Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - Дмитрий Лихарев

Стремление Фишера к превентивной войне против Германии имеет и более основательное подтверждение. Первый морской лорд как минимум дважды, в конце 1904 и в начале 1908 гг., обращался к Эдуарду VII с предложением "копенгагировать" германский военный флот, пока его мощь не достигла критических для Британии размеров. Оба раза его предложение было отвергнуто. В первом случае король воскликнул: "Мой бог, Фишер, вы, должно быть, сошли с ума!" Однако во второй раз этот план не показался Эдуарду таким уж безумным[394]. В мае или июне 1905 г. Фишер, как говорят, прямо заявил морскому министру Каудору: "Сэр, если вы хотите уничтожить германский флот, я готов это сделать сейчас. Если вы прождете еще пять или шесть лет, то такая работа станет гораздо более трудной"[395].

Эти предложения делались Фишером неофициально, но, по-видимому, первый морской лорд не считал нужным скрывать свои взгляды. Во всяком случае, многие официальные лица в Германии, включая самого кайзера, действительно верили в реальность планов превентивной войны, якобы разработанных Фишером. "В то же самое время он (кайзер — Д. Л.) знал, что Англия желает войны — не король и не министры, — но некоторые очень влиятельные люди, как сэр Джон Фишер"[396]. Такие убеждения в официальном Берлине поддерживались английской прессой, в которой время от времени появлялись статьи, изобиловавшие намеками и полунамеками на воинственные намерения первого морского лорда.

В нюне 1906 г. кайзер заявил английскому морскому атташе капитану 1-го ранга Думасу: "Вы знаете, что ваши офицеры и те, кто обличен властью, думают, что самая большая цель сэра Джона Фишера — сражаться с нами". На основании бесед с германскими морскими офицерами и официальными лицами Думас заключил, что "опасения войны с Англией в этой стране очень велики". В своем донесении Думас особо подчеркнул отношение к Фишеру, который в Германии рассматривался как "сильная личность", способная принять решение об уничтожении германского флота. Кем-то брошенный клич "Фишер наступает!" вызвал настоящую панику в Киле в январе 1907 г., где в течение двух дней родители не пускали детей в школу, ожидая с минуты на минуту нападения английского флота. Паника случилась и на берлинской бирже. А несколько лет спустя адмирал фон Мюллер охарактеризовал английскому послу Фишера как "архи-негодяя", хотевшего увековечить себя "трафальгарским" разгромом Германии и войти в историю под именем лорда Фишера Гельголандского"[397].

Насколько все же были реальны угрозы, исходившие от Фишера? Мнения историков на этот счет существенно различаются. Профессор Мардер был убежден, что предложение первого морского лорда "копенгагировать" германский флот не следует принимать всерьез[398]. Другие авторитетные специалисты как, например, Джонатан Стейнберг и Раддок Маккей придерживаются мнения, что такие заявления, исходившие от человека, облеченного большой властью и пользовавшегося огромным влиянием, сбрасывать со счетов нельзя[399]. Нам представляется, что угрозу превентивной войны Англии против Германии и готовность Фишера ее осуществить нельзя считать совсем уж беспочвенной. В конце концов, Англия разгромила датский флот на рейде Копенгагена без объявления войны в начале XIX века, а в 1940 г. Уинстон Черчилль взял на себя смелость отдать приказ об уничтожении флота своих союзников французов в портах Северной Африки. Такой человек как Фишер, имей он одобрение верхов, тем более мог отдать приказ атаковать немецкий флот. Во всяком случае, впоследствии в своих мемуарах старый адмирал сожалел, что в то время в Англии не было "сильной личности", которая взяла бы на себя смелость отдать такой приказ. "Увы! — писал Фишер, — у нас не нашлось ни Питта, ни Бисмарка, ни Гамбетты"[400].

Таким образом, после шока, полученного в конце 1904 — начале 1905 гг., англо-германские отношения так и не смогли вернуться в нормальное русло. Именно с 1905 г., после того как комитет по разработке проектов новых линейных кораблей завершил свою работу, британский военно-морской флот начал подготовку к перераспределению своих главных сил, имея в виду прежде всего возможность военного столкновения с Германией.

Немцы, чрезвычайно обеспокоенные складыванием англо-французской антанты, предприняли рискованную попытку вбить клин между двумя державами, пытаясь использовать для этой цели французское проникновение в Марокко. Согласно достигнутой в 1904 г. договоренности, Великобритания обещала дипломатическую поддержку французской политики в Марокко в обмен на аналогичную поддержку Францией британской политики в Египте.

Когда немцы вмешались в марокканские дела, у них не было ясного представления, что они собственно там будут делать. Они хотели показать, что Германию нельзя игнорировать ни в одном мировом вопросе и смутно надеялись ослабить англо-французскую антанту. В Берлине жаловались, что их не уведомили официально об англо-французском соглашении относительно Марокко, словно ничто в мире не могло происходить без их разрешения. Поэтому они упорно подходили к Марокко как к независимой стране, и Вильгельм II во всеуслышание заявил об этом, когда 31 марта 1905 г. прибыл в Танжер. Франко-германские отношения достигли крайней степени напряженности. В британских коридорах власти также нашлось немало сторонников жесткой позиции по отношению к Берлину. Луи Малле — один из лидеров антигерманской группировки в Форин Оффис — заявил, что Англия "должна воевать, если в этом будет необходимость", чтобы не допустить попадания Франции в зависимость от Германии[401].

В Великобритании очень болезненно относились к возможности получения какой-либо европейской державой военно-морской базы у западного входа в Средиземное море. У министра иностранных дел Ленсдауна возникли сильные подозрения, что Германия собирается потребовать себе такую базу в Марокко в обмен на признание французской гегемонии в этой стране.

По поручению Ленсдауна Луи Малле отправился к Фишеру для консультации о возможных последствиях получения немцами военно-морской базы в Марокко. О своем разговоре с Фишером Малле написал два дня спустя английскому послу в Париже Фрэнсису Берти. По словам Малле, первый морской лорд предположил, что немцы, скорее всего, потребуют Могадор и что англичанам взамен, пожалуй, следовало бы потребовать Танжер. Впрочем, адмирал уверил своего собеседника, что все страхи относительно появления немецкой базы на марокканском побережье — чепуха, поскольку она никаких особых преимуществ, противнику не даст. Однако Фишер тут же сообщил Малле, что он собирается заявить министру иностранных дел, что такая база в руках немцев будет представлять огромную опасность британскому господству на морях и что ее возникновение следует использовать как повод к войне. Малле прокомментировал это следующим образом: "Он (Фишер. — Д. Л.) отличный парень и прямо-таки горит желанием воевать с Германией"[402].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});