Шакалы пустыни - Юрий Павлович Валин

не жаждала. Вообще-то речное путешествие благотворно и оздоравливающе повлияло на несчастливое животное: шныряла Дикси гораздо бодрее, сопли у нее не текли, острая харька отныне выглядела не только грызунье-отталкивающей, но и приобрела определенное выражение хищноватой крысиной сообразительности. Тощий экстерьер уже сложно было назвать изнеженно-изнеможенным — появились некие жилы и намеки на сушеную, но мускулатуру. То ли египетский воздух пошел твари на пользу, то ли безнадзорность, неупорядоченное питание и регулярное выгрызание арбузных корок повлияло. «Милым животным» назвать Дикси нельзя было при всем желании, но этакий… экспедиционно-полевой видок у собаченции проявился. Даже отвратительные завитые усы повыпали, вместо них отрастало что-то погуще, повнушительнее, в турецком духе.

На ошейник опасливо зыркающей собачке закрепили очередной датчик, «Латино» объявил, что все готово, профессор скомандовала «начинаем!». Все принялись смотреть на экран ноутбука, по которому поползли непонятные, но эффектные диаграммы. На Катрин сие научное колдовство произвело сугубо отрицательное впечатление — помнится, у доктора Рудера[4] все начиналось куда проще, а потом… Впрочем, оснащенная датчиком Дикси научный процесс игнорировала, присеменила к девушке и принялась обнюхивать верховые сапоги. Левая собачья бровь подергивалась и розовато-седые волоски многозначительно вздрагивали.

— Чует запах битв и боевых жеребцов, — вполголоса отметил Вейль.

Как шеф оказался рядом, Катрин не заметила — видимо, потянуло чуткого сонного человека тоже поближе к выходу.

— Конский пот, он ядреный, — согласилась девушка. — Может, выйдем, подышим речным ветерком? В науке мы все равно ничего не понимаем.

— Это кто там сейчас выйдет?! — возмутилась, проявляя чудеса чуткости слуха, профессор де Монтозан. — В такой момент?! Вейль, не забывайте, вы входите в число акционеров, и обязаны засвидетельствовать результат опыта. Катарина, придержите собачку — она может испугаться. И все смотрим сюда!

…Собачка испугалась. Собственно, и Катрин, и все присутствующие, кроме непосредственных разработчиков метода типологической таксономической синхронизации, вздрогнули. Ноутбук издал пронзительный дребезжащий звук, одновременно вспыхнули диоды на всех датчиках и на ошейнике Дикси. Тут надорвавшийся ноутбук умирающе квакнул и его экран погас.

— Боже! Аккумулятор! — ужаснулся Морэ-«Латино».

— Ничего, я уже отметила пересечение векторов! Но какой силы сигнал! — восхитилась профессор, едва ли не отшвыривая забастовавший компьютер.

Охваченная ликованием, де Монтозан выдернула из чехла лопатку и короткий ломик, метнулась в тень под стеной. Подцепила двузубой сталью крупный каменный обломок — аудитор, мигом подхвативший кладоискательскую лихорадку, поспешил на помощь, но профессор уже и сама управилась. Откатила блок килограмм под восемьдесят, алчно всадила лопатку в каменное крошево… скорчившаяся среди камней в углу, профессор походила на опьяненного удачей крота в широкополой шляпе. Катрин сдержала нервное хихиканье только потому, что была занята собакой — Дикси изо всех сил рвалась из рук опекунши, из-под буксующих кривых лапок летела пыль, но псинка молчала, лишь закатывала свои и так ненормальные глазенки.

— Палетка[5]! Здесь?! Удивительно! Верхняя треть сохранилась просто прекрасно! — возликовала профессор, бросая лопатку и ладонями очищая находку из серо-зеленого алевролита[6]. — И еще… Ой!

Да, именно «ой». Катрин не заметила, как оказалась на ногах — безмолвная собачка болталась в стиснутой шпионской ладони. Вейля никакие крысо-собаки не отягощали, поэтому он успел выхватить револьвер…

То, что покоилось под утерянной двадцать пять веков назад палеткой, сначала показалось покатым боком сосуда — черного и не маленького. По смутной догадке Катрин, слабо разбиравшейся в античной керамике, скорее всего горшок имел погребально-жертвенный характер. Ну, с виду он таким мрачным казался, тот тускло блестящий керамический бок. Это и действительно был бок. Но не сосуда…

Из камней, вяло разворачивая кольца немаленького черного тела, поднималась здоровенная кобра. Сидящая на корточках профессор пялилась на пресмыкающуюся как на нечто абсолютно необъяснимое и чуждое благородной археологической науке. Впрочем, когда смотришь в глаза серьезного зверя, с тобой происходят довольно непредсказуемые вещи — архе-зэка могла бы охотно подтвердить.

Змея не шипела, не скрипела чешуей по древним камням — вообще не издала ни звука. Темный капюшон кобры начал раздуваться. Теперь она казалась нереально крупной. Метра три длиной и толщиной с бицепс крепкого начальника экспедиционной охраны. Как вообще такой монстр мог между камнями помешаться?

В этот миг полнейшей тишины и всеобщего ужаса, послышалось тихое, но выразительное журчание — Дикси вспомнила, как должны пугаться породистые эксклюзивные собачки. Кобра оторвала взгляд от побледневшей как бумага физиономии де Монтозан, глянула на источник мелодичного звука. И тут все разительно изменилось: профессор повалилась в обморок, все бессвязно заорали, шеф выстрелил, Катрин снесли с ног, вышибленная из руки Дикси кувырком, но с выражением явственного облегчения на крысиной морде, взлетела над обломком колонны и исчезла за наружным завалом. Опрокидываясь на локоть и выхватывая из кобуры пистолет, Катрин успела заметить свалку у выхода, Вейль уже был там: судя по смурному лицу шефа, его «лебель» решил ограничиться единственным выстрелом. Научные работники пихались, жаждая перепрыгнуть через опрокинутого доктора — тот изо всех сил пытался подняться…

Да, поторапливаться следовало. Палец Катрин уже автоматически взвел курок «англичанина» (появляются полезные навыки, появляются!). Стрелять в змею пришлось почти в упор — черный зигзаг толщиной в бревно спешил к добыче… матовая, словно проведшая бесчисленные века под камнями, упруго извивающаяся бесконечность, капюшон еще шире раздут (да и вся кобра немыслимо подросла, дрянь такая), глаза-клыки-движение — от всего хочется выть и писаться. Права Дикси на все сто…

В голову попасть было бы сложно, Катрин выпустила пулю в капюшон — благо он выглядел солидной мишенью…

Нельзя сказать, что пуля вообще никуда не попала — на стене осталась выбоина, каменная пыль осыпала распростертую профессоршу. Но на змею свинец особого впечатления не произвел — скорее, кобра отпрянула от вспышки пламени. Катрин подивилась рекордному промаху с расстояния меньше метра, но особо огорчаться было недосуг. Девушка с низкого старта скакнула сквозь пороховой дым вверх — на гребень сваленных у выхода камней — мимо нее, взмахивая руками как крыльями, с невыразимым ужасом на физиономии пролетел психолог-аудитор.

Это… как его… безумству храбрых поем мы песню. Скатываясь с развалин на простор чудесного открытого пространства, Катрин подумала — уж не подрабатывал ли «Клоун» в цирке заклинателем змей? Психологам все едино: что змеи, что люди — и те и эти — однозначные гады. Правда, нынешняя кобра выглядела страшнее любого человечка. Что-то в ней… а, кожа странная — на ней узоров вообще нет. Вот же тварь, даже туфли