Фантастика, 1978 год - Сборник

– Не пробовали? Не получается?

– А вы его разыскали? - вопросом на вопрос ответил я и почувствовал, как она крепче сжала мой локоть и ускорила шаг.

– Да. Он был у родителей.

Но что-то в ее “да” я уловил неприятное. Может быть, потому, что следом за “да” шло “был”?

– Был? - удивился я. - Он что - приехал?

Она потащила меня по лестнице еще быстрее, теперь мы спускались почти бегом. Куда мы несемся сломя голову, чго случилось, доктор Виноградова?

– Он умер, Володя.

Я остановился в недоумении: умер. Я так отчетливо в этот момент представил вечно смущенного, вечно озабоченного тишайшего Леню Кудреватых; он и комара-то, прежде чем убить, десять раз задастся вопросом: а вправе ли? А Виноградова с такой жестокостью в голосе, даже с неприязнью… Умер. Невозможно. Любой другой, но Леня…

–Вы серьезно?

–Куда уж серьезнее! - вздохнула Ольга Михайловна. - Дайте еще сигарету.

Мы застряли на площадке между первым и вторым этажами, Мы стояли перед окном, выходившим на институтский двор, заставленный фермами, панелями, блоками и полусобранными квартирами новой, улучшенной планировки. Спешить было больае некуда…

Леня Кудреватых появился в институте года два назад, кромный, незаметный техник из лаборатории строительных матeриалов. С легкой руки Ольги Михайловны, обожающей уменьшительные суффиксы, все, кто имел с ним дело, называли его Ленчиком. Да и обращались часто к нему точно так же, по-виноградовски. Назови так другого - без улыбки нельзя было бы здороваться, а Кудреватых как будто родился с этим суффиксом.

Лаборатория стройматериалов, где он работал, была распов отдельном здании - отсюда, с площадки между первым и вторым этажами, хорошо видна широкая - вагон можeт въехать - дверь, арочная фрамуга над ней и вылинявший лoзунг, еще выше, под самой крышей: “Созидать в духе времени!” Неплохой, по-моему, лозунг, молва приписывает его самой Виноградовой, но почему-то у большинства, он вызывает улыбку… Странно!

А справа от лаборатории - макетная площадка. Но чаще макетная площадка пустoвала и на ней играли в волейбол. Там, в обеденный перерыв, я познакомился с Леней Кудреватых, Он играл в нашей команде - шел за мной. Играл Ленчик страшно плохо, хотя и старался изо всех сил, и я вынужден был оттянуться, прикрыть его. Но от разгрома нас это не спаслo, а в конце второго сета, прикрывая Леню от “навешенного” мяча я неудачно приземлился и ободрал руку.

– Пойдемте, - сказал Леня виновато и даже испуганно. - У нас есть аптечка.

В лаборатории стройматериалов я бывал и раньше, но все мимоходом, техинформации у них проводятся в кабинете начальника, и я в тот раз, “по несчастному случаю”, впервые как следует разглядел, какой техникой набита эта лаборатория: печи, краны, прессы, снова печи… В глаза бросался пресс сразу у входа - “головой” под стеклянный фонарь над крышей. Фoнарь, очевидно, для него и сделан - для этого колосса.

– На нем мы давим бетонные конструкции, - сказал Кудреватых, поймав мой взгляд. - Уникальная машина. На ее подушке стоит - пять метров в глубь земли.

Я промыл руку под краном, залил йодом и подошел к npecсу-гиганту. Могучая машина - ничего не скажешь.

– Две тысячи тонн, - с гордостью сказал Кудреватых, нажимая на кнопку “пуск” и следом, через секунду-две, Пуансон мягко заскользил вниз, но в полуметре от матрицы, на которой лежал кирпич, вдруг ринулся вниз, и от кирпича осталась лишь кучка красной пыли. Но удара я не услышал,

– Молот? - удивился я.

– Не совсем, - заулыбался Ленчик. - Молот бьет, а давит. Но очень быстро. Это очень удобно - мгновенные нагрузки. Можно создать давление до ста тысяч атмосфер. Показать как?

И, не дожидаясь моего ответа, извлек откуда-то из-под стеллажа с матрицами бутылку. В горлышке бутылки торчалa пробка. Он ее вынул почти до конца и поставил бутылку нa пуансон.

– Попробуйте. - Он так и сиял от удовольствия. - Это не сложно, надо только дать себе точное задание, что нужно сдeлать. И все получится.

Ленчик нажал на рычаг, пуансон сорвался вниз…

– Вот, - подал он мне целехонькую, плотно за пробкой бутылку. - Попробуйте, это несложно.

Я отказался, помахав ободранной рукой. Про фокус я уже слышал. Повторить его не удавалось никому.

– А если в бутылку налить воду, то можно в ней любое давление, - объяснил Кудреватых все с той же виновато-сконфуженной улыбкой.

– Любое? - удивился я. - Но она же разлетится вдребезги!

– Да, конечно, - как-то враз стушевался он. - Но если вы поставите перед собой задачу…

Про это я уже тоже слышал. Действительно, каким-то чудом эму технику удавалось абсолютно точно угадывать предельно допустимое давление - при испытаниях образцов на этом самом прессе-гиганте. Допустим, железобетонная ферма должна дать трещину при нагрузке в двести тонн. Не включая огранииитель давления, Кудреватых давит ферму вручную, рычагом, а когда расшифровывают диаграмму нагрузок, оказывается точно двести тонн…

– Как вам это удается? - полюбопытствовал я.

Он подумал, смущенно улыбнулся и повторил прежнее:

– Это может сделать любой. Надо только очень сильно заxoтеть, чтобы получилось нужное. Ну и знать, конечно, что же нужно получить. Представить, что ли… - Пожал он плечами, всем своим видом выражая сожаление, что не может мне внятно ответить на такой, казалось, детский вопрос.

На том мы и расстались, но каждый раз при встречах он так радовался мне, что очень скоро и как-то незаметно перешли “ты”, хотя и говорить-то нам, по существу, было не о чем: Пару фраз о погоде, о новом фильме, о новых проектах, выведенных в “манеже”… Вот там, в “манеже”, он меня и удивил oднажды уже по-настоящему.

Дело было так. Периодически - раз в квартал, иногда в полода - в “манеже” проходят выставки под лозунгом “Терра-“фантазия”. Все планшеты обезличенные, только символы, тема Мобая и единственное условие для приема проекта на эту выcТавку-фантази, как выражается наш величавый Ваграм Ваcйльевич, - полная отрешенность от возможностей и проблем сеодняшнего дня. Ирония иронией, а в последние годы почти половина “фантази”, как выясняется после вскрытия конвертов фамилиями авторов, оказываются присланными из Москвы, Ленинграда, Харькова… Ваграму Васильевичу такая популярность нашего “манежа”, разумеется, льстит, хотя он и понимаeт что дело тут не в институте, а в Виноградовой, которая эти Выставки-фантази когда-то затеяла, “тянет” уже лет пять, если не больше, и сама регулярно выставляет на них самые “бурные” планшеты.

Бури вокруг ее планшетов каждый раз разражаются ocнoвательные - что верно, то верно. И на этот раз Ольга Михайловна себе не изменила: на огромном ватмане - метр на три - был вычерчен дом… Да дом ли это? Причудливый улей, в котором каждый следующий ряд сотов уходит как вглубь. Такое впечатление, что весь дом состоит из полупрозрачных, четко ограненных кристаллов, каждый из которых сущeствует в пространстве самостоятельно, независимо от другoгo. А в целом это дом из множества квартир! Но может ли быть такое в природе? Вернее, можно ли построить этот “воздушный замок”?…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});