Орел приземлился - Джек Хиггинс

— Эй, что тут происходит? — воскликнул Сеймур.

Динтер, у которого «стен» висел на груди, направил его на Сеймура, а Берг взялся за свой автомат. В этот момент в дверях появился Гарви Престон. Он стоял руки в боки и рассматривал Сеймура.

— Господи, — сказал Гарви, — настоящая ходячая обезьяна.

В темных, сумасшедших глазах Сеймура что-то мелькнуло:

— Ты не очень-то распускай язык, солдатик.

— Она еще и разговаривает, — продолжал Престон. — Нет конца чудесам. Ну что ж, поместите его вместе с другими.

Престон направился к коммутатору, и в этот момент Сеймур, бросив мешок дров в Динтера и Берга, прыгнул на него, схватив одной рукой за горло и наподдав коленом. Он рычал, как зверь. Берг упал, но быстро вскочил и ударил Сеймура по почкам дулом автомата. Гигант вскрикнул от боли, отпустил Престона и бросился на Берга, оба вывалились через открытую дверь в лавку, перевернув витрину с товарами.

Берг уронил автомат, но ухитрился подняться, Сеймур наступал на него, сметая с прилавка пирамиды консервов и пакетов и издавая утробное рычание. Берг схватил стул, на котором за прилавком обычно сидела миссис Тернер, и бросил его в Сеймура. Тот отбил его, и стул вылетел сквозь витрину.

На помощь своим пришел Престон. Он схватил автомат Берга и со всей силы обрушил дуло на голову Сеймура. Сеймур закричал.

— Ты, громадина, чертова обезьяна, — воскликнул Престон. — Нам придется научить тебя хорошим манерам, верно?

Он ткнул дулом Сеймура в живот, и когда гигант согнулся, ударил его по шее. Падая, Сеймур ухватился за полку, и она рухнула на него со всем содержимым.

В этот момент в лавку ворвались Штайнер и Риттер Нойманн, держа пистолеты наготове. В помещении был полный разгром. Престон отдал Бергу автомат. В дверях появился слегка покачивающийся Динтер, по лбу его текла кровь.

Указывая на Сеймура, Престон приказал:

— Найдите веревку и свяжите его, а то в следующий раз вам может не так повезти, как сегодня.

Старый мистер Тернер суетился в дверях коммутатора. Когда он увидел разгром в своей лавке, на глаза у него навернулись слезы:

— И кто заплатит за все это?

— Пошли счет Уинстону Черчиллю, может, тебе и повезет, — грубо ответил Престон. — Могу с ним о тебе поговорить, если хочешь. Заступлюсь за тебя.

Старик в безмерном горе рухнул в кресло у коммутатора. Штайнер обратился к Престону:

— Вы мне здесь больше не понадобитесь. Идите в церковь и захватите с собой этого типа, — он указал на Сеймура. — Подмените Брандта. Скажите ему, чтобы явился к старшему лейтенанту Нойманну.

— А как быть с коммутатором?

— Я пришлю Альтманна. Он прилично говорит по-английски. А пока за коммутатором будут приглядывать Динтер и Берг.

Сеймур пошевелился, рывком поднялся на колени и обнаружил, что руки его связаны за спиной.

— Ну как, удобно? — Престон пнул его и помог подняться на ноги. — Пошли, обезьяна, давай, двигай.

* * *

В церкви жители деревни сидели, как им было приказано, на скамьях и тихо разговаривали, ожидая решения своей судьбы. Большая часть женщин испытывала ужас. Верекер подходил к каждой, неся утешения, какое он мог дать. Унтер-офицер Беккер стоял на карауле у ступенек алтаря, рядовой Янсен — у двери. Ни тот, ни другой по-английски не говорили.

После ухода Брандта из церкви Гарви Престон нашел в звоннице веревку, связал Сеймуру ноги у колен и, повернув его лицом вниз, протащил в часовню Богородицы, где швырнул рядом с телом Штурма. На щеке Сеймура была кровь, при виде которой женщины сдавленно вскрикнули. Престон ударил Сеймура по ребрам.

— Я тебя немножко остужу до того, как прикончу, обещаю тебе.

Приковылял Верекер, схватил Престона за плечо и повернул к себе:

— Оставьте этого человека.

— Человека? — рассмеялся Престон ему в лицо. — Это не человек, это вещь.

Верекер нагнулся над Сеймуром, но Престон отбросил его и погрозил револьвером:

— Будьте любезны делать то, что вам велят.

— Что вы за человек? — воскликнул Верекер. — Что заставляет вас так поступать?

— Какой я человек? — переспросил Престон. — Особая порода. Мы самые прекрасные солдаты, которые когда-либо ходили по земле. Части СС, в которых я имею честь носить звание унтерштурмфюрера.

Он прошел по проходу, повернулся у алтаря и расстегнул молнию на куртке. Сняв куртку, он предстал перед всеми в мундире с тремя леопардами в петлицах, орлом на левой руке, под которым красовался герб с британским флагом, и черно-серебряной опушкой обшлагов.

Лейкер Армсби, сидящий рядом с Джорджем Уайльдом, воскликнул:

— Эй, у него на рукаве английский флаг.

Верекер выступил вперед, с недоумением глядя на рукав Престона, который тот выставил на всеобщее обозрение.

— Да, он прав, — сказал Престон. — Теперь прочтите слова на обшлаге.

— «Британский свободный корпус», — громко прочитал Верекер и вопросительно посмотрел в лицо Престону: — Британский свободный корпус?

— Да, проклятый дурак. Что, не понимаете? Никто из вас не понимает? Я англичанин, как и вы, только я на правильной стороне. Единственно правильной стороне.

Сюзан Тернер заплакала. Джордж Уайльд нарочито медленно подошел и остановился перед Престоном.

— Гансам, должно быть, очень плохо, потому что единственное место, где они могли найти тебя, это под камнем.

Престон выстрелил в него в упор. Когда Уайльд упал навзничь у ступеней алтаря с залитым кровью лицом, в церкви начался ад. Женщины истерически кричали. Престон выстрелил еще раз, но в воздух.

— Оставаться на месте!

Людей охватила паника, они онемели. Верекер неуклюже опустился на колено и склонился над стонавшим Уайльдом. Подбежала Бетти Уайльд и опустилась на колени перед мужем. Подбежал и сын.

— Он поправится, Бетти, ему повезло, — успокаивал Верекер. — Видишь, пуля только зацепила щеку.

В этот момент дверь с шумом распахнулась, и в церковь ворвался Риттер Нойманн с браунингом в руке.

— Что здесь происходит?

— Спросите своего коллегу из СС, — сказал Верекер.

Риттер посмотрел на Престона, затем осмотрел Уайльда.

— Не смей трогать его, ты, ты, кровавая немецкая свинья, — воскликнула Бетти.

Риттер вытащил из нагрудного кармана индивидуальный пакет и отдал ей:

— Перевяжите его. Он поправится. — Обращаясь к Верекеру, он сказал: — Мы парашютисты-охотники, отец, и гордимся этим. Этот же джентльмен…

Он повернулся и почти небрежным движением ударил Престона по лицу браунингом. Англичанин вскрикнул и упал.

Дверь снова открылась, это была Джоанна Грей.

— Господин старший лейтенант, — воскликнула она по-немецки. — Где полковник Штайнер? Я должна поговорить с ним.

Лицо и руки ее были в грязи. Нойманн направился к ней:

— Его здесь нет. Он поехал к Девлину. Что случилось?

Верекер удивленно произнес:

— Джоанна?

В его голосе был и вопрос, и страх, как будто Верекер опасался убедиться в том, чего боялся.

Джоанна, не обращая на него внимания, сказала Риттеру:

— Не знаю, что здесь происходит, но около сорока пяти минут назад Памела Верекер появилась у меня, она все знает. Она хотела взять мою машину, чтобы поехать в Мелтам Хауз и вызвать рейнджеров.

— Что произошло?

— Я пыталась остановить ее, но дело кончилось тем, что ей удалось запереть меня в погребе. Я смогла вырваться только пять минут назад. Что нам делать?

Верекер взял ее за плечо и повернул к себе:

— Вы хотите сказать, что вы с ними заодно?

— Да, — нетерпеливо сказала она. — Оставьте, пожалуйста, меня в покое. Мне надо делом заняться. — Джоанна снова повернулась к Риттеру.

— Но почему? — воскликнул Верекер. — Я не пойму. Вы англичанка…

Тогда Джоанна накинулась на него.

— Англичанка? — закричала она. — Мои предки — буры, черт вас побери. Буры! Как я могла быть англичанкой? Вы меня оскорбляете этим словом.

У всех на лицах отразился неподдельный ужас. Все ясно видели страдание в глазах Филиппа Верекера.

— О боже, — прошептал он.

Риттер взял Джоанну под руку:

— Быстро возвращайтесь к себе. Свяжитесь по радио с Ландсвоортом. Радл должен знать обстановку. Держите связь непрерывно.

Она кивнула и поспешно ушла. Риттер стоял в полной растерянности, такое состояние было непривычным. «Что нам делать, черт возьми?» — думал он. И не находил ответа. Не находил. Без Штайнера.

Отдав приказ капралу Беккеру оставаться вместе с Янсоном в церкви, Риттер быстро вышел.

Верекер поднялся на алтарь и повернулся к прихожанам:

— В такие минуты остается только молиться, — сказал он. — И часто это помогает. Встаньте, пожалуйста, все на колени.

Он перекрестился, сложил руки и начал читать молитву твердым и удивительно уверенным голосом.