И тьма не объяла его - Владимир Васильев

Может быть, это не гнездовья, а муравейники?! Да нет! Скорее всего, «муравьи» выполняют какую-то подсобную функцию. Оолла не могла допустить мысли, что нечто бескрылое способно создать ментальность столь высокой энергии.

«А паук в подземелье? — вспомнилось сразу. — Но ведь паук выполнял разумные действия по мысленному приказу Белого Пришельца!..

Не из этого ли, кстати, мира Он пришел?.. Может, поэтому она и оказалась здесь?..»

Однако чем ниже спускалась Оолла, тем зов, хотя и становился громче, все больше терялся в постороннем ментальном шуме, который, быть может, складывался из тысяч других зовов, обращенных не к ней… Так подумалось Оолле. Но к кому тогда они обращены?

Вообще-то, зов всегда — мольба о помощи. Даже, когда он от радости — в этом случае зовут помочь разделить эту радость, непосильную для одного… Но может ли знать молящий, кого в действительности достигает его зов?..

Оолле казалось, что зов, тревожащий ее, попал к ней не по адресу. Ей нечем помочь обладателям столь мощной, почти сверхъестественно мощной ментальности, в которой она — как перышко на ветру!

И, тем не менее, она продолжала снижаться. Хотя, чем ниже летела Оолла, тем труднее давался ей полет, словно что-то мешало. Будто сам воздух сгущался, превращаясь в жидкость и выталкивая ее обратно. Но Оолла понимала, что дело не в воздухе. Воздух этого мира, вообще мог быть ядовитым для нее. Это не сам мир, а его ментальная копия. И потому сгущалась и выталкивала ее ментальность этого странного мира!

Но ЗОВ!..

Нет, он не терзал ее душу, а словно бы втягивал ее в себя, высасывал тоненькой струйкой одной тоскливой ноты. Но это ощущалось не грабежом, а возвращением к своей подлинной сущности, и потому превратиться в эту тоненькую струйку стремилась вся духовная ипостась Ооллы. Стремилась и не могла — слишком мизерна была пропускная способность информационного канала связи…

И наступил такой момент, когда дальнейшее погружение оказалось невозможным. Оолла зависла над невзрачным серым гнездовьем, цвет которого напоминал ей скалы вокруг ее собственного гнезда. Она чувствовала, что цель ее — там! За одним из этих отверстий, закрытых прозрачными пластинками хрусталя. Оолла вглядывалась в их темноту, изредка искрящуюся солнечными бликами, пытаясь угадать — за которым именно скрывается зовущий ее?

И в какой-то момент ей показалось, что она узнала! Сердце как-то странно сжалось и затрепетало… Оолла сосредоточилась и не спускала глаз с угаданного отверстия, паря по кругу совсем небольшого радиуса. И ей показалось, будто это отверстие само начало приближаться к ней — оно надвигалось на нее, заполняя собой весь окоем.

За прозрачной пластинкой мелькнула тень, потом проступил странный силуэт, и Оолла увидела широко распахнутые навстречу ей глаза! Они показались противоестественно громадными, как будто она снижалась к двум горным озерам, отделенным друг от друга гладкой скалой клюва… Нет, это было совсем (!) не похоже на клюв!.. И вот озера заполняют собой весь окоем. Оолла видит, как их небесная синева, уходя в бездонную глубь, темнеет, сгущаясь в черноту ночи, в которой мерцают искорки звезд… Искорки растут, отрываются от черноты, стремительно всплывают к поверхности озер и медленно движутся по озерной глади к берегам. От этого так грустно, что… хочется уйти с головой на дно этих озер. Однако Оолла не перестает ощущать незримую границу, удерживающую ее на прежней высоте. Видит ли она на самом деле эти глаза?! И видят ли ее ОНИ?!

Оолле показалось, что в какой-то миг в них появилось внутреннее свечение, лучи которого устремились к ней, к Оолле!..

И в этот момент наступила темнота…

…Оолла не знала, как долго она пробыла в бессознательном состоянии. Это была ментальная пауза, нередкая после глубокого психического погружения.

Когда Оолла открыла глаза, по-прежнему была ночь, хотя луна уже скрылась за дальними вершинами, а созвездия проделали большую часть своего ночного пути по небосводу. Оолла все еще укрывала Белого Пришельца своими крыльями, и ощущение тепла, исходившее от Его тела мягкими волнами, успокаивало ее встревоженную психику…

Что это было?..

Неужели она сама сумела достичь таких глубин психики?.. Оолла прислушалась. Белый Пришелец спал, а Его организм всеми силами боролся за жизнь и здоровье. Оолла несколько раз напрягла и расслабила мышцы, чтобы стряхнуть с тела долгое оцепенение, но позы не изменила, чтобы не потревожить Его сон. Потом она спрятала голову под крыло и спокойно уснула…

Ощутив перьями первое прикосновение утреннего ветра, Оолла вынырнула из тихой глубины сна и первым делом с тревогой настроилась на ощущение Его тела. И то, что она почувствовала, заставило ее стряхнуть с себя остатки сна и высунуть голову из-под крыла: излучение, исходившее от Его тела, было излучением здоровья! А ведь вечером Он был еле жив. Оолла старалась тогда не думать о вероятности страшного исхода, чтобы случайно не воздействовать на Его психику, которой была необходима абсолютная уверенность в победе. Но теперь-то можно было признаться себе, что опасность была очень велика… И что же?.. Наутро — полное здоровье?.. Да такого просто быть не может!

Почувствовав ее пробуждение, Белый Пришелец напрягся и убрал свою голову с ее груди, где она доселе блаженно покоилась. Он выпрямился и посмотрел ей в глаза. Ее душу буквально захлестнула волна Его благодарности и чего-то еще, очень хорошего и доброго.

— Ты мне показывал свой мир? — спросила Оолла.

— Ты была ТАМ? — похоже, Он был искренне удивлен.

Оолла кивнула и показала Ему все, что ощутила ТАМ.

— Это было очень опасно, — покачал головой Белый Пришелец, запоздало испугавшись. — Это не рассчитано на твою психику! Ты могла погибнуть!..

— Не могла, — уверенно возразила Оолла, — ведь я знала, что нужна тебе…

— Ну, ладно — я карабкался к жизни, но ты-то как там оказалась?! — не мог Он успокоиться.

— Ты же сам сказал, что один бы не выжил… — напомнила она. — Мы были ТАМ вдвоем… Только почему я не видела тебя?

— Видела, — улыбнулся Он глазами, — все, что ты видела, был я.

— И зов?! — встрепенулась Оолла. — И зов, который я слышала, был твоим?..

Белый Пришелец долго и внимательно смотрел на нее, словно пытаясь понять, способна ли она осознать то, что Он скажет.

— И да, и нет, — наконец, произнес Он, будто прислушиваясь к самому себе. — Это и я звал… И звали меня…

— Но мне казалось, что зовут меня! — Оолла ясно помнила свои ощущения.

— Иначе и быть не могло — ведь мы были вместе… Ох, как опасно терять самоконтроль! Но я же был в бреду!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});