Абуджайская шаль - Татьяна Любушкина

— Всё у меня из головы Данила нейдёт, да и Стражи эти… знал я, что проверить людишек надобно, поговорить, а всё недосуг! То одно вишь, то другое… вот народ и распоясался! — недовольно ворчал Перегудов, переживая о случившемся, — и ты, Генрих Карлович, не упредил меня, смолчал, что эдакий народ своевольный на наших землях обитает, а? Что думаешь-то?!

— Так мне право, Дмитрий Степанович и сказать то нечего было! Сколь в Полянке живу, а со Стражами знаться не доводилось, да ведь и то сказать, даже Старая Барыня не часто покой пещерных жителей нарушала. Сколь помню, только раза три и обращалась Софья Михайловна к нелюдимым селянам. Последний раз аккурат перед самым пожаром. Так прямо одна, без прислуги, без провожатых к Слипунам и ходила. Долго у них пробыла, я уж и встревожился, было, но — ничего! Вернулась жива — невредима, да только уж больно задумчива. Я было с расспросом к ней: Что-то вы, Софья Михайловна, всё в думах пребываете, не случилось ли чего? А она только головой покачала: Займись, — говорит, — Генрих Карлович делом. Али тебе своих забот мало, что про мои-то думы знать хочется? Коли мало, так я это дело поправлю, так работой нагружу, дохнуть некогда будет! А потом приметила, что обидела меня грубостью своей, я-то ведь по доброте спросил, а не то чтобы в душу влезть хотел! Приметила и смягчилась: Ступай себе, друг мой, с богом, да не серчай на меня. Я-то знаю, что ты мне верой и правдой служишь, только сказать тебе всего не могу! Придёт время — сам всё узнаешь, а теперь тебе всё знать и не к чему. Слишком тяжкий крест, знание такое!

Некоторое время путники шли молча. Генрих Карлович, погружённый в воспоминания, а Дмитрий Степанович в собственные думы. Наконец Перегудов вздохнул, утирая пот со лба, и окликнул управляющего:

— Чего там, Генрих Карлович? Скоро ли хутор?

Не успев ответить, идущий впереди управляющий неловко отпустил тугую крепкую ветку, и она больно хлестнула Перегудова по щеке.

Тихо выругавшись потный, весь облепленный липкой паутиной Дмитрий Степанович на некоторое время замолчал, а затем гаркнул хрипло, набрав полную грудь воздуха, да так, что испуганный Генрих Карлович, подскочил на месте!

— Ну! Завёл, прости господи! Далёко ль ещё? Чай обещался короткой дорогой свести!

Виновато оглядываясь, Генрих Карлович зачастил несвойственной ему скороговоркой.

— Терпение, Дмитрий Степанович. Уж немного осталось! Вот сейчас повернём, а там и хутор…

Не успел он договорить, как лес неожиданно кончился, и прямо перед путниками раскинулась широкая, покрытая короткой изумрудного цвета травой поляна.

По другую её сторону возвышалась невысокая горная гряда, вся из красновато — бурого камня, поросшая редким причудливо изогнутым кустарником. По склону, из чернеющего отверстия, стекал стремительный водный поток, шириною примерно в десять локтей. Прозрачная вода с шумом и брызгами падала с высоты, разбиваясь о бурые камни, попадая в довольно обширный водоём, искусно выложенный человеческой рукой, и вытекала из него тонким смирным ручейком, теряясь в густой траве.

Посередине поляны, разбросанные там и сям, стояли пять хижин, небрежно крытые почерневшей от времени соломой.

Ни людей, ни животных нигде не было видно. Хутор казался совершенно безжизненным и заброшенным, только толстая ленивая кошка презрительно сощурила на пришельцев круглые наглые глаза и тотчас отвернулась горделиво, нервно отмахнувшись от непрошенных гостей, как от назойливых насекомых, пушистым полосатым хвостом.

— Где народ-то? — первым нарушил молчание Дмитрий Степанович.

— Так кто ж их знает, — тревожно отозвался господин управляющий, — народец здесь странный обитает. Землю не пашут, скотину не держат, чем живут — непонятно! Я, Дмитрий Степанович, вот что думаю. Ну, как нам потихоньку к пещерам-то пробраться. Верно там они, Слипуны-то, где им ещё быть… а мы тихохонько подойдём, да и поглядим, чем это они там занимаются, а уж после и решим, что нам делать, да и как поступать…

— Чего это я в своей деревне хорониться буду, да выведывать?! — недовольно буркнул Дмитрий Степанович, в душе, однако, согласный с доводами управляющего.

— Так ведь, кто их знает, что у Слипов на уме! Напрямки спросить, так ведь не скажут! А самим всё высмотреть, глядишь, что и больше узнаем!

Поупрямившись для порядка, Дмитрий Степанович повернул снова в лес и разведчики молча принялись пробираться самым краем, двигаясь к горной гряде. Наконец они достигли пещеры — узкого тёмного отверстия в отвесной красноватого цвета скале.

Попеременно оглядываясь, и подталкивая друг друга локтями, Дмитрий Степанович и Генрих Карлович заглянули внутрь.

— Темно там, как в преисподней, — шепнул Перегудов, — не разглядеть ничего!

В ответ Генрих Карлович молча указал рукою на высокую стопку аккуратно уложенных полешек, которые Дмитрий Степанович сослепу принял за дрова, но, внимательно присмотревшись, увидел, что все поленца с одного конца обмотаны тщательно просмолённой паклей.

Обрадовано переглянувшись, путники набрали деревянных светильников, кто, сколько мог, и отважно шагнули в черноту пещеры.

В первые же минуты тьма и мрак поглотили всякие внешние звуки. Только гулкие звуки шагов раздавались в кромешной тьме. Когда блёклый свет, исходящий от узкого отверстия перестал освещать дорогу, Генрих Карлович становился и зажёг приготовленный факел. Дмитрий Степанович последовал его примеру и вскоре яркий огонь затрепетал, освещая дорогу.

Проход, по которому шли путешественники, был довольно узок, впору разойтись лишь двум, от силы трём человекам. Стены пещеры имели такой же красноватый оттенок, как и скалы на поверхности и при свете факелов таинственно мерцали пурпурно-кровавым блеском.

Через некоторое время путь стал шире. Дмитрий Степанович внимательно следил, не разветвляется ли дорога, боясь заблудиться в темноте.

Вскоре проход вывел путников в большой каменный зал с причудливо свисавшими каменными сосульками. Отсюда в разные стороны выходило несколько дорог, и друзья остановились в раздумье.

— Ну что, господин Мюллер, — озадаченно вопрошал Дмитрий Степанович, — куда идти прикажете? Где они, эти ваши Стражи?

Генрих Карлович растерянно пожал плечами, оглядываясь по сторонам. Темнота и мрачное величие подземного царства так угнетали его, что бедный управляющий готов был отказаться от своего плана и поджидать загадочных Слипунов у входа в пещеру.

Однако у Перегудова напротив проснулся дух исследователя, и он с азартом заглядывал в чёрные отверстия, пытаясь разгадать, куда им отправиться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});