Русская комедия (сборник) - Владислав Князев

– Какое импузантное, от слова «пузо», чудовище! – восхитился начальник. – Ну и пузо! Аж в кадр умещается только наполовину! Гениально. Где он такую огромную надувную подушку достал? Да что там подушка – небось надувную лодку под плащ подложил. А не лопнет, если хорошенько кулаком ткнуть? Что? Это натуральное такое пузо? Да ну? Вот чудеса! Вери гуд!

– А знаете, кто это? – заулыбался довольно Альфонс. – Только не упадите за борт. Это легендарный волжский атаман нашего времени, предводитель лихих разбойников Лука Самарыч с Самарской Луки.

– Вот это собака! – начальник подпрыгнул вместе со стулом и чуть не улетел за борт. – И как хорошо они ее зарыли!

– Засыпали драмой и трагедией, – поддакнул Альфонс. – Но я докопался. Ноу-хау у нас в кармане! Секрет в том, что это ноу-хау…

– Шутка? – догадался шеф. – Розыгрыш?

– Хохма! – подтвердил Альфонс. – Особая Колдыбанская клоунада.

– Ушкуйники, – не без уважения отозвался об истинных колдыбанцах начальник круиза. – Такой проект ни медведем, ни лебедями, ни народными артистами не перешибешь. Что будем делать?

– Надо выпить по второму стакану.

– Наливай.

Приняли вторую дозу.

– Ба! – заметил начальник. – Мысль-то, прямо как Волга, разливается. И вширь, и вглубь. Ни берегов, ни дна.

– Я уже все ввел в нужное русло, все продумал, – радует начальника Альфонс. – Грабить янки будем мы с вами. Закатим им триллер по-колдыбански.

– Дескать, на Самарской Луке, – вдохновенно продолжил он, – появились потомки легендарных волжских пиратов. МВД и ФСБ пасуют. Придется поворачивать назад. Не хотите? Вперед? Ну тогда молитесь на ночь, сэры, пишите домой прощальные письма, заказывайте себе заранее панихиду и т. д. Все спецуслуги оказываем мы с вами. Персонально и исключительно мы. По двойному тарифу! Ночью поднимаем всех по тревоге. Опять – всякие спецуслуги. Продаем лицензии на право самообороны, точим ножи, учим перевязывать раны, кричать по-русски «Сдавайся!», а также «Сдаюсь!». По двойному, нет – по тройному тарифу! До самого рассвета. А как пропели трижды петухи…

Он выдержал паузу, как в московском цирке перед выходом на арену медведя с саратовской гармошкой.

– Третьи петухи пропели, – не вытерпел шеф. – Ну?

– Свистать всех наверх! – по-боцмански заорал Альфонс. – Слева по борту – Лука Самарыч!

– И банда ушкуйников, – подсказал шеф.

– Нет! – вдруг решительно заявил трехъязычный интриган. – Банда нам ни к чему. Конечно, утопить сотню волжских мужичков – оч-ч-чень зрелищно. Но технология аттракциона держится втайне, и в таких условиях я не берусь гарантировать соблюдение ТБ. Да и расходы на ушкуйников большие. Это же вам не труппа Мариинского театра, а банда.

– Мы пойдем другим путем, – по-ленински заявил нью-стратег неограбежа и изложил свой постановочный план.

– Слева по борту – Лука Самарыч!

Все интуристы сразу – в бинокли. В морские. Естественно, напрокат. По двойному тарифу. Чтобы удвоить силу ощущений, то есть страха.

И вот с удвоенным страхом клиенты видят утес. Он совершенно диким мохом оброс. В смысле покрыт спецпленкой. От самого края до вершины. А на вершине заветный камень, на котором волжские атаманы думали свои разбойные думы. Камень отделан под уральский яхонт. А на камне сидит… Нет, возле камня стоит… Нет, пока клиенты ничего этого не видят.

Пока они видят только огромное полушарие, которое выступает над утесом и Волгой метров на сто, на двести… как удастся сделать. Если удастся, то можно и на полкилометра. Это – живот Луки Самарыча.

Затем вдруг вспыхивает спецпрожектор. Он слепит пуще яркого солнца, слепит так, что в глазах становится темно. Зрители с ужасом узнают, что это – шишман на лбу Луки Самарыча. Тут включается корабельная сирена. Разумеется, через спецусилители. Кажется, стонет сама Волга.

– Лука Самарыч! Сдавайся! – кричат одни не столько от храбрости, сколько от страха за свою жизнь.

– Лука Самарыч! Сдаемся! – надрываются другие не столько от страха за свою жизнь, сколько от страха за свои доллары.

Вдруг сирена умолкает. Прожекторы гаснут. Теплоход уже около утеса. Зрители смотрят во все глаза и зрят самого грозного суперразбойника.

Но что это? Главарь ушкуйников стоит не шевелясь. По стойке «смирно». На его разбойничьих руках – наручники. На разбойничьих ногах – кандалы. В разбойничьем рту – кляп. Из разбойничьих очей – слезы. Ручьем. Если удастся – рекой.

Снова включается сирена. Опять же – через спецусилители. Словно это сама Волга. Но уже не стонет, а как бы выводит мелодию. Что за мелодия? Ба, да это знаменитая американская песня «Янки дудль!».

– Добро пожаловать через Жигулевские ворота, леди и джентльмены! С первым апреля вас! Да-да, сегодня – первое апреля. Сегодня, и завтра, и послезавтра, и всегда на Самарской Луке – первое апреля. Такова Особая Колдыбанская Истина, в трех буквах – ОКИ. О’кей?

– И пусть только попробуют пожаловаться в Интерпол или в Гаагский трибунал, – пригрозил нью-Станиславский. – Мы им встречный иск выставим. Дескать, где же ваше хваленое американское чувство юмора? Нету? Тогда платите неустойку. В тройном размере.

– Да нет, до суда не дойдет, – заверил нью-Немирович-Данченко и пояснил, что надо будет впарить американцам еще и контрхохму.

Дескать, буквально накануне Лука Самарыч ограбил французов и немцев. И японцев тоже. И китайцев. Кого они еще, Штаты, недолюбливают? Британцев? Хотя нет, британцы им как родные. А впрочем, можно попробовать. Пусть Лука Самарыч и британцев ограбит.

Зато едва увидел лютый ушкуйник подданных США – сразу задрожал от страха. Как жигулевский кабан, на которого охотится с егерями мэр Поросенков или даже губернатор Свинокотлетов. Понял бедняга, что теперь ему конец. Ну и сам себя заковал в кандалы. И наручники сам на себя надел. А потом и рот кляпом заткнул. Чтобы, значит, перед подданными США даже не пикнуть. И вот только плачет, слезы льет. Чтобы разжалобить грозных, но добрых американских леди и джентльменов.

– Лапша что надо! – восхитился нью-Станиславский. – Лапша прямо по-колдыбански. Американские индюки проглотят ее за милую душу. Причем на полном серьезе.

– Наливай! – скомандовал шеф.

И пока сообщник наполнял стаканы, задал деловой вопрос:

– Кого выставим Лукой Самарычем?

– Ну кого же еще? – булькнул сообщник. – Какого-нибудь клоуна-гастролера.

– Медведь из московского цирка, пожалуй, посмешнее.

– Бегемот из джунглей в роли Луки Самарыча – совсем потешно. Но клоун гораздо дешевле. Особенно если звери-янки все-таки замочат его.

– За Родину, за доллары! – махнул рукой шеф-патриот. – Присягаю Особой Колдыбанской Истине!

– ОКИ О’КЕЙ! – и младший деляга стукнул своим стаканом о стакан старшего. – За Луку Самарыча!

* * *

Вот такая небылица. Чего хотели ее сочинители? Если они хотели умалить значение нового героического деяния истинных колдыбанцев, то зря старались.

Через неделю в «Утес» с теплохода «Лев Толстой» поступила телеграмма. На красочном бланке. С пометкой «Международная». Следующего содержания:

«Дорогие коллеги-ушкуйники! Просим расслабиться! Иноземцы уже наказаны! Подчистую! Патриоты все живы и здоровы! Слава Луке Самарычу!»

И даже на восклицательные знаки патриоты не поскупились. А ведь в телеграмме каждый такой знак – это два слова: «воскл зн». Хоть и сокращенно, а небось на целый доллар тянет. Так-то вот!

А теперь Лука Самарыч по традиции отвечает на вопросы бестолкового Геракла Зевсовича.

– Не пойму я, Самарыч, – спрашивает Геракл Зевсович, – как все-таки ты не перебил этих иноземцев, ежели тебе разбойник имя?

– Да, тут непростой анализ ситуации, – соглашается Лука Самарыч. – По московским меркам, я вроде все предусмотрел. С Гаагским трибуналом вопрос согласовал. «Замочить дядю Сэма? – говорят там. – Да пожалуйста. Хоть в сортире». Европейский Интерпол тоже поклялся, что пальцем не пошевелит из-за каких-то букашек-америкашек. Заручился я и поддержкой Парижского клуба кредиторов. Тот обещал финансировать всякого, кто будет грабить Штаты. Короче, по-столичному всё о’кей, а вот по-колдыбански… Как начали жена плюс ее сестры, тетки, племянницы, подруги, сотрудницы, соседки плюс ненаглядная теща – как начали свою ораторию! «Да вы что, разбойники, затеяли? Да вы понимаете, что будет, если Америку обидеть? Да нам же тогда не видеть, не смотреть заключительной части “Санта-Барбары”! Да это же нам, бедным, – хуже смерти. Да вы уж потерпите немного. Да всего-то тысячу серий досмотреть осталось. Вот узнаем, чем “Санта” закончилась, тогда уж делайте им, американцам, хоть барбару, хоть варвару». Вот и все дела.

– А скажи-ка, Самарыч, – продолжает Геракл Зевсович, – неужели американцы такие невоспитанные, что пустые бутылки за борт в великую русскую реку Волгу бросают? Что-то не верится.

– Потому что скептик вы, – разъясняет Лука Самарыч. – От американцев можно ожидать все, что хочешь и что не хочешь. Куда до них нашим прадедам-атаманам, хотя ох какие охальники были! Эти американцы, представьте себе, даже Жигули научили русским матом выражаться. Попробуйте в горы сходить после того, как американцы мимо проплывали и во весь голос кричали, чтобы эхо погромче было. Ну! Седые Жигули вас так облают по матушке, что матушку родную не узнаете.