор Степанович, – тихо ответил Бабочкин, так ничего и не поняв.

* * *

Едва Машковский взошёл на крыльцо своего загородного дома, навстречу ему вышел секретарь.

– Здравствуй, Коля. Что такой серьёзный? Случилось что-нибудь?

– Григорий Модестович, здесь Степан. – Секретарь чуть заметно вскинул брови..

– Степан? – Машковский остановился и постучал тростью о пол. – Откуда он взялся? Ему что, удалось выкрутиться? Чего ему надо? Давно он тут?

– Минуть тридцать.

Машковский властно сжал губы, нахмурился и задумчиво обвёл двор глазами.

– Он один приехал?

– Да, – кивнул Николай.

– Ладно…

Степан полулежал на диване, закрыв глаза, и потягивал вино из высокого бокала. Громко играла симфоническая музыка. Казалось, он не слышал приехавшей машины.

– Откуда ты взялся? – вместо приветствия спросил Григорий Модестович. – Уверни звук.