Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ты можешь писать мне через Дидон без всякой опаски. Думаю, тебе стоит как-нибудь заглянуть и что-нибудь ей дать, это поможет, потому как деньги она очень любит. Я люблю тебя больше всего на свете и никогда, никогда от тебя не откажусь. Полагаю, ты можешь к нам приходить, если только папенька не велел швейцару тебя не пускать. Я все выпытаю через Дидон, но уже после того, как отправлю письмо, сейчас не могу. Папенька вчера обедал где-то с лордом Альфредом, так что с твоего прихода я его не видела. Я никогда не вижу его по утрам. Сейчас я пойду завтракать с маменькой и мисс Лонгстафф. Она ужасная задавака, ты заметил в Кавершеме?
До свидания, мой милый, дорогой, ненаглядный Феликс!
Твоя любящая и любимая
Мари
Сэр Феликс прочел письмо в клубе в понедельник, во второй половине дня, вздернул нос и покачал головой. Он подумал, что долго такого не вытерпит – не вытерпел бы, даже будь женитьба и деньги делом совершенно верным. «Вот же несносная дурочка!» – сказал он себе, комкая письмо.
Вручив Дидон письмо вместе с подарком – туфлями и перчатками, – Мари спустилась к завтраку. Мачеха уже была здесь, а вскоре пришла и мисс Лонгстафф. Узнав, что не придется сидеть за столом с хозяином дома, она отказалась от мысли завтракать у себя в комнате. Мадам Мельмотт она в силах вынести. С мадам Мельмотт ей приходилось всякий день выезжать в экипаже. Собственно, она могла бывать лишь на тех приемах, куда мадам Мельмотт ее сопровождала. Чтобы извлечь из лондонского сезона хоть какую-то пользу, ей следовало смириться с мадам Мельмотт. Сам хозяин не баловал ее своим обществом; с ним она встречалась только за обедом, да и то нечасто. Мадам Мельмотт была ужасна, но с разговорами не лезла и вроде бы понимала, что гостья здесь не из дружбы с ней.
Однако мисс Лонгстафф уже заметила, что старые знакомые к ней переменились. Она написала своей доброй приятельнице леди Монограм (которую знала близко как мисс Триплекс и которая в замужестве переместилась на куда более высокую ступень общества) и объяснила, как не попала на ее последний прием из-за того, что отец не повез их в Лондон, и как вынуждена была согласиться на проживание в гостях у мадам Мельмотт. Мисс Лонгстафф выразила надежду, что приятельница не отвернется от нее по этой причине. Она писала очень тепло, с неловкими попытками шутить и довольно заискивающе. Джорджиана Лонгстафф ни перед кем раньше не заискивала, но Монограмы были такие блестящие люди и вращались в таком хорошем кругу! Она была готова на что угодно, лишь бы сохранить дружбу с Монограмами. Однако унижалась она напрасно – леди Монограм на письмо не ответила. «Она всегда была эгоисткой!» – воскликнула Джорджиана в своем тоскливом одиночестве. Лорд Ниддердейл тоже держался с ней совершенно иначе. Джорджиана была не дура и отлично читала внешние знаки перемены. Между ней и Ниддердейлом существовали легкие заигрывания – ничего не значащие, поскольку все знали, что Ниддердейл должен жениться на деньгах, – но никогда он не позволял себе говорить с ней так, как при последней встрече в гостиной мадам Мельмотт. Джорджиана видела это на лицах людей, которых встречала в парке, и особенно мужчин. Хотя прошло всего несколько дней, не приходилось сомневаться, что она уронила себя в общественном мнении. «Это еще что за новости?» – спросил лорд Грасслок, когда она вошла в комнату следом за мадам Мельмотт. Джорджиана улыбнулась, выдавила смешок, затем отвернулась. «Дерзкий нахал!» – сказала она себе, зная, что две недели назад он бы не посмел обратиться к ней в таком тоне.
Через день или два случился примечательный эпизод. Долли Лонгстафф нанес сестре визит! Что-то должно было сильно его взволновать, чтобы он взял на себя такой непривычный труд и, более того, явился в столь ранний час, почти сразу после полудня, когда имел обыкновение завтракать в постели. Слуге он сразу сказал, что не хочет видеть мадам Мельмотт или других членов семьи, а пришел к сестре. Его проводили в отдельную комнату, и там к нему присоединилась Джорджиана.
– Что это еще за новости? – спросил брат.
Джорджиана натужно рассмеялась и вскинула голову.
– Что тебя сюда привело? Я не ждала такого знака внимания.
– Дело не во мне. Я могу бывать где угодно, не особо себя роняя. Почему ты живешь у этих людей?
– Спроси папеньку.
– Не он же тебя сюда отправил?
– Именно он.
– Ты бы не поехала, если б не хотела. Это из-за того, что никто не едет в Лондон?
– Именно так, Долли. Какой ты догадливый!
– И тебе не стыдно за себя?
– Нисколько.
– Тогда мне за тебя стыдно.
– Все у них бывают.
– Нет; все не приезжают к ним, как ты. Все не живут в их семье. Только ты одна. Мне казалось, ты себя уважаешь.
– Мое мнение о себе не изменилось, – ответила Джорджиана, не в силах сдержать слезы.
– Я тебе скажу, что никто не будет тебя уважать, если ты здесь останешься. Я своим ушам не поверил, когда Ниддердейл мне сказал.
– Что он сказал, Долли?
– Он ничего особого не говорил, но я видел, что он думает. И все думают то же самое. Не понимаю, как тебе могут нравиться эти люди!
– Они мне не нравятся. Я их ненавижу.
– Тогда для чего ты у них живешь?
– Ах, Долли, ты не понимаешь. Для мужчин все иначе. Ты можешь делать что хочешь, ходить, куда тебе вздумается. А если ты без денег, тебе дают в долг. Ты можешь жить один и все такое! Как бы тебе понравилось застрять в Кавершеме на весь сезон?
– Я был бы не прочь – если бы не родитель.
– У тебя есть свое имение. Тебе не надо ни о чем думать. А что будет со мной?
– Ты про замужество?
– Да, про замужество, –
- Начала политической экономии и налогового обложения - Давид Рикардо - Зарубежная классика / Разное / Экономика
- Старый дом - Чехов Антон Павлович "Антоша Чехонте" - Разное
- Terra Insapiens. Книга первая. Замок - Юрий Александрович Григорьев - Разное / Прочая религиозная литература / Русская классическая проза
- Сочинения в трёх томах - О. Генри - Зарубежная классика / Юмористическая проза
- das Los - Юлия Р. Волкова - Разное / Психология / Прочая религиозная литература
- Пятая колонна. Рассказы - Хемингуэй Эрнест - Зарубежная классика
- Снега Килиманджаро (сборник) - Эрнест Миллер Хемингуэй - Зарубежная классика / Разное
- Жизнь – сапожок непарный. Книга вторая. На фоне звёзд и страха - Тамара Владиславовна Петкевич - Биографии и Мемуары / Историческая проза / Разное / Публицистика
- Две сказочные истории для детей - Петер Хакс - Зарубежная классика / Зарубежные детские книги / Разное / Прочее
- И ты и твое пиво и какой ты великий - Чарлз Буковски - Зарубежная классика