Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803–1806 годах - Ю. Лисянский

Глава четвёртая. Плавание корабля «Нева» от острова Кадьяка до Ситкинского залива

Отплытие корабля «Нева» к Ситкинскому заливу. — Свидание и переговоры с ситкинскими посланниками. — Осмотр горы Эчком. — Прибытие тайона Котлеана в Ново архангельскую крепость. — Целебные воды. — Отплытие корабля от Ситки.

Июнь 1805 г. В 11 часов до полудня, при маловетрии и довольно ясной погоде мы снялись с якоря. При нашем приближении к узкой части пролива ветер стал противным; однако, вскоре потом начал дуть юго-западный ветер и вынес корабль «Нева» на свободную воду. Бандер проводил нас за остров Лесной, где, распрощавшись с нами, отправился обратно, а мы в 5 часов пополудни направили свой путь дальше, пройдя северным проходом, который, как уже сказано прежде, можно всегда предпочитать южному.

При проходе нашем мимо Павловской крепости, нам салютовали из неё пушечными выстрелами, а жители обоего пола, собравшись на берег, в знак своего желания благополучного нам пути, кричали "ура!".

20 июня в четвёртом часу пополудни открылась на северо-восток 6° гора Доброй погоды, а вскоре потом показались и другие возвышенности, между которыми гора Эчком была видна в 40 милях [в 74 км], на юго-восток 60° по правому компасу. Мы надеялись через несколько часов достигнуть якорного места, но настала тишина, почему мы были принуждены употребить все способы, чтобы не приближаться к берегам, которые были покрыты снегом и при ночной темноте казались очень неясными, даже и на недалёком расстоянии. Эта осторожность была для нас полезна, так как течение, подвинувшее корабль к востоку на 2°47 , повидимому, всё еще продолжалось.

21 июня. Поутру мы подошли к горе Эчком, которая вместе с возвышенностями Ситкинского пролива составила картину подобную той, какая представилась мне при первом взгляде на остров Кадьяк.

Гора Эчком с северной стороны была еще покрыта снегом и тем самым доказывала, что в этой стране зима еще не совсем оставила своё пребывание, хотя в других местах уже давно царствовало лето. По наблюдениям, сделанным мной в полдень, мы находились тогда под 57°00 30", а так как мыс Эчком был в это время на северо-восток 69° по компасу, то и выходит, что он лежит под 57°00 с. ш. После полудня задул юго-западный ветер, и наш корабль шёл довольно скоро, но, не доходя до островов Средних, обезветрил. Тишина продолжалась недолго. Подул лёгкий южный ветерок и подвинул нас к тому самому проходу, которым в прошедшую осень корабль «Нева» выходил из гавани. Тут течение переменилось, и нас начало было жать к подветренному берегу, поэтому и надлежало к ночи удалиться за Средние острова.

22 июня в час пополуночи мы начали лавировать к гавани при маловетрии с северо-запада. Течение было для нас хотя и попутное, однако, корабль ушёл бы недалёко, если бы ему не помогли присланные Барановым три байдары и наши гребные суда. Оки помогли нам достигнуть якорного места по восточную сторону Новоархангельской крепости. Я было и сегодня старался войти проходом, которым выходил в прошлую осень. Однако, по причине сильного отлива, моя попытка опять осталась тщетной, а потому, опустившись к северо-востоку, я прошёл между другими островами. Лишь только мы успели убраться с парусами, как приехал к нам Баранов, которого я увидел с тем большим удовольствием, что нашёл его совершенно излечившимся от раны, полученной им в прошлый год в правую руку. К вечеру мы легли на два якоря, приведя Новоархангельскую крепость на запад-северо-запад, а мыс Колошенский — на восток-северо-восток, отдавши по канату на восток и запад, так что плехт имел под собой 15, а даглест [168] — 14 сажен [27,5 и 25,5 м], грунт — ил с песком.

23 июня. С самого нашего прибытия погода, судя по местному климату, продолжалась хорошая. Около десятого часа я сошёл на берег и к величайшему моему удовольствию увидел удивительные плоды неустанного трудолюбия Баранова. Во время нашего краткого отсутствия он успел построить восемь зданий, которые по своему виду и величине могут считаться красивыми даже и в Европе. Кроме того, он развёл пятнадцать огородов вблизи селения. Теперь у него находится 4 коровы, 2 тёлки, 3 быка, овца с бараном, 3 козы и довольно большое количество свиней и кур. Такое имущество в этой стране драгоценнее всяких сокровищ.

29 июня. Вместе с Барановым и со своими офицерами я ездил на то место, где некогда существовала наша крепость Архангельская. Там мы нашли остатки строений, которые уцелели от пламени. Отобедав на этих развалинах и пожалев об участи тех, которые под ними лишились жизни, к вечеру мы возвратились домой.

2 июля я дал поручение своему штурману Калинину объехать гору Эчком и, отыскав за нею пролив, идущий в Крестовскую гавань, его обстоятельно описать. Баранов уже давно ожидал посещения ситкинских жителей, но, не видя из них ни одного, послал вчера переводчика уведомить, что корабль «Нева» пришёл из Кадьяка и привёз одного из их аманатов (После победы, одержанной нами в прошедшую осень над ситкинцами, я взял всех аманатов с собой на Кадьяк, откуда привез обратно только одного из ситкинцев и двух, принадлежавших другим народам.). По словам Баранова, видно, что ситкинцы желают с нами дружить не очень охотно. Хотя переговоры продолжались всю зиму, однако, до сих пор ни один тайон не являлся в нашу крепость. Зимой они жили порознь, но теперь опять собрались вместе и против селения Хуцновского (в проливе Чатома) построили себе крепость. Из разных сообщений видно, что все народы, живущие около Ситкинских островов, принялись за укрепления. А так как по проливам ежегодно ходят суда Американских Соединённых Штатов и меняют там ружья, порох и прочие военные материалы на бобров, то следует ожидать, что наши земляки в непродолжительном времени будут окружены довольно опасными соседями.

7 июля поутру Калинин возвратился из своего путешествия, исполнив данное ему поручение. Описав вышеупомянутый пролив, он отделил остров, на котором лежит гора Эчком, и доставил мне случай назвать его Крузовым в память адмирала Александра Ивановича Круза (Этот почтеннейший человек помогал мне с детства и доставил мне случай служить моему отечеству [169].), которому я много обязан. Сегодня на место старой бизань-мачты, сделавшейся уже негодною, мы поставили новую.

11 июля. Посланный к ситкинцам переводчик возвратился поутру с известием, что тайоны всё еще не доверяют нам, а требуют другого посольства, после которого уже решатся приехать. По его рассказам, новопостроенная ситкинская крепость походит на старую, но гораздо хуже укреплена. Она стоит в мелкой губе и перед ней по направлению к морю находится большой камень. Получив эти сведения, мы вторично отправили к ситкинцам того же переводчика с подарками и с уверением в нашей дружбе. Он возвратился из своего похода к вечеру 16-го числа с лучшим, чем раньше, успехом. С ним приехал ситкинский тайон для переговоров и был принят со всей важностью, так как здешние народы не уступят никому в честолюбии. О скором прибытии тайона мы получили известие поутру, и Баранов приказал приготовиться к его приёму. Около 4 часов пополудни показались две ситкинские лодки вместе с тремя нашими байдарками. Все они шли рядом, и сидевшие в них, приближаясь к крепости, запели. В это время начали собираться наши партовщики, а чугачи, назначенные для торжества, одеваться в лучшее своё платье и, так сказать, пудрить свои волосы орлиным пухом. Многие из них расхаживали в одном только весьма поношенном камзоле, а другие, имея на себе исподнее платье и будучи в остальном совершенно обнажёнными, хвастались и восхищались своим нарядом не менее европейского щеголя в новом и модном кафтане. Подъехав к берегу, ситкинцы остановились и, подняв ужасный вой, начали плясать в своих челноках. Сам же тайон скакал больше прочих и махал орлиными хвостами. Едва они кончили этот балет, как вдруг наши чугачи начали свой с песнями и бубнами. Эта забава продолжалась около четверти часа, во время которых наши дорогие гости приехали к пристани и были на лодках вынесены кадьякцами. Я думал, что вся церемония этим кончится, однако же, обманулся. Ситкинцы еще на несколько минут остались на своих лодках и любовались пляской чугачей, которые под звуки песни изображали смешные фигуры. После окончания этого представления, тайон был положен на ковёр и отнесён в назначенное для него место. Другие гости также были отнесены на руках, до только без ковров. Так как день заканчивался, то Баранов приказал угощать посольство, переговоры были отложены до другого утра.