Освобожденный бессмертный - Линси Сэндс

— спросил Домициан, нахмурившись.

«Нет. Я регулярно их уничтожаю, — сказал Торн, пожав плечами.

— И Рэмси регулярно их ремонтирует, — сухо добавила миссис Дресслер. «Это безмолвная битва между Торном и его отцом».

— Не называй его моим отцом, — сухо сказал Торн. «Он донор спермы, и ничего больше».

— Подожди, — сказала Сарита, выпрямившись и пытаясь пронзить взглядом тени вокруг Торна, когда спросила, — как ты узнал, кто мы такие, или что мы направляемся сюда, в дом?

— Вы разговаривали, когда вышли из воды, — беззаботно сказал он. — Но даже если бы ты не сказала, что хочешь увидеть бабушку, я сразу узнал тебя по твоим фотографиям, — тихо сказал он. — За исключением цвета и фасона твоего купального костюма, ты очень похожа на фото, что прислала Марии где ты и твои друзья на пляже в честь твоего поступления в полицейский колледж.

— Верно, — сказала Сарита и откинулась на спинку дивана, вспомнив об откровенном костюме, который был на ней. Внезапно она поблагодарила бога за то, что здесь не так много света. Забыв, что бабушка ее уже видела, она сказала: «Не хватайся за сердце, когда увидишь мой купальник, abuela. Это не мой выбор, это то, что Дресслер приготовил для меня». Она скривилась и добавила: «Хотя я полагаю, что не должна жаловаться — по крайней мере, у меня была сменная одежда, даже если она настолько откровенна. Бедняга Домициан уже три дня носит одни и те же боксеры.

«О Боже, ну, по крайней мере, с этим мы можем вам помочь», — сказала Элизабет Дресслер и внезапно повернула свое кресло в сторону кухни. «Пойдем Сарита и Мария, мы обыщем мой шкаф и посмотрим, не сможем ли мы найти что-нибудь более подходящее».

Сарита встала вместе с бабушкой, но неуверенно взглянула на Домициана.

— Торн, — сказала тогда миссис Дресслер. «Посмотри, нет ли у тебя чего-нибудь, что может надеть «друг» Сариты?»

— Конечно, — пробормотал он.

Миссис Дресслер удовлетворенно кивнула, а затем улыбнулась бабушке Сариты, когда та встала за ее кресло и начала вывозить ее из комнаты. — Спасибо, Мария, — пробормотала она, а затем снова сказала: — Пойдем, Сарита.

«Иди. Со мной все будет в порядке, — сказал Домициан, когда она все еще колебалась.

Кивнув, Сарита повернулась и последовала за двумя женщинами. Оказалось, что она ошиблась. Наверху могло быть три спальни, но комната, которая, как она предполагала, будет столовой, оказалась спальней миссис Дресслер на первом этаже. Тем не менее, Сарита подозревала, что изначально это была столовая, но ее переоборудовали для размещения пожилой женщины в инвалидном кресле.

«Так. Давай посмотрим.».

Слова миссис Дресслер привлекли ее внимание к шкафу, который открыла женщина. Он был приличного размера, во всю длину комнаты, но вся одежда висела достаточно высоко, чтобы женщина могла до нее дотянуться. Сарита решила, что бабушка принесет ей одежду, когда миссис Дресслер схватила длинный стержень, висевший среди одежды, и с помощью крючка на конце сняла легкую хлопчатобумажную крестьянскую блузку.

«Что насчет этого?» — спросила она, протягивая его Сарите.

«Красиво», — заверила ее Сарита.

— О, да, Chiquita, тебе подойдет, — радостно сказала бабушка. — У меня есть юбка, которую ты сможешь носить с ней. И она новая, я только что закончил ее шить. Подожди здесь, а я принесу».

Сарита смотрела, как маленькая женщина выбегает из комнаты, с улыбкой, которая медленно исчезала, когда она думала о том, что ранее сказала миссис Дресслер. Повернувшись к женщине, она сказала: «Вы сказали, что вы все здесь заключенные. Включая мою бабушку?

— Да, — просто ответила женщина.

«Почему?» — спросила она, нахмурившись. «Насколько я понимаю, когда вы впервые наняли ее, бабушка приходила на работу по утрам, а ночью ей разрешалось уходить. По крайней мере, так было, пока вы жили на маленьком острове. Почему это не продолжилось здесь?»

«Первые пару недель после того, как мы переехали сюда, в большой дом, так и было», — сказала миссис Дресслер, снова вешая свой крючковатый шест на штангу для одежды. Откинувшись, она вздохнула и добавила: «Но потом у меня начались ранние роды Торном». Сжав рот, она объяснила: «Я договорилась переехать на материк на последний месяц моей беременности на случай осложнений. Рэмси собирался вылететь со мной на следующий день, но вдруг началась схватки. Чего я тогда не знала, так это того, что Рэмси не собирался позволять мне рожать сына на материке и подсыпал что-то в мой напиток за обедом, чтобы вызвать роды».

Брови Сариты приподнялись. Она была удивлена, что он пошел на риск с собственным ребенком. Если бы возникли осложнения, он мог бы потерять и жену, и ребенка.

Гневно выдохнув, миссис Дресслер продолжила: «Я должна была понять, что что-то не так, когда он отменил занятия и вернулся домой посреди недели. Он сказал, что это потому, что он хотел проводить со мной время, и я подумала, что это мило и даже удачно, что он был рядом, когда у меня начались схватки. Я поспешила к нему, увереная, что он посадит меня в вертолет и мы полетим прямо на материк, но он сказал, что все в порядке. Было слишком рано, наверное, это были просто схватки Брэкстона-Хикса. Он сказал, что я должна просто расслабиться и дышать, и они обязательно пройдут. Он продолжал говорить это до тех пор, пока у меня не отошли воды».

Ее рот сжался, и гнев отразился на ее лице. «И тогда он показал свое истинное лицо. Милый мужчина, за которого, как мне казалось, я вышла замуж, превратился в холодного жесткого монстра. Он прямо сказал, что никогда не собирался отпускать меня на материк, чтобы родить ребенка. Он вызвал роды раньше, чтобы этого не случилось, так что бы я могла смириться с тем, что рожу здесь, на острове, и перестала ныть и плакать. Схватки могут продолжаться часами. И чтобы я легла и оставила его в покое. Он проверит меня позже и поможет, если потребуется».

— Тогда я была молода, — грустно сказала миссис Дресслер. «И я была потрясена его поведением. Я расплакалась, побрела обратно в свою комнату и заперла дверь. А потом я решила, что не хочу, чтобы этот мужчина находился рядом с моим ребенком, и подперла ее стулом, чтобы убедиться, что он не сможет попасть внутрь». Прицокнув языком, она покачала головой и добавила: «И одним этим действием я решила судьбу твоей бабушки».

Брови Сариты поднялись при этих словах. «Как?»

— Потому что Мария была в комнате, — тихо объяснила она. «Я не осознавала этого, пока не закончила запихивать стул под дверь и, повернувшись, увидела, как