Предатель - Аарон Дембски-Боуден

Впрочем, он не перестал писать. Собор представлял собой холст, покрытый руническим текстом, и не имело значения, сколько раз его переписывать. Он стал царапать медленнее, но не остановился полностью.

Еще нет.

Скане видел сны о доме и много часов разглядывал медицинские диагностические гололиты, которые отражали точную степень дегенерации, которая произошла с его телом с годами из-за радиации. Ему предлагали возможность выйти из состава разрушителей. Он отказался.

Делварусу снилось недоступное спасение, и он вдвое яростнее бился на тренировках, чтобы опровергнуть саму возможность этого.

Каргос изучал хранилища геносемени, позволяя себе секунды меланхолии при виде имен, выгравированных на блоках криохранения. Когда он спал, то видел былые победы. Похоже было, что касание варпа никогда не играет с ним, как с остальными.

Кирена Валантион, Дважды Живущая, видела во сне, как плывет через пламя, а следом гонятся воющие демоны, которые хватают ее за щиколотки. Каждую ночь она просыпалась от собственных криков и вскакивала на кровати в своих новых покоях, вся в холодном поту. В некоторые ночи она слышала, как стражи из Вакра Джал за дверью приказывают поклониикам расходиться. В другие — просыпалась и видела Аргела Тала, который сгорбившись сидел спиной к дверям, держа в руках убивший ее меч. Он наблюдал за ней, и глазные линзы горели во мраке холодной синевой. Последующие часы они проводили в тихой беседе. Он рассказывал о путешествиях в варпе за год после Исствана, а она клялась, будто ничего не помнит о годе, что была мертва.

Ради нее он говорил, что верит.

Сам Аргел Тал большую часть времени тренировался с Вакра Джал или ежедневно терпел неудачу при попытке поговорить со своим примархом. «Завоеватель» отремонтировали, и стало меньше возможностей пересекаться с Кхарном.

Что же касается Кхарна, то он никогда никому не рассказывал о своих снах, разумеется, если те вообще у него были. Он гонял своих людей еще жестче, чем раньше, сплавляя несколько разбитых рот воедино, чтобы воссоздать собственную. Он был сконцентрирован на Нуцерии. Точнее, на том, чтобы пережить Нуцерию. Несмотря на неоспоримую слабость обороны мира, он не мог отделаться от неуютного ощущения угрозы, которое было настолько сильным, что казалось предчувствием.

Предостережение Аргела Тала оставалось с ним до момента, когда он задумался, не убить ли Эреба и перестать размышлять на этот счет. Каргос счел это ерундой: «Поверить не могу, что вы вообще о таком думаете, капитан», а Скане счел нелепым. Его аугметическая гортань издавала смех, напоминающий звук переключения передач «Носорога».

Спустя двадцать семь дней после того, как «Завоеватель» и «Фиделитас Лекс» превратили Арматуру в пепел, они вырвались из варпа на краю системы Нуцерии. «Трисагион» их ждал.

Лоргар поднял взгляд от неразборчивых записей, увидел, как в ночи вращается далекий мир, и содрогнулся. Здесь находился его канал, чтобы выпустить энергию, накопленную расправой над сотней миров, и погрузить Ультрамар в святой огонь. Здесь, на планете, где Ангрон вырос, брат Лоргара окажется перед самым важным выбором в своей жизни.

И, как всегда, все сведется к крови.

18

ПОЛЕ КОСТЕЙ

ПРЕДАТЕЛЬ

ПРОСТОЙ ПРИКАЗ

Когда небо запылало, Ошамай Эврел`Коршай из Родственной Стражи совершала обход. Она шла по городским стенам на закате, беседуя с артиллерийскими расчетами и линейными капитанами — без сердечности, но и без пристрастности. Она всегда предпочитала взаимной симпатии профессиональную дистанцию. Лучше быть уважаемой, а не любимой. Искусственная рука мягко урчала и стрекотала, повинуясь ее воле. Она лишилась конечности из плоти и крови девять лет назад, сражаясь в траншеях во время Последней Войны. За прошедшее с тех пор время это название стало чем-то вроде кислой шутки. Война, Которой Кончатся Все Войны, в конечном итоге оказалась не последней. Города-государства так часто переходили с одной стороны на другую, что она искреннее сомневалась, участвуют ли они в другом конфликте, или же Последняя Война просто растянулась на годы, каждый сезон меняя свои рамки и степень ожесточенности.

Когда в небе показался огненный дождь, падающий среди первых вечерних звезд, она сперва решила, будто враги совершили невозможное. Великий Береговой Союз каким-то образом атаковал Деш`еа с воздуха, несмотря на полное отсутствие ресурсов и боеприпасов для этого. Какой политический маневр позволил подобное? Они нашли один из склепов-арсеналов Первого Царства глубоко в прибрежных волнах или под горами? Невозможно. Таких уже не осталось, все были вскрыты или раскопаны сотни лет назад.

И все же, в первую очередь она активировала телеметрическое устройство, встроенное в металлический эполет формы. Тут же замигала одинокая лампочка, панически обмениваясь электронными сигналами с основным когитатором где-то в городе.

— Генерал, — произнес один из стоявших рядом с ней стенных стрелков. — Это имперцы?

Имперцы. Как будто проклятие.

— Это мы имперцы, — заметила она, продолжая наблюдать за огненным спуском комет.

Тот пожал плечами. Нуцерия пребывала в согласии с дедовских времен, однако Империум был в лучшем случае отдаленным господином. С момента, когда Император — хвала ему, Владыке Старой Земли! — покончил с восстанием Короля-Гладиатора больше ста лет назад, не прибывало никаких кораблей. Как и многие из миров нарождающегося Империума, Нуцерию не трогали, пока она платила десятину верностью, деньгами, железом и плотью.

— Может быть, они вернулись, — сказал он, и надежда в его глазах вызвала у нее жалость. — Вернулись, чтобы закончить Последнюю Войну.

— Нам не нужна их помощь, чтобы закончить Последнюю Войну, — не раздумывая, инстинктивно ответила она заученной фразой. Сколько раз праксуарий, а до того его отец говорили военному совету, что никогда не обратятся к Империуму за помощью? На подмогу не станут звать даже силы Ультрамара, которые, по слухам, находились так близко.

— Это должны быть имперцы. У Альянса нет оружия, способного на… что бы это ни было.

По всему городу завыли сирены, предупреждающие о скором нападении с воздуха. Это звучало настолько чужеродно, что она едва не рассмеялась, хотя улыбка вышла натянутой и неприятно мрачной.

— Дай мне свои магнокуляры, — распорядилась она. Он повиновался, и она навела устройство вверх, вперив взгляд в каплевидные капсулы, которые мчались по небу, оставляя за собой огненные инверсионные следы.

— Это они? — спросил стрелок. — Имперцы?

— Складывай желания в одну руку, — отозвалась она, возвращая ему видоискатель, — а дерьмо в другую. Увидишь, какая наполнится первой.

Генерал направлялась в зал совета, не жалея хмурых взглядов, чтобы убирать с дороги младших офицеров. Дворец Праксика был избыточно большим сооружением, в нем присутствовало так много металла рескиума и черного мрамора, что с момента входа в первый приемный зал от них уже пестрило в глазах. Ошамай бы не вынесла большего количества статуй танцующих грациозных девушек, или еще одной фрески с изображением прежних праксуариев, триумфально стоящих на полях сражений, где они даже не вынимали клинка или пистолета.

Когда она пробралась по переполненным коридорам дворца и вошла в зал совета, ее встретило море салютов и широко раскрытых глаз. Воспользовавшись своей роботизированной рукой, она ответила на единственный значимый салют.

— Наш единственный владыка, — поприветствовала она праксуария Тибарала Фаль`кра из Первого Дома, Защитника Деш`еа, Имперского Магната Нуцерии.

Тот поманил ее ближе, его глаза были раскрыты так же широко, как и у слуг с солдатами. Синие глаза, как у отца. Темные волосы, как у матери. Он утопал в церемониальном пурпурном облачении и сжимал выполненный из рескиума скипетр, увенчанный аквилой, словно это было оружие, способное спасти ему жизнь. Возможно, так бы и произошло, будь это действительно возвращение имперцев.

В следующем месяце ему должно было исполниться тринадцать лет. Если считать, что мы все доживем до следующего месяца, — подумала Ошамай. Или до следующего часа.

— Генерал Эврел`Коршай, — приветствовал ее праксуарий. — Небо льет огненные слезы. Это знак.

— Да, наш единственный владыка. Как вы и сказали, это знак, — при его виде у нее упало сердце. Что уж точно было не нужно на грани катастрофы — так это чтобы безумный маленький монарх-таракан мешал им своим идиотизмом.

— С вашего разрешения, я бы мобилизовала Родственную Стражу и…

— Нет, — напуганный мальчик идеально владел своей речью, что было неудивительно, если учесть бесконечное обучение ораторскому искусству. Если бы она не видела страха в его глазах, то ни за что бы не поняла по твердому голосу, что он на грани ужаса.