Кровь фей - Дамина Райт (Вера Дельвейс)

тех пор, пока все феи не почувствовали себя свежими и отдохнувшими. И по очереди поднялись в небо.

– Свиток летит в Кейверран, – задумчиво проговорила Беатия, когда Белая Звезда, усеянная трещинами, встала в зените. – Ну же… давай…

Она тоже предвкушала, как разведка превратится в погоню – Лэннери видел, как знакомо заблестели голубые глаза, а тонкие пальцы феи сжались на палочке. Обнаружив, что любуется ею, как прежде, Лэннери одёрнул себя, устремил взгляд на свиток. И оторопел.

Тот спустился к дворцу правителей и завис под крышей, мерцая, подрагивая от нетерпения. С замиранием сердца Лэннери подлетел к окну и следом за остальными украдкой заглянул внутрь.

Там был Его Величество Танриэн, великий рейгелнар, избранник Кэаль Справедливой. Сидя на троне, он отдавал приказ начальнику стражи, а тот кивал, то и дело кланяясь. Рядом с Танриэном дремал его брат-близнец Танариэн, и время от времени стоявший сбоку от трона стражник поддерживал его, чтобы не упал.

– Начальник стражи Его Величества? Просто стражник? – прошептала растерянная Беатия. – Или…

Русоволосые феи потыкали свиток палочками, чтобы указал конкретнее, но тот не двигался, и сияние его начало медленно гаснуть, пока не пропало совсем.

– Дорога была слишком длинной, а Карисена ещё неопытная Наставница. Не смогла создать долговременное заклинание поиска, – сделала вывод одна из фей.

Свиток превратился в труху и осыпался на землю.

– Ничего, главное, что мы узнали, где искать злодея, – заметила вторая фея. – Теперь остаётся слежка за всеми, кого мы увидели в тронной зале, и можно будет уничтожить черномага в его же логове.

Лэннери хмуро смотрел на правителя Танриэна через окно. Что-то в нём было не так – движения, жесты, необычная для столь дряхлого старика живость… Особенно по контрасту с Танариэном, готовым отойти в объятия Кэаль в любое мгновение.

– Стражник увидел нас! – Беатия рванула Лэннери прочь от окна. – Ты бы поосторожней!..

– Я думаю, слежка не нужна, – произнёс Лэннери, не глядя на неё. – Это Его Величество, поверьте мне.

– Почему ты так уверен? – спросили все три феи в один голос.

Лэннери помолчал.

– Да так… кое-что прочитал в библиотеке.

Вернулись они уставшими и мрачными; услышав, что сам правитель Альбастрии оказался черномагом, Карисена на несколько мгновений лишилась дара речи.

– Что ж, придётся хорошенько обдумать план расправы с негодяем, – сказала она русоволосым феям и повернулась к Лэннери и Беатии: – А вам желаю удачного путешествия в Школу Алой Звезды. И у меня есть для вас хорошая новость!

Впервые за весь день Лэннери встретился глазами с Беатией и прочёл в них такое же недоумение, как и у него. Что сейчас могло стать «хорошей новостью»?

Карисена велела им подождать, вылетела из комнаты и вернулась не одна, а с двумя феями: Торнстедом и Ретане, той черноволосой, которую чуть было не выпила ящерица.

– Мы – феи Золотой Звезды – посовещались и решили, что вам нужны помощники. Раз уж вы избрали для себя такой трудный путь, как преследование черномага-нечисти!

Помощники? Эти двое? Ретане выглядела робкой и трепетной, в её глазах не было и капли отваги. И Торнстед? Лэннери посмотрел на него с вызовом, но тот ничуть не смутился. Только взвесил палочку в своей широкой ладони и жадно посмотрел на Беатию. Точно перед ним не фея, а блюдо сайкума, которое нужно сожрать.

– Готова поручиться, что вы поладите и сумеете вместе разгромить врага! – провозгласила Карисена. Глаза её и всё простодушное лицо светились воодушевлением.

– Поладим, – буркнул себе под нос Лэннери, поглаживая узел деревянных волос на голове Айи. – Обязательно поладим.

Глава XXIII

Пещера глубоко под землёй была освещена только парой факелов и фейскими крыльями. Здесь находилось всё, что нужно черномагу для работы: крепкий стол с толстыми ножками, на котором высились пирамидки с порошками и баночки-пузырьки с зельями; большой котёл для экспериментов и маленький котелок для варки; кострище, окружённое камнями – сейчас там тлели угли, – и дрова, сваленные кучкой в сторонке. Запас порошка из человеческих костей у черномага хранился в специальном сосуде, так что нужды таскать с собой мешки со скелетами не было. И то хорошо – черномаг не хотел нагружать Кэнту лишним.

Кэнта стоял рядом с фейскими клетками и с любопытством осматривал их, то пофыркивая, как лошадь, то издавая хриплые гортанные звуки, подобно огромной пёстрой птице, с которой его смешал черномаг.

– Ну, расскажи мне, Кэнта, – присаживаясь на крепкую деревянную скамью, черномаг вытянул ноги перед собой и обернул их хвостом в мелких чешуйках. – Что нового? Этих можешь не стесняться, – он ткнул когтистым пальцем в сторону клеток, в которых сидели Наставницы, – это, считай, трупы, им недолго осталось.

И черномаг глухо рассмеялся.

Кэнта с усилием заговорил по–человечески, и было видно, как ему трудно подбирать слова:

– Лучше бы нам, господин, сидеть тихо. Тут сидеть. А то, – хибри переступил с одной лошадиной ноги на другую, почесал правое крыло, – шум. Много шума. Я видел всадников. Скакали по дороге. Кричали славу Кэаль. Искали таких, как вы. Как… магов, господин.

– О, не сомневаюсь! – хмыкнул черномаг и вгляделся в полумрак клеток, где замерли две фигурки – бледная, призрачная, и жёлтая, почти золотая. – Но искать меня будут не там, где нужно! А когда шум немного уляжется, подготовлю штурм Алой Школы.

– У тебя ничего не выйдет, злодей! – сипло проговорила Золотая Наставница. – И от нас ничего не добьёшься, хоть пытками, хоть без пыток!

Белая Наставница молчала. После того, как черномаг лишил её волос, чтобы отдать Марду волшебный клубок, старая фея сделалась ещё тусклее и незаметнее, чем была. Желе, похожее на сайкум, она из глупого упрямства так и не съела. Больше черномаг ей ничего не давал, и фея исхудала так, что остались от неё кожа да кости.

– Возвращайся в лес, Кэнта, – велел черномаг, – и на всякий случай сторожи там. Разумеется, я помню, что мне обещали защиту и надёжное укрытие, но кто знает!..

Хибри кивнул, подошёл, стуча копытами, и поцеловал протянутую ему руку черномага. После чего скрылся во мраке коридора, а из клетки с Золотой Наставницей снова донеслись гневные восклицания:

– Тебе лучше убить меня! Потому что я ничего не знаю! А если бы и знала, то никогда бы не рассказала тебе!