Тризна по князю Рюрику. Кровь за кровь! (сборник) - Анна Гаврилова

— Рот прикрой, — сказал Добродей хмуро.

— Чего-чего?

Второй раз повторять не стал, двинул точно в зубы. Розмич, не ожидавший такого предательства, равновесие удержать не смог и, если бы не приятели-новгородцы, непременно бы рухнул в дорожную пыль.

— Ты чего? — спросил Роська — голос прозвучал тихо, удивленно. Когда сообразил, глаза потемнели, лицо исказила злобная гримаса: — Стало быть, ты один из тех, кто веру в богов-то родных предал? Так?

— Я — христианин! — прорычал Добродей. — И от веры своей не отступлюсь!

Розмич уже не слышал, ринулся вперед, кулак посылал резко, зло и точно. Добродея подхватить было некому. Опешивший Златан отступил на пару шагов и смотрел на мир круглыми глазами. Добря вскочил на ноги, чуть пригнулся, готовый в любой миг нанести или принять удар. Но зря. Приятели крепко держали Розмича, один из них склонился над самым ухом, что-то яростно шептал. Глаза у Роськи были бешеными, он рычал, пытался вырваться.

— Что происходит?

Этот голос отрезвил всех, кроме Добродея. В голове по-прежнему стучало, кулаки готовы к драке, как никогда прежде. О том, чтобы обнажить клинок, старший дружинник даже не думал. Роську нужно брать голыми руками, чтобы ни у кого не осталось сомнений в честности поединка.

— Вот как… Эй, воин! Поумерь пыл!

Добродей с рыком развернулся и замер.

Нет… у людей таких глаз не бывает, только у нечисти. И это даже не изумруды, это… это… Добродей так и не смог подобрать нужного слова.

Олег не улыбался. И не хмурился. Просто ждал, когда с лица киевского дружинника сойдет звериный оскал.

— Никаких драк, — проговорил Олег. — Я задумал важное дело. Во благо Киева и славянского народа. Мне нужен каждый воин. Каждый. После подеретесь. Сам прослежу.

Как завороженный Добродей глядел вслед новгородскому, теперь и киевскому князю, кажется, не дышал. И только одно знал наверняка: он никогда не сможет ослушаться приказа этого человека. Видать, и точно — колдун. Вещий.

Переставляя неизменный посох, Олег уходил все дальше, сопровождаемый седовласым Ярооком и Гудмундом.

— Розмич! С нами ступай, — приказал Олегов брат.

Потирая ушибленную челюсть, Розмич устремился следом, не удостоив Добродея ни словом, ни взглядом.

* * *

Ветер гулял над киевскими горами. Холодный, совсем уже осенний, теребил косматую седую бородищу Яроока, перебирал полы тяжелого Олегова плаща.

— Поговорим, князь. Только начистоту, — предложил Яроок, оглядываясь на занятых приготовлениями жрецов.

— Розмич и Гудмунд проследят, дабы нам никто не помешал. Затем я и здесь, чтобы говорить, — ответил Олег.

— Тогда пусть твои воины останутся у входа и дадут нам знак. Светлолик свое дело знает.

— Светлолик?

— Мой поверенный. Помру — он заменою станет.

Отворив дверь, жрец первым шагнул в проем.

— Не обессудь, княже, потолки не по твоему росту…

Олег хотел бы двинуться за ним, но Гудмунд придержал его за плечо и кивнул Розмичу:

— Одд, он первым!

Олег хмыкнул, но предосторожность лишней не бывает.

Розмич вошел следом за Ярооком. Сруб показался тесным и темным, в проходе он едва ли мог расставить руки. Дневной свет с трудом просачивался из-за спины и терялся впереди.

— Сюда, князь, — позвал жрец из темноты.

Розмич двинулся на голос с риском свернуть ноги или расшибить лоб. Снаружи дом представлялся не столь длинным. Но глаза не успели привыкнуть к темноте, как впереди вспыхнула лампада, потом ещё одна.

— Все, ты можешь идти. Пусть Гудмунд известит, если что… — раздался за спиной голос Олега, который уже успел осмотреться и понять, что спрятаться лишнему тут негде.

Две грубые длинные лавки вдоль стен, низкий, крепко сколоченный стол. В глубине какие-то бочонки, от пола и до самого верха.

Олег сел, прислонив посох к стене справа.

Розмич поклонился, украдкой выглядывая по низам, не притаилась ли какая змеюка. А распрямляясь, пребольно стукнулся затылком о перекладину.

«Не везет сегодня, так не везет. Но князю и того хуже, в три погибели согнуться пришлось», — подумал он и вышел вон.

— Не доверяешь, — усмехнулся Яроок, покончив с освещением и двигая по столу одну из масляных ламп в сторону Олега.

— Береженого боги берегут. Да, небогато живешь, прямо скажем, небогато, — протянул князь.

— То не жилище вовсе. Схрон. По непогоде все приготовления перед жертвоприношением здесь свершаются, — пояснил Яроок.

— В ногах правды нет, садись и ты.

— Правда в том, князь, — начал Яроок, усаживаясь от Олега через стол, — что посылал-то я купцов за Рюриком.

— Да полно. Не знал ты разве, кто победил, я или Полат. Береста твоя первая безымянная. На кого Велес выведет.

— Полат был старший Рюриков сын… И я думал…

— Был, — уточнил Олег, зло сверкнув очами.

— Рюрик нашей, старой веры. И Полат нашей.

— Были. А я есть. И я тоже «старой», — возразил Олег.

Яроок подумал, что лучше не спрашивать о судьбе Полата, и беседа пошла богословским руслом.

— Нет, у тебя иные боги, князь.

— Странный ты, Яроок, хотя и волхв. Все равно же, как прознал, кто в Новгороде хозяин, вести слал да советы, как сподручнее Осколода свалить. Было такое?

— Да, — коротко ответил жрец. — Но Осколоду я клятв не давал, словом с ним не связан. И для веры моей, и для народа лучше было, чтобы сгинул он, отступник.

— Вышло все по-твоему, волхв.

— Не волхв я. Дажьбожий жрец, служу Солнцу красному!

— А как ты именуешь бога Лунного?

— По-нашенски то будет Велес.

— Вот и ладно, — заключил Олег. — Значит, мой бог — это Велес. Но видал ли ты две луны в ночи и два дневных светила разом? То-то и оно. Нет мурманской Луны и ильмерского Солнца, и полянского Грома тоже нет. Завтра людей пришлю, чтобы бо́гов столп вкопали. А сегодня жертвы пред твоими издолбами свершу.

— Но ты же воин, князь, а Он купцов жалует да людей дорожных.

— Яроок! В тех краях, откуда я прибыл с Рюриком уж как двадцать лет назад, меня знали под именем Одд Странник. И тот, коего ты только что называл Велесом, мне известен под прозвищем Всеотца — это Один. Вовек не ходил Он средь человеков, своих не меняя имен. И кончим на этом богословие. О деле давай.

— Негоже владельцу павших на горе со Сварожичами стоять! — пробормотал Яроок.

— Так поставлю под горой. Хотя видел, на тронах в Упсале [24] все сидят рядом. Второй-то Громовержец?

— О да! Перун! Вместе Сварожичи урожаи даруют и отнимают их в гневе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});