Палач - Эдуард Лимонов

Оскар решил не отказываться от причитающихся ему денег и жениться на Даян.

10

— Я тебя понимаю, О, — сказала Наташка. — Но твои сомнения глупые. Это остатки твоего старомодного польского воспитания. Что ты хочешь, О, чтобы женщина принадлежала только тебе? Ты слишком многого хочешь. Ни одна женщина не принесет тебе такой жертвы. Это твой эгоизм: «Мне, мое, мой кусок мяса…» Не мучайся зря от собственных предрассудков, Оскар. Женщины принадлежат миру. Почему не дыра между ног? Идя к тебе сюда, я проходила мимо рассевшейся с ланчами в руках целой толпы строительных рабочих. Каждый из них выебал меня взглядом. Что ты можешь с этим поделать…

Цинизм Наташки заставил Оскара поморщиться:

— «Дыра между ног»… Наташа! Если считать любовь только стремлением мужчины в дыру между ног, то куда девать другие чувства — нежность, симпатию? Они что, средства забраться в дыру между ног? А если ты уже добрался туда, тогда почему они не исчезают? Даже к Габриэл я временами, бывало, чувствовал нежность и симпатию.

Они сидели за сколоченным из старого дерева столом в глубине зоопарка. Солнце, прорвавшееся из влажных туч, палило нещадно. На Наташке было белое, коротенькое, по опять вспыхнувшей моде, платьице, все в дырочках, которое ничего не прикрывало. Сквозь платьице видны были трусики Наташки и ее попка. Неудивительно, что мясомассые строительные рабочие выебли Наташку взглядами. Перед Наташкой и Оскаром стояли маленькие бутылочки вина, пластиковые стаканы и опустошенные бумажные тарелки — кафе под открытым небом продавало любимые Наташкой хот-доги. Наташка могла есть хот-доги каждые полчаса.

— Пошли пройдемся, — предложил Оскар.

Они встали.

Только несколько посетителей, в основном дети с родителями, приведшими отпрысков в зоопарк развлечь их дешево и быстро, сидели в этот жаркий июньский полдень в кафе. В углу, в тени, удивительно бледные, укутанные в черные тряпочки, аристократические панк-юноши рыцарски угощали друг друга вином.

От тюленей, ловко скользящих в голубой воде, Оскар и Наташка прошли к гориллам. Гориллы — это Оскар узнал после сотен визитов в зоопарк — были самыми любимыми животными ньюйоркцев. Во всяком случае, возле клеток с гориллами всегда толпилось максимальное количество посетителей, иной раз целая толпа. Что привлекает ньюйоркцев в гориллах? — пытается понять Оскар. Сила? Схожесть со сверхгориллой Кинг-Конгом? Может, каждый нью-йоркский житель хотел бы быть таким же сильным и страшным, чтобы свободно бороздить нью-йоркские улицы, разбрасывая грабителей и убийц направо и налево?..

— Горилла может быть гербом Нью-Йорка, — сказал Оскар Наташке. — Кинг-Конг.

— Джессика Ланг забеременела и родила от Миши Барышникова, — ответила Оскару Наташка.

Может быть, сама Наташка хотела бы забеременеть от Миши Барышникова, подумал Оскар. Наташка куда более привлекательна, чем возлюбленная Кинг-Конга. Однако маленький Миша не вынес бы темперамента своей соотечественницы.

Лысый мужик в очках дразнил серого Кинг-Конга, сидящего, скрестив ноги, у самой решетки, выпятив мощную грудь и глядя на небольшую толпу, собравшуюся у клетки.

— Может быть, он думает, что мы дикие животные, — сказал Оскар.

— А он красивый, — отметила Наташка. — И уши красивые…

— Пойдем к львам и пантерам, Наташа?

Лев лениво спал в углу клетки. Львица не спала и нервно ходила то у решетки, то по всему периметру клетки, то вдруг исчезала в дыре, ведущей во внутреннее помещение. Наконец она подошла к спящему льву и зло мазнула его по морде лапой, Лев лениво открыл глаза.

Львица, как кошка, легла на спину и, отставив зад, раздвинула лапы…

— Ебаться хочет, — радостно прокомментировала Наташка.

Лев так же лениво встал и пододвинулся к львице. Она перевернулась в нормальное положение и, чуть присев, глухо урча, позволила ленивцу взгромоздиться на нее…

— Bay, сейчас ебаться будут, — возбужденно воскликнула Наташка и, взяв Оскара за руку, сжала ее.

— По-моему, он не очень-то хочет… Действительно, ленивый лев сделал только несколько движений, медленно устраиваясь на львице. Очевидно, эти-то ленивые движения разозлили женщину-зверя совсем, оказались последней каплей, потому что львица вдруг с ревом вырвалась из-под желтого партнера и, с большой силой мазнув его по морде лапой, отскочила в сторону. Лев обиженно мотнул кудлатой головой и хрипло, так же обиженно зарычал.

— Он похож на отъевшегося старого хай-экзекьютив большой компании, который не хочет ебать свою сексуально озабоченную молодую жену, — прокомментировал Оскар.

Наташка засмеялась шутке и вдруг дернула Оскара за руку:

— Смотри, Оскарчик! Габриэл!

Чуть дальше, у клетки с животными, которых Оскару не было видно, стояли: Эстелла, Габриэл, почему-то в джинсах, и… Яцек Гутор, тоже в джинсах и клетчатой рубашке неопределенно-темного цвета с закатанными по локоть рукавами. Компания что-то оживленно обсуждала, взглядывая на зверей. Со стороны они были похожи на польскую рабочую семью, вышедшую развлечься в воскресный день.

Оскар первый раз видел Габриэл в джинсах. Джинсы и голубая рубашка со множеством мелких пуговиц настолько изменили внешний облик миллиардерши, что Оскар было даже усомнился, Габриэл ли это. Но присутствие Эстеллы в джинсовой же юбке (джинсов на вундеркинде не было, очевидно, только по причине того, что тринадцатилетняя гениальность имела большой живот и внушительный зад) и Яцека неопровержимо доказывало, что да, существо, похожее на состарившуюся домашнюю хозяйку, да, — Габриэл Крониадис, миллиардерша, один из крупнейших в мире дилеров по продаже оружия.

— Уик-энд. Семья гуляет, — отметил Оскар.

— Какие они смешные…

— Я не хочу с ними сталкиваться, — сказал Оскар, и он и Наташка свернули в боковую аллею и подождали, пока семья — Габриэл впереди, за нею Эстелла и Яцек, — дружно прошла в отдел приматов.

— Пойдем посмотрим, какого же зверя они так радостно и долго разглядывали… — Оскар потащил Наташку обратно.

В клетке, перед которой только что стояли Крониадисы и Яцек, злобно ощерясь, шерсть дыбом, на неровных ногах стояла, сверкая красными глазами, молодая гиена.

11

Оскар приехал от Наташки в три часа ночи. Расплатившись с таксистом, щербатым парнем с Гаити, с которым они успели по пути выкурить джойнт, Оскар открыл холл своего дома на Хоустон-стрит и вошел внутрь, все еще размышляя о вуду.

Щербатый сказал, что если бы вуду было таким могущественным, то гаитяне, наверное, не были бы такими бедными, какие они сейчас, и он не водил бы такси. Реалистический взгляд на мир…

Открыв ключом элевейтор — в это время ночи в элевейтор можно было попасть только с помощью ключа, — Оскар вошел в синий свет внутри металлического ящика и поехал медленно вверх… Марихуана заставила его переменить объект размышлений, и он попытался представить себе действительные отношения внутри семейства Гриндер. Ничего особенно страшного, по мнению Оскара, не происходило внутри семейства. Даже то, что папа Отто спал с Даян, не было, с точки зрения Палача, особенно выдающимся или необыкновенным фактом. Раздражала Оскара только одна деталь в рипорте «Нью-Йорк пост», а именно утверждение Жаклин Гриндер, что ее приемная дочь сказала ей, что «она периодически жила с отцом как муж и жена с возраста 12 до 18 лет». Вот «с 12 лет» и беспокоило Оскара… Почему-то ему было неприятно. Если бы хотя бы с семнадцати…

Двери еще не раздвинулись, а Оскар уже услышал звонок телефона у себя в лофте. Не включая света, Оскар прошел в угол салона, где на одной из белых полок, недавно смонтированных на меньшей из стен, стоял телефон.

— Йес…

— Это Даян. Где ты ходишь, Оскар? Я звоню тебе целый вечер. Я хочу тебя видеть… Хочешь, я приеду?

— Ох, дарлинг, мне стыдно признаться, но я устал… И очень хочу спать…

— Оскар, я заказала билеты на следующий четверг. На утро. Я ненавижу ночью лететь через океан…

— Прекрасно, дарлинг…

— Твой голос звучит странно, Оскар. Ты чем-нибудь недоволен? Что-нибудь случилось?

— Вовсе ничего не случилось… Просто я устал…

— Я чувствую, ты чем-то недоволен… Ты что-то скрываешь…

— Хорошо, я скажу тебе, хотя это ничего не изменит в наших отношениях, и завтра ты, я, Стив Барон и твоя подруга Джейн отправимся зарегистрировать наш гражданский брак… Я скажу тебе… Я прочел рипорт в «Нью-Йорк пост» о бракоразводном процессе между Жаклин Гриндер и твоим отцом…

Даян некоторое время молчала.

— …Разумеется, — упавшим голосом начала она наконец, — добрые люди сообщили тебе, как же иначе. Три года после этого я прожила в Париже, ждала, пока болото успокоится… но нет, очевидно, мне придется нести это клеймо на себе всю жизнь…

— Хэй, — вмешался Оскар, — ты хорошая девочка, Даян. И ты выходишь замуж за Палача. Так что мы друг друга стоим… Не так ли? — Оскар вдруг рассмеялся.