Злючка - Бертрис Смолл

— Ваше величество, — сказал граф Данмор, кланяясь сводному брату и невестке, — прошу разрешить мне и жене удалиться.

Король и королева согласно кивнули. Глядя вслед удалявшейся чете, Маргарита Датская заметила:

— Тэвис так влюблен в нее, что мне почти жаль его.

— Почему, мама? — потребовал ответа принц Джеймс.

— Ни один человек — все равно, мужчина или женщина — не должен любить другого так сильно, иначе будет обречен на разочарование. Ведь зачастую тот, кого мы любим, вовсе не такой, каким его представляют. Рано или поздно ты поймешь все и должен будешь жить с этим разочарованием, Джеймс.

— Но цена не так велика по сравнению с наслаждением, которое приносит любовь! — мудро возразил принц.

— Я говорю об истинном чувстве, сын, а ты о чем-то совершенно ином, — покачала головой королева, взъерошив рыжие волосы сына. — Ты все равно сделаешь по-своему.

— Разве не так должно быть, мать? — спросил он с улыбкой.

— Да, — ответила королева, улыбнувшись в ответ, но взгляд ее был устремлен на выходивших из парадного зала графа Тэвиса и Арабеллу.

— Ты злая, бессердечная женщина, — упрекнул жену граф, пока они шли к карете. — Надеюсь, Энгус не обиделся на тебя, потому что мне сейчас не хватало только ссоры с ним!

Супруги уселись в экипаж, и, не успела дверца захлопнуться за ними, Арабелла очутилась в объятиях мужа, подняла лицо и зазывно оттопырила губки, словно прося Тэвиса поцеловать их.

— Давай вернемся в Данмор, — пробормотала она, и дрожь возбуждения прошла по спине Тэвиса. — Чувствую, что зима будет суровой. Подумайте, милорд, какое счастье отгородиться от всего мира и остаться вдвоем, только вдвоем. — И Арабелла поцеловала Тэвиса долгим нежным поцелуем.

— Мадам, именно вы хотели появиться при дворе, — напомнил граф. — Я предпочел бы остаться дома.

Сильная рука, скользнув в вырез платья, сжала грудь, розовые губки обжег страстный поцелуй.

Арабелла, вздохнув, прижалась к мужу.

— Разве не может женщина передумать? — кокетливо спросила она.

— Но мы не сумеем покинуть двор сейчас — нет подходящего предлога, — пояснил граф с искренним сожалением. — Возможно, весной нам удастся вернуться в Данмор, потому что именно в это время обычно случаются набеги англичан, а я должен защищать границу.

Однако граф и графиня не вернулись весной в Данмор, так как Генри Тюдор, под которым шатался трон, был, как и Джеймс III, заинтересован в поддержании мира на границах.

Именно сейчас английскому королю не нужна была война с Шотландией, а Джеймс III, к негодованию многих придворных, не позволял развязать кровавую свару.

— Возможно, это будет началом долгого мира между нами, — сказал Джемми Стюарт младшему брату Тэвису. — Я должен ввести Шотландию в современный мир, но, пока страна попусту губит жизни своих сыновей в бессмысленных войнах, все мои усилия бесполезны. Почему они не видят этого, как вижу я? Почему должны жить в прошлом? Мне нужен мир и время, чтобы достичь его, а если не успею, может, хоть Джейми удастся. Он храбрый паренек, и они любят его, но я обучил сына всему, что знаю, хотя придворные и считают его себе подобным. Моя ошибка в том, что не смог притворяться, и они меня раскусили. Слишком был честен… и бескорыстен. Но с Джейми все будет по-иному.

— Да, — согласился граф. — Мой племянник обаятелен и силен.

— Когда повзрослеет, станет хорошим королем, Тэвис, но до тех пор я должен держаться. Знаю, есть такие, кто замышляет свергнуть меня и возвести на трон принца, но Джейми не предаст отца.

— Нет, конечно, ведь он любит тебя, даже если не понимает этого.

— А ты, Тэвис? Понимаешь?

— Иногда в чем-то, но не во всем, — признался граф, улыбаясь, и сделал большой глоток из кубка. — Но я тоже люблю тебя, Джеймс.

— А мог бы когда-нибудь предать? — спокойно спросил король.

Тэвис Стюарт, немного подумав, сказал:

— Не знаю, Джемми. Сейчас — ни за что, но время и обстоятельства меняются. Но в одном твердо уверен — никогда не предам Шотландию.

Король кивнул:

— Что ж, по крайней мере честно.

Вряд ли кто-то другой осмелится так с ним говорить.

— Твоя жена говорит, что я и есть Шотландия. — лукава объяснил он младшему брату.

— Арабелла молода — в ней бурлят страсти, которые я только начинаю познавать, — ответил Тэвис Стюарт. — Но не могу сказать, что понимаю ее или ее чувства.

Король расхохотался:

— Какой мужчина может понять женщину! Многие, и среди них, вероятно, граф Энгус, считают, что у женщин вообще нет ума. Только тело, как у этой хорошенькой потаскушки Сорчи Мортон, его кузины. Даже мой парнишка пасся в этом уже почти обобранном винограднике!

— И недешево заплатил за такую честь, — добавил граф. — У Сорчи дорогие прихоти и никакой верности, словно у уличной кошки, которая лижет руку того, кто ее кормит. Не думаю, что Джейми долго будет пахать это поле.

— Нет, — усмехнулся король, — и, кроме того, мальчик боится, что мать узнает, Энгус поощряет в нем похоть, и я не могу остановить Джейми — у него природная тяга к женщинам…

— Настоящий Стюарт, — ухмыльнулся граф.

— Но ты верен жене, Тэвис, как я — Маргарите!

— Может, мы единственные такие в семье?

Король улыбнулся себе под нос. Младший брат, Стюарт по матери и отцу, типичный представитель этого рода, обладал всеми его лучшими качествами — красотой, умом, верностью, был Прекрасным наездником, храбрым солдатом и, если верить слухам, непревзойденным любовником, обаятельным, добрым и… расчетливым. Очень расчетливым.

Король знал, что его неизменная верность жене в сочетании с радостью, которую доставила ему дружба с людьми искусства, породила непристойные слухи об извращенных склонностях монарха. Джеймс не пытался опровергнуть сплетни, потому что, поступи он подобным образом, все сразу бы поверили худшему, но понял сейчас, что даже брат не знал, правдивы ли они, хотя был слишком предан, чтобы хоть намекнуть на это. Таких, как он, слишком мало.

— Ты прав, Тэвис, — согласился он, — мы единственные в своем роде. Жаль, однако, что эти качества не ценятся знатными лордами с севера и их союзниками. Боюсь, из-за них не доживу отпущенного мне Богом срока. Хотя южане жалуются, но по крайней мере остаются верными.

— Ты словно по канату ходишь, Джемми, — заметил граф. — Все время боишься оступиться.

— Моли Бога, чтобы я не упал, братец, — вздохнул король, — хотя бы пока мой Джейми не станет настолько взрослым, чтобы править без вмешательства честолюбивых и безрассудных людей.

Глава 11

Королева скончалась. Внезапно, неожиданно, без видимых признаков болезни. Рано утром четырнадцатого июля она проснулась с громким криком, и фрейлина, поспешившая в спальню, услышала, как королева сказала, упав на подушки;