Перелом - Сергей Альбертович Протасов

острова Цуносима. Их счет дорос до семи уничтоженных дозорных судов. Видимость оставалась плохой и не превышала трех миль. По-прежнему шел дождь. Держались в пределах видимости соседа. Из-за задержек, вызванных подбором с воды пленных, по времени чуть отставали от расчетного, но это было не критично. Основная цель – улучшение условий связи – уже могла считаться достигнутой.

К этому времени Стемман с Егорьевым закончили предварительную проработку плана вылазки в залив. Прекращение постановки помех крейсерами стимулировало японцев к активному радиообмену, который тут же анализировался егорьевскими спецами. Их вердикт был однозначен. В начавшемся общем «галдеже» японских станций доминировали аппараты крепости Бакан и баз в Мозампо и Сасебо. Все прочее, числом до десятка, принадлежало разнообразному маломощному старью преимущественно производства «Маркони».

Впрочем, старьем оно могло считаться лишь относительным. Минимум половина из них были японские флотские станции тип 1901 года, с дальностью приема-передачи в 60–70 миль, уже списанные с боевых кораблей и применяемые теперь только на мелких патрульных судах. Слышали и пару «Телефункенов», тоже старых и, судя по почерку и используемой японской азбуке, явно не наших.

Младшего флагмана отряда такой доклад явно обрадовал, в то время как командир «Богатыря», выслушав его и поняв из текста, обильно приправленного специфическими терминами только то, что вокруг все еще полно японцев, наоборот, был склонен отменить атаку и немедленно озаботиться прорывом домой на Цусиму. Такого же мнения придерживался и его старший минный офицер лейтенант Бутаков, в непосредственном присутствии которого «колдовали» в радиорубке «пришлые» минные квартирмейстеры и офицеры. Его напрягало, что японские депеши большей частью шли без шифра, зато часто повторялись. Пояснения, что это простой словесный код, он счел неубедительными.

Однако Егорьев уверенно заявил, что в данный момент никаких поводов для беспокойства нет. Потом, видя, что командир флагманского крейсера сомневается в этом, достал свои бумаги и принялся быстро листать их и выкладывать на штурманский столик какие-то исписанные листы с пометками красным карандашом, озвучивая их смысл. Но едва начатые разъяснения пришлось прервать.

В 12:52 с шедшего в середине завесы «Терека» увидели прямо по курсу землю. Судя по контурам, скорее всего, это был мыс Макизаки, северная оконечность Цуносимы. Крейсера сразу отошли к северу. Вокруг никого больше не видели. Похоже, отловили уже всех дозорных, кто не успел укрыться. Обычное же судоходство, скорее всего, прекращено еще со вчерашнего дня.

Осторожный Стемман вскоре все же согласился с тем, что атака возможна. Обоснования, выдвигаемые Егорьевым, по-прежнему казались ему слишком натянутыми, но довод, что ни одной станции, принадлежащей крупным кораблям, так и не услышали, с которым был солидарен и Бутаков, его убедил. Точное место отряда, до того определяемое по счислению и уже весьма приблизительно, теперь стало известно, так что, не теряя времени, начали перестроение.

План боя верстался на ходу, в большой спешке и без возможности предварительного согласования действий между командирами крейсеров. Так что изначально он был прост как лом и особыми тонкостями не отличался. Поскольку войти в Абурадани можно только через узкий проход с запада, предполагалось вломиться через него почти всеми силами, обеспечив лишь слабый заслон из вспомогательного крейсера с юга. Ждать эсминцы было слишком долго, так что главную роль в атаке должны были сыграть оба крейсера первого ранга. Им же предстояло и заниматься осмотром. Его суть быстро передали на соседей флажным семафором, ожидая ответного сигнала о готовности.

Но, пустившись в пространные объяснения с обоснованиями для Стеммана, Егорьев вдруг понял, что есть возможность сработать тоньше. Только нужно было успеть, пока еще не начали атаку. Он распорядился вызвать на мостик своих минеров, снова начав рыться в бумагах.

Однако Стемман, со свойственной ему немецкой педантичностью, твердо решил придерживаться предварительного плана, простого и потому вполне реализуемого. Он решительно пресек на корню даже попытку обсудить суть возникшей новой идеи. А когда Егорьев начал настаивать, заявил:

– Коль скоро вы уверены в достаточной безопасности затеваемого дела, нужно действовать! И немедленно, поскольку время поджимает! А для всяких рискованных антраша его теперь нет!

Егорьеву пришлось согласиться, хоть и с явным сожалением. Сразу дали сигнал начать движение. Чтобы обезопасить отряд от неожиданностей со стороны Симоносеки, большому, но хрупкому «Тереку» было приказано занять позицию за мысом Умегасаки, являвшимся самой западной оконечностью Цуносимы, милях в восьми юго-западнее. Его «гражданский профиль» и хороший ход позволяли в случае встречи с дозорами или боевыми кораблями сыграть под торгаша и скрыться в дожде, известив основные силы отряда о грозящих неприятностях. В то время как «Богатырь» и «Светлана» попробуют «постучаться» с парадного входа, скорее всего, уже запертого. Надеялись, что, сосредоточившись в последнее время на экстренном усилении обороны крупных объектов, в такой дыре серьезных укреплений японцы еще не успели построить.

Дождь в очередной раз усилился, скрыв все вокруг. Этим поспешили воспользоваться и, сомкнув строй, медленно двинулись к входу, часто бросая лоты с обоих бортов. В этот момент минный квартирмейстер Дмитриев сообщил из радиорубки, что рядом слышат станции телеграфа, работающие открытым текстом и европейской телеграфной азбукой. Аппараты «Маркони», но не японские. Три парохода запрашивали укрытия.

Тут из серой сырой мути справа пришла волна вони от сгоревшего угля, словно от прошедшего рядом крупного судна. И сразу впереди сквозь струи дождя проступил силуэт довольно большого транспорта, судя по всему, только что обогнавшего крадущиеся крейсера на сходящемся курсе и поспешно удалявшегося в сторону залива. Ни «Богатыря», ни «Светлану» с него явно не разглядели. По крайней мере, не показывали никаких признаков тревоги.

Как только это стало ясно, Егорьев приказал всем стопорить ход и отозвать «Терека», еще наблюдаемого справа по корме. Вид поспешно прошедшего в нужную нам сторону довольно крупного трампа натолкнул младшего флагмана отряда на новую идею. Тоже простую и не требующую подготовки. Просто отправить вдогонку за этим судном и наш вооруженный пароход.

Пользуясь ажиотажем, уже наверняка поднявшимся в Абурадани из-за стрельбы в проливе, бывшему океанскому лайнеру с чисто европейской архитектурой, прикинувшись обычным коммерческим судном, возможно, удастся сойти за одного из таких же, просящих убежища, и в общей суматохе проскользнуть мимо дозоров с брандвахтой вслед за чужим пароходом. Заодно проверив наличие мин на входе и систему опознавания. Наглость, конечно, но такого точно никто не ждет.

Даже если надежды не оправдаются, стрелять сразу в этой суете все равно не начнут. А когда его попытаются остановить, бронепалубники, держась рядом, успеют прикрыть отход разведчика. Зато, оказавшись в заливе и осмотревшись изнутри, засланный казачок сможет сообщить о возможных опасностях на пути в него и оказать действенную поддержку с неожиданного для