Пленница - Хизер Грэм

Да, в форту она в безопасности.

А что, если…

Его пальцы сжались. «Что она для меня? — с укором спросил себя Джеймс. — Белая женщина, которую я убеждал вступить в брак с моим другом, офицером. Нежное чувственное тело, легкая боль и буря — и больше ничего».

Нет, Тила значила для него куда больше. Он не мог претендовать на нее, не смел распоряжаться ею, но Тила принадлежала ему. Она осталась в его душе. Джеймс так и не избавился от мысли о ней, от желания обладать этой девушкой. Он мечтал снова услышать ее голос, увидеть блеск глаз, внимать ее словам, тихим или гневным, ласковым или сердитым.

— Проклятие, зачем только ты приехала сюда? — прошептал он, глядя на луну.

Потом, запрокинув голову и сжав пальцы в кулаки, Джеймс издал гневный и мучительный крик. Он эхом разнесся вокруг.

И снова Джеймс ушел в темноту, зная, что в предстоящие дни вряд ли осмелится сомкнуть веки и заснуть.

Глава 17

Генерал Джесэп, возглавлявший командование всеми военными силами во Флориде, был худощав, высок и держался очень прямо. Тила слышала, что порой он ведет себя беспринципно и ему не всегда следует доверять. Однако среди высших чинов мало офицеров, которых не критикуют подчиненные. Самой Типе казалось, что этому человеку можно доверять. Танцуя с ним и видя его спокойный умный взгляд, девушка почувствовала жалость к нему.

— Если бы это зависело от меня, — сказал Джесэп, кружа Тилу умело, но несколько скованно, — сейчас все это закончилось бы. — Он почти не смотрел на партнершу и словно размышлял вслух. Вид у него был грустный, несмотря на веселую атмосферу этого вечера. — Мы ведем тяжелую кампанию. Когда бразды правления были в руках генерала Колла, ему тоже пришлось нелегко. Сражаясь здесь в январе, я понял то, чего не понимают в Вашингтоне: мы можем бесконечно бродить по болотам, зарослям и холмам. Но что бы мы ни делали, отряды воинов все равно ускользают. Один раз я подобрался так близко к Оцеоле, что казалось, будто этот опасный человек уже в моих руках! Но он ускользнул. Захваченные нами в плен индейцы сообщили, что он бежал всего лишь с кучкой воинов. А вернется уже с сотней. И так всегда. Мы ловим врагов, но они снова и снова ускользают от нас.

— Почему бы тогда не оставить семинолов в покое, на юге?

Джесэп тяжело вздохнул:

— Молю Бога о том, чтобы так и произошло. Меня здесь охватила такая безысходность, что я даже просил освободить меня от этого поста. А потом сплетники и политические враги начали распространять слухи о моей некомпетентности, и я счел невозможным уйти, пока не восстановлю свое доброе имя. Боже милостивый! Я бы с радостью бросил эти проклятые болота. Но, по мнению правительства Соединенных Штатов, особенно военного министра Пойнсета и, очевидно, президента Мартина Ван Бурена, мы не должны отступать и сдавать свои позиции, иначе военные действия распространятся по всей стране. Я подчиняюсь правительству и обязан выполнять приказы. Поверьте, я не раз предлагал оставить семинолов на юге полуострова. — Джесэп помолчал. — Доставляемые сюда приказы не дают мне права выбора. Семинолы должны уйти, однако отказываются уходить. И в результате мне приходится уничтожать людей, часто восхищающих меня. Я устал от этой адской дыры, где солдаты постоянно болеют, офицеры регулярной армии не находят общего языка с командирами добровольцев и где нас всех подстерегают различные недуги. Я боюсь извещать население о том, сколь много солдат больны, иначе люди потеряют от страха покой и сон. Уверяю вас, это ужасная, жестокая война. Кое-кто, конечно, преуспевает и здесь, кое-кому везет. Ваш отец, например, показал себя прекрасным офицером, он не знает, что такое болезни, и без устали преследует врага, пока не отыщет добычу.

— Да, мой отчим преуспевает в таких делах, — согласилась Тила. В другом конце зала она увидела Майкла Уоррена, беседующего с Тайлером Аргоси и доктором Брэндейсом. Он все время следил за падчерицей и, вероятно, впервые в жизни был доволен ею. Достаточно одного слова Джесэпа — и он получит повышение по службе. Тила знала: какие бы чувства ни питал Джесэп к войне, он благоволил и офицерам, одерживающим победу. Ведь благодаря им устранялись многие проблемы.

Джесэп серьезно посмотрел на девушку.

— Я слышал, мисс Уоррен, будто вы подружились с врагами. Тила осторожно заметила:

— Я не знакома с «врагами», сэр.

— Ваш отец утверждает, будто вас похитил полукровка Джеймс Маккензи, один из тех опасных людей, что готовы воевать всю жизнь, угрожая невинным женщинам и детям.

— Меня никто не похищал, генерал. Я познакомилась с Джеймсом Маккензи в доме его брата, на торжестве, более пышном, чем это.

Генерал усмехнулся с видом человека, разочаровавшегося во всем.

— Я встречал в жизни многих мужчин, не видящихся с братьями годами. Их это ничуть не смущало. Потом я приехал сюда и с удивлением узнал, что Джаррет, знающий окрестности Флориды едва ли не лучше всех, отказывается воевать и искать скрытые глубоко в горах убежища дикарей. И только потому, что в жилах брата течет кровь его отца! А потом появляется и сам Джеймс! Он умеет говорить, хорошо образован, прекрасно знаком с образом жизни белых. Перед ним будущее, а он вдруг стал на сторону дикарей.

— Если я верно поняла, Джеймс часто оказывал услуги обеим сторонам…

— Да, он красноречив и весьма умен. Он из тех, кто увлекает за собой людей своим примером и словами, и он умеет прекрасно аргументировать. — Джесэп опять глубоко вздохнул. — Боюсь, я стал тяжким бременем для граждан, которых пытаюсь защитить, а не только для дикарей!

— Бог с вами, сэр, вас очень ценят.

— Не думаю, мисс Уоррен. Благодарю вас за любезность, но, по-моему, я руковожу действиями, ненавистными вам.

— Не знаю, что и думать, — отозвалась Тила. — Мне ненавистны война и кровопролитие.

— Ваш отчим завтра вновь отправляется выслеживать индейцев в болотах. Здесь не будет ни его, ни Харрингтона. Полагаю, вам лучше покинуть этот жуткий край. Поезжайте домой, туда, где безопасно.

Тила выгнула бровь. Кажется, буквально все хотят отправить ее домой. Если даже Джесэп предлагает уехать, то, может, Майклу Уоррену придется отпустить ее.

У девушки сжалось сердце. Ей не хотелось уезжать, ибо она не сомневалась, что Джеймс где-то поблизости.

— Генерал, вы очень добры. Благодарю вас за заботу о моем благополучии, но едва ли я решусь уехать, не поговорив с Джоном.

Она опустила глаза, устыдившись этой лжи, хотя сам Джон Харрингтон благословил ее на это.

— Ах, эта юная любовь! — Генерал улыбнулся, и взгляд его устремился вдаль. Потом он подмигнул девушке. — Вполне понимаю вас. Вы будете замечательной женой весьма многообещающего офицера. Что ж, помните, моя дорогая: если вам что-то понадобится в отсутствие ваших храбрых мужчин, просите меня без всяких колебаний.