Дикое царство. О чем поет Север - Евгения Мос

время, — ответила Люкасса. — Все. История окончена. Разболталась я с тобой тут. Иди помойся.

— Меня звал Дарий?

— Нет, просто должна же я была сказать тебе, что делать, — рассмеялась она. — Спокойной ночи.

На следующий день я снова навестила Разие, она много плакала. Я уговаривала ее не плакать, а то слезы попадали в раны и ничуть не улучшали заживление. Она сказала, что хуже уже не будет.

Ее навестил Радж. Он принес ей светлые розы и поставил в вазу у кровати. Она отвернулась, чтоб он не видел ее лица. Он попробовал ей сказать, что она все равно красивая. Но она лишь попросила его уйти.

— Я зайду к тебе вечером? — спросила я у Дария, когда встретилась с ним в коридоре.

— Конечно, — он улыбнулся так тепло, что у меня ноги подкосились. — Хочешь, попрошу что-нибудь принести? Малину?

— Возьми вина, — улыбнулась я.

На его лице отразился шок, но он кивнул. А я пошла к себе в комнату. Я не пью вино, но запереживала, что ему оно понадобится. Сердце колотилось как бешеное. Я боялась… Очень боялась. Я договорилась с двумя слугами-музыкантами, их моя просьба не сильно удивила. Думаю, они видели разные танцы тут. Оба музыканта были седовласыми мужчинами, годившимися мне в дедушки. И мне почему-то не было стыдно, было наоборот спокойно.

Я почти все приготовила. Разложила вечером одежду на кровати, попросила Кали слегка завить локоны, а затем зашла к Разие.

Она увидела меня на пороге и не удивилась.

— Пришла попрощаться? — спросила она.

— Откуда ты знаешь?

— Видела дорогу твою. Будь осторожна.

— Конечно. Раз уж ты знаешь, что я ухожу… Сохранишь еще одну мою тайну?

— Что угодно для тебя.

Я присела к ней на кровать и внимательно посмотрела на ее лицо. Ну же, Эстер… Я слегка сжала пальцы от волнения. Было странно после такого долгого скрывания своей сути показывать ее кому-то.

— Твои глаза… — удивленно прошептала она.

Я знала, что они слегка подсветились. И я начала очень быстро шептать:

— Как росток пробивает землю, как травинка тянется к солнцу, как ручей впадает в реку, а река в озеро, кровь несется по венам ее, по телу ее, заживляй, исцеляй!

Я много раз повторяла одно и тоже, смотря в шокированные глаза Разие. Повторяла и повторяла, шептала и шептала, пока на лице не осталось ни одного шрама.

Я поднесла зеркало к ней. Разие взглянула и заплакала снова.

— Эстер…

— Я уйду сегодня. Я должна.

Она понимающе всхлипнула и пожала мою руку в знак поддержки.

— Пусть Судьба сделает твой путь счастливым, — прошептала она.

— А я попрошу счастья для тебя у Матери Луны.

Я оставила Разие в комнате, ощущая во рту вкус горечи. Я не планировала заводить друзей. Но разве друзей планируют? Они сами появляются в нашей жизни как нежданные подарки. Только я отказываюсь от этих даров. Мой путь лежит домой.

Но перед этим… время отдать долг.

Я сделала пару шагов и кивнула музыкантам. Мужчины зашли в комнату, я услышала шокированный вздох Дария.

— Я не вызвал музыкантов, — огрызнулся Дарий. — Вы зачем сюда пришли?

Но они уже заиграли на флейте и бубенцах, стоя у порога комнаты. Я крадущейся, но стремительной походкой вошла в комнату и вышла на середину. Дарий удивленно моргнул. Я ни разу не танцевала под музыку. Но я знала ее, Люкасса-мири напела мне ее однажды.

Он тоже узнал эту мелодию, я видела по его шокированным глазам. Все знали мелодию танца девяти вуалей.

Танца — поклонение, танца — оплаты долга.

— Нет, — прошептал он.

Но я начала. А все знают правило, если танец девяти вуалей начат, его нельзя останавливать. Ибо это право танцующей закончить его. Я сделала несколько ударов бедрами, полностью закрытых тканью. Раз, два. Удар бубенцов и… я сняла первый платок. С головы, открыв лишь глаза. Оставшуюся часть лица, скрывал второй платок. Всего их девять, первый был снят… Танец начался.

Я в танце плавно указала рукой вниз, и Дарий послушно сел на кровать, не отрывая от меня взгляда.

Я увидела, как он не отрываясь смотрит на меня. В его взгляде смешались все эмоции: и страх, и гнев, и… желание.

Я видела, как он хочет встать и прекратить это, но он не мог. И продолжал смотреть не отрываясь.

Танцевать с таким обилием ткани было тяжело, но постепенно становилось легче, ведь я снимала вуали одну за другой. Удары бедер становились ритмичнее, показывалось все больше голого тела.

Я тренировалась. Возможно, мой танец далек от идеала. И соблазнительница из меня никакая, но я надеялась через взгляд передать весь огонь, что горел внутри меня. Я ощущала физически взгляд мужчины, как он глазами ощупывал меня. Сквозь музыку я слышала его громкое биение сердца, я слышала его тяжелое дыхание. Его руки сжали одеяло от напряжения. Но в глазах помимо желания периодически мелькала какая-то печаль.

Я надеялась, что все не напрасно. Долг оплачен, хоть мужчина и напротив меня никогда не требовал его.

Платок за платком падали на пол, плавно скользя по коже. Браслеты на ногах слегка звенели. Осталось два. Я увидела, что он нервничает. Но я не позволила нервничать себе и открыла лицо полностью, сняв предпоследнюю вуаль.

Качающейся походкой я направилась к нему, видя, как он сжимает одеяло все сильнее. В глазах смешан страх с желанием. В этот раз грозной хищницей чувствовала себя я. Я медленно развернулась, продолжая танцевать. Села на колени спиной к нему и резким движением сдернула последний платок, обнажая грудь и прогибаясь назад.

Музыка закончилась.

— Пошли вон, — хриплым голосом он приказал музыкантам.

Мы остались вдвоем. Я смотрела, не мигая на него, а он на меня.

— Встань, — тихо попросил Дарий.

Я выпрямилась и развернулась к нему. Он поднял платок с пола и протянул его мне, опустив глаза в пол. И лишь, когда я обмоталась, снова посмотрел на меня.

— Зачем, Эстер? — сипло спросил он.

— Я должна тебе была.

— Я не просил…

— Но я не могу жить зная, что ты несколько раз спасал мою жизнь, а я не отплатила тебе.

— Отплатила? — свистяще спросил он меня, в его глазах разжигался гнев. — Ты думаешь, что мне нужна была твоя оплата?

— Дарий…

— Какого ты тут устроила? — закричал он, встал, возвышаясь надо мной.

Я не такой реакции ждала. С другой стороны, а какой ждала? Я не подумала, как он отреагирует. Я была озабочена лишь своими мыслями и возвратом. И только сейчас поняла, что та теплота, которую он дарил, все, что он