Война среди осени - Дэниел Абрахам

В квартале утех, еще в Сарайкете, он видел, как уличные бойцы храбрились и задирали друг друга, прежде чем начать поединок. Они поигрывали мускулами, колотили самих себя в лицо, пока на губах не появлялась кровь. Все это делалось на потеху зрителям, которым жестокость была в диковинку, однако бравада имела еще одну цель: потрясти врага, посеять в нем страх. Гальты вели себя точно так же. Люди, умеющие кричать, как один человек, и сражаются, как один. Это было не войско, а рой. Единый разум с множеством тел. «Услышь меня, — сказал его крик, — и умри».

Ота посмотрел на темнеющее небо, на завесу дождя. Вспомнил все исторические хроники, рассказы о битвах минувших дней, когда никто еще не умел пленять андатов; вспомнил сражения в предместьях всех городов мира. Он поднял руки. Вестовые, среди них — Найит, подъехали к нему.

— Пусть войско разбивает лагерь.

Люди остолбенели.

— Лагерь, высочайший? — переспросил Найит.

— Они не начнут боя, потому что уже темнеет. Все это — пустое бахвальство. Ставьте палатки, разжигайте побольше костров, если получится в такой сырости. Жгите так, чтобы ублюдки на другом конце долины видели огни. Отдыхайте, ешьте и пейте вволю. Мы поставим большой шатер и будем гулять до самой ночи. Гальты увидят, боимся мы их или нет.

Изобразив позы повиновения, вестовые повернули коней. Ота поймал взгляд Найита, и юноша натянул поводья. Как только все остальные уехали, Ота заговорил снова.

— Найди дозорных. Пусть выберут караул и не смыкают ночью глаз. На случай, если я ошибаюсь.

Найит хотел что-то сказать, но передумал, жестом выразил повиновение и отправился выполнять приказ.

Ночь вышла долгая и томительная. Дождь перестал, облака поредели и разошлись, выпуская тепло земли в холодные равнодушные небеса. Ота ходил от костра к костру, выслушивая клятвы верности и славословия. Он чувствовал, что титул и достоинство лежат у него на плечах, как плащ. Ему хотелось улыбаться, шутить, развеять страх, сидя в доброй компании с пиалой вина, как делали все остальные. Однако этим он оказал бы людям плохую услугу, и Ота мужественно сыграл роль хая еще один раз. Гальты не атаковали. Между половинной и трехчетвертной отметкой свечи он даже поспал. Ему не снилось ничего особенного — только птица, летевшая кверху лапами, и река, которую помнил с детства. Потом снилось, что Данат поет о чем-то в соседней комнате, но о чем, Ота вспомнить не смог. Он проснулся затемно. Снаружи тянуло запахом жареной свинины, слышались приглушенные голоса.

Он оделся, натянул сапоги и шагнул в предрассветный холод. Повара уже развели костры, а может, жгли их всю ночь. На другом конце долины тоже тлели огоньки, похожие на оранжево-желтые звезды, упавшие на землю. К Оте подбежал заспанный слуга.

— Высочайший! — Он замер в позе смиренного раскаяния. — Я хотел, чтобы вы подольше поспали. Завтрак почти готов…

— Принеси в шатер. Я скоро вернусь.

Он отправился на край лагеря, туда, где пламя костров не помешает вглядеться в темноту. Мрак на востоке чуть разошелся, на угольной черноте появилась темно-серая полоска. Звезды гасли. В кронах деревьев запели первые птицы. Ота ощутил странное напряженное спокойствие. Тревога утихла. Рассвет — серый, затем светло-желтый, розовый, безмятежно-голубой — наполнял широкую чашу неба. Что бы ни случилось в этой долине сегодня, завтра над ней все так же взойдет солнце. Птицы будут перекликаться друг с другом. Лето убежит, наступит осень. Человеческие жизни, судьбы народов — не самые высокие ставки в этой игре. Ота спрятал руки в рукава и пошел назад, в лагерь. У шатра ждали вестовые.

— Поднимайте воинов, — сказал Ота. — Пора.

Они бросились выполнять приказ. Дюжины вдохов не прошло, как воздух наполнился звоном оружия и криками. Его войско строилось.

— Ваш завтрак, высочайший, — напомнил слуга, но Ота лишь рукой махнул.

Лучники построились клиньями, а пехотинцы и всадники заняли позицию между ними и чуть позади. Солнце поднялось и осветило гальтские знамена, отблесками заиграло на кольчугах. Ота ездил взад-вперед позади своих воинов, наблюдал и готовился дать команду. Конь под ним волновался, словно предчувствовал грядущую бойню. С другого конца долины снова прилетел многоголосый клич, и так же, как вчера, его сменило безмолвие. Клич повторился еще два раза.

— Лучники к бою! — крикнул Ота, и его слова эхом повторило множество голосов, как бывало во дворцах, когда шептальники доносили слова хая до тех, кто ждал за дверями залов. Он увидел, как в клиньях зашевелились ряды воинов и поднялись луки. Долгий рев гальтского полчища громом прокатился по долине.

— Вперед! Лучникам целиться!

Как и во время учений, они двинулись на врага. Чуть впереди — стрелки, между ними — пехотинцы в самодельных доспехах, вооруженные кто во что горазд: мечами, копьями и молотильными цепами. Всадники в цветах великих домов рысили по бокам, готовые ударить с флангов. Три тысячи воинов шли по мокрой траве, через проплешины голой земли, по щиколотку в грязи, а на них, оглашая долину боевым кличем, надвигались гальты.

В старинных книгах вражеские стрелы сравнивали с дымом великого костра или тучами, затмевающими солнце. На самом деле все оказалось иначе. Сначала Ота не заметил никаких стрел. Миг — и они посыпались одна за другой, вонзаясь остриями в землю, дрожа, мигая на солнце зеленым и белым оперением, точно диковинные цветы, которые вдруг выросли посреди луговой травы. Один воин, вскрикнув, упал, за ним повалился другой.

— Стреляйте! — рявкнул Ота. — Дайте им сдачи! Стреляйте!

Теперь, когда он понял, куда смотреть, он заметил тонкие темные древки. Они поднялись из гущи гальтов медленно, словно выплыли. Его лучники натянули тетивы и сделали ответный выстрел. Казалось, что стрелы вот-вот столкнутся в воздухе, однако они скользнули друг мимо друга, смешались на миг и снова разделились, как две стаи птиц. Снова закричали, падая, люди.

Конь Оты вздрогнул и прянул в сторону, испугавшись воплей и запаха крови. У него самого сердце колотилось, как бешеное, а спина и шея вспотели, несмотря на утреннюю прохладу. Ум лихорадочно работал. Ота подсчитывал, сколько людей потерял сам, пытался разглядеть, сколько гальтов рухнуло в траву. Похоже, они выпускали стрелы чаще. Может, у них оказалось больше лучников. В таком случае промедление только увеличит его потери. Но, может, гальты просто лучше знают, как убивать?

— В бой! — крикнул Ота. Он оглянулся на вестников, но только двое стояли достаточно близко, чтобы его услышать; Найита не было видно. Ота подозвал ближайшего. — Командуйте наступление!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});