Горсть патронов и немного везения - Олег Приходько

Он все время думал, стоит ли жить дальше вот так — без цели, без эмоций и планов, без веры и любви. У сына есть мать и отчим, как бы ни было ему плохо в интернате, Викентий забрать его не мог — некуда было и не на что. Клеить акцизные марки на бутылки — вот занятие, которое соответствовало теперешнему образу его жизни: монотонное, бездумное, бесчувственное.

«Робот, робот, — говорил себе Викентий. — Что делаешь, не ведаешь, деньги тебе побоку, за жизнь не цепляешься — выхолостила тебя жизнь, вот ты ее и не любишь, но и не расстаешься с ней. Будто живешь с нелюбимой женой по одной, неведомо кем положенной, обязанности. Да когда же, когда кончатся эти сумерки? Хотя бы уж ночь поскорей пришла, а там темно и тебя не так видно. Вот Столетник рискует, играет с огнем, по-крупному — на деньги играет, по канату идет — справа пропасть, слева пропасть, но впереди твердая земля. У него жена, собака, друзья, его никто не заставляет, он сам идет по канату — знает, во имя чего. А твоего пятачка твердой земли еще не видно, тебе все равно, куда падать — вправо ли, влево ли. Ты идешь на авось и не пытаешься держать равновесие.

Ты страшен, Решетников, потому что тебе стало все равно, в кого стрелять…»

«Форд» свернул направо — к парковой зоне. Дистанцию пришлось увеличить; машин здесь было совсем мало, а через три километра в свете фар блеснул знак «Въезд запрещен». Мезин тем не менее въехал под этот знак как к себе домой и углубился в лесополосу.

«К бабушке за пирожками», — усмехнулся Решетников, включив фары. Аллея была достаточно широкой, асфальтированной и хорошо просматривалась до самых габаритных огней «Форда». Правда, щит с наименованием объекта Решетников проглядел. Влево от аллеи ответвлялась грунтовка. Машина адвоката притормозила и остановилась. Навстречу, ослепляя мощными галогенами, мчались два автомобиля. Решетников съехал на травянистую обочину, успел засечь правительственные номера на головном «мерсе», фээсбэшные — на машине сопровождения, а когда кавалькада бесшумно, точно «Летучий голландец», утонула в черной лесной чаще, «Форда» уже не было видно.

Решетников поднажал, но вскоре был вынужден остановиться: прибрежную территорию в несколько гектаров, до самой воды, отсекала высокая изгородь из металлической сетки на высоких бетонных опорах. На одну из секций падал свет из окна кирпичной сторожевой будки, от нее вправо в заборе был проделан двухметровый проем, перекрытый шлагбаумом.

Он притормозил, не доехав до КПП тридцати метров: от канала к выезду мчался еще автомобиль, и Решетников поспешил убраться в лес — в удобный «карман», образованный двумя соснами, за которыми росли старые разлапистые ели. Отсюда марки автомобиля и номеров он не различил, он промелькнул со скоростью кометы, и наступила мертвая тишина, только где-то высоко в верхушках деревьев шумел ветер.

Никогда прежде Решетников здесь не бывал, но и теперь не жалел об этом, как не жалеет среднестатистический бомж «из бывших» о том, что не посетил Дом Кауфмана в Пенсильвании или Вартбургский замок в Эйзенахе — просто потому, что не подозревает об их существовании.

Тишина успокаивала тем, что ее не нарушал собачий лай. Ограждение могло быть оснащено датчиками, да и территория наверняка находилась под контролем охранников, но он не собирался перелезать через забор, а решил обойти его по периметру и разобраться, что за объект такой притаился на берегу водохранилища за самой Кольцевой дорогой. Заперев машину, вышел на лесную окраину и побрел вдоль сетки на запад.

Три одинаковых здания в виде теремов под черепичными крышами стояли вдоль берега. Из светящихся окон звучала музыка. В каждом тереме было по два этажа, окна выходили на все четыре стороны; некоторые из них хорошо просматривались, но было слишком далеко, чтобы Решетников мог разглядеть кого-либо из обитателей. В дальнем углу освещенного двора поблескивали машины; от многогранной клумбы с поздними цветами к корпусам тянулись лучи дорожек.

Дождь на время прекратился. По двору прогуливалась пара — высокая женщина в строгом платье и юноша в спортивном костюме; мимо них прошел полный тучный господин в плаще, девушка в домашнем халате и шлепанцах пыталась остановить его, хватая за рукав, но он вырывал руку, отмахивался и так, не обернувшись, дошел до джипа «Шевроле» и сел на заднее сиденье; джип тут же сорвался с места, а девушка застыла посреди двора, закрыв лицо ладонями. Из одного корпуса в другой прошли двое в медицинских халатах, из третьего вышли пожилые люди под руку — он и она, неспешно направились к стоянке. В одном из окон мелькали силуэты — то подпрыгивали, то кружились, то исчезали и вдруг вырастали в полный рост. Видимо, там шла какая-то пирушка, люди танцевали. Заведение походило на больницу, дачный комплекс и санаторий одновременно.

«Форд» Мезина стоял в ряду других машин. Решетников подумал, что, должно быть, адвокат приехал в гости к какому-нибудь отдыхающему, и вся затея со слежкой оказалась напрасной, ни к чему из того, о чем они говорили два часа тому назад, эта поездка не имела отношения. Он дошел до берега, закованного в бетон. У причала стоял мощный комфортабельный катер, по палубе прогуливался крепыш в джинсовом костюме, изредка прикладывая «уоки-токи» к губам. Позади корпусов тянулась тропинка, протоптанная в траве. Двое в камуфляже встретились на ней, коротко о чем-то переговорили, один поднес к сигарете другого зажигалку.

Последняя свая крепилась в полуметре от кромки берега. Как только человек на катере спустился в каюту, Решетников добежал до нее и, не касаясь сетки, протиснулся на территорию. Длительное наблюдение за охраной позволило рассчитать время — десять минут на обход участка по установленному маршруту. Вполне хватило, чтобы, обогнув ближний к лесу корпус, оказаться во дворе. Он расстегнул пуговицы на пальто, снял шляпу, чтобы не бросаться в глаза, и теперь почти не отличался от остальных, судя по всему, незнакомых друг с другом людей, однако был настороже, опасаясь нечаянной встречи с Мезиным.

«ПАНСИОНАТ «УТРЕННИМ ЗАРЯ», — значилось на вывеске у парадной двери среднего корпуса.

«Что еще за пансионат такой? — удивился Решетников. — Ни тебе принадлежности, ни специфики. Частный он, что ли?»

На первом этаже дальнего корпуса светилось всего два окошка. Заложив руки за спину, он прогулочным шагом дошел до первого из них — за кованой узорчатой решеткой — и осторожно заглянул в помещение. За столом сидел бородач в белом халате и говорил по телефону. В полутемном холле было пусто. Решетников толкнул стеклянную дверь и вошел.

Наверху хлопнула дверь, на лестнице послышались приближающиеся шаги.

— Что тебе притаранить, Семен? — спрашивал простуженный женский голос.

— Себя и «колеса», — насмешливо отвечал мужской.

— Перебьешься!..

Решетников вошел в узкий коридор с ковровой дорожкой до самого торцевого окна, подождал, когда спустившиеся по лестнице люди выйдут во двор, и прошелся вдоль ряда дверей с номерами. К последней слева крепилась литая табличка:

«ДЕЖУРНЫЙ ВРАЧ».

Из кабинета доносился равнодушный голос бородатого:

— Гипертония умеренная… сто сорок пять на сто десять, если вам это о чем-то говорит… Я не даю никаких прогнозов. Третья стадия всегда сопровождается недостаточностью адренергической стимуляции… А как я разговариваю?.. Не нужно на меня давить, милейший! Вы платите — я лечу… Не удастся за счет собственных резервов организма: при отсутствии специфических стимуляторов… Хорошо… хорошо…

Где-то наверху в холле хлопнула дверь и посыпались стекла, относительную тишину корпуса нарушил крик: «Убери ее! Убери! А-аа!!», кто-то упал, несколько женских голосов перекрикивали друг друга: «Ноги держи! Ноги!..», «Доктора давай!», «Вяжи его!», «Жгут наложи, до самой кости распахал, идиот!!»

В кабинете дежурного врача раздался пронзительный звонок, клацнула трубка. Решетников быстро спрятался за выступ стены в конце коридора, откуда наверх шла лестница черного хода. Послышался звон ключей и быстрые шаги. Выглянув, он увидел спину врача, в холле промелькнули две фигуры, помчались наверх. «Снимите ее с меня! — надрывно кричал кто-то. — Что она по мне ползает?! Я в крови, а-аа!..»

«Психушка, что ли?» — подумал Решетников на ходу: оставленная в замке связка ключей с золотистым брелоком подсказала ему дальнейшие действия.

Он открыл дверь и вошел в кабинет. Ничто не отличало помещение от типичных врачебных кабинетов: стеклянный шкаф с инструментарием, стенд с памятками под заголовком «Лекарственная терапия», на двухтумбовом столе — книга «Физиологические предпосылки абстиненции при опиатной зависимости». Все примерно так же, как в наркологических кабинетах, куда Решетников имел несчастье обращаться. Только все много богаче. Специальные отделения наркоманов встречаются далеко не часто, как правило, наркоманов лечат в психиатрических клиниках. Он знал их наперечет, эта же, химкинская, нигде не фигурировала, и никогда прежде он не слышал о ней. Судя по комфортабельным автомобилям с сопровождением, охране, обстановке здесь лечились привилегированные чиновники, бизнесмены и их заблудшие отпрыски.