Хорошая девочка. Версия 2.0 - Дора Шабанн

она любви и внимания хотела, кстати. Быть важной и нужной сама по себе, а не потому, что готовить умеет, за домом смотрит, гранты получает, степень ученую имеет, с проректором близко общается и с академиками.

Как же он оживился-то. Неужто думает, что я после этих откровений его к маме подпущу? Да, и Владу сказать придется. Иначе отец начнет упрашивать, давить матери на совесть и сознательность. Нах* он нам не вперся.

— Вот, спасибо, что сказал. Сейчас мы это исправим. Все она получит, что хочет. Ты мне только говори, что надо. Я все сделаю.

Ёпрст, вот что за человек? Все он сделает! Поздно, пароход уплыл, бл*.

— А ей нужно, чтобы все для нее делалось не потому, что я сказал, что это надо, а потому, что так хочет человек, который делает. Понял? И это явно не ты. Ты, вообще, кроме себя, ни о ком не думаешь и не заботишься. На хрена ты маме нужен?

Фух, несет меня не к добру, но бесит же. Хотя мать расстроится потом все равно.

— Руслан, давай договоримся.

Ах, ты ж умник. Щас.

— Нет. Мы с тобой не договоримся, если это пойдет в ущерб маме.

— Новый брак как раз маме на пользу пойдет. Я брошу преподавание, купим дачу, будем с вами туда на выходные выезжать. Рита станет меньше работать. Все у нас наладится, — это бы воодушевление да лет пять бы назад.

— Конечно. При этом мать должна сделать вид, что никаких левых баб в твоей жизни не было, и вообще, у вас все зашибись, да?

— Ну, я же прощаю ей ее аспиранта. Мне, думаешь, приятно?

— А чего ты хотел? Мама моя — умница, добрая, честная, понимающая. Всегда поддержит. Между прочим, не только Влад маму обожает, так-то. Уж кого — кого, а поклонников у нее хватает. Но она же правильная у меня. Все молча терпела, все тебе прощала. Не знаю, чего уж ты перед Новым годом такое отколол, что она очнулась, но спасибо. А то так бы мучилась рядом с тобой.

— А сейчас одна она не мучается? — вышло у него очень ядовито.

— А кто сказал, что она одна?

Бл*-бл*-бл*, сука. Ну вот кто меня дернул?

А в трубке уже ревет бешеный лось:

— Что⁈ Где она, Руслан? С кем?

Я, конечно, встрял капитально, баран. И мать подставил, дурень. Не, видно, от отца мне все же всякой херни перепало в наследство, раз такой дебил.

— Где бы она ни была, ей там лучше, чем рядом с тобой все годы вашего брака. И что ты за муж, мне такие вопросы задавать? Подумай об этом. И сам поймешь: вам по отдельности будет лучше.

— Рита моя, чтобы Игорь и прочие поклонники там ни думали. А ты очень пожалеешь, что не желаешь договориться. Поверь, вдвоем нам было бы проще наладить совместную жизнь всей семьи.

Буду я уже хамлом, как он считает, и сброшу звонок.

Мне теперь есть о чем подумать. Язык мой, бл*.

Глава 60

О больном и неизбежном

'Не родятся наши дети,

Не подарят нам цветы,

Будет петь холодный ветер

Над обломками мечты…'

Олег Газманов «Единственная моя»

Утром открывать глаза не хотелось, но спускаться по шаткой лесенке вслепую — тот еще квест, так что для собственной безопасности пришлось их разлепить хотя бы на четверть.

В итоге рассветный поход в уборную прошел успешно. А я, забравшись обратно, подкатилась под бок спавшего на животе Влада и спокойно задремала вновь.

Тихо про себя порадовалась, что спит он крепко и мои ночные ползания туда-сюда из-за выпитого во время разговора за ужином несметного количества чая никак его сон не тревожили. Просто каждый раз, когда я возвращалась, Влад через некоторое непродолжительное время начинал возиться и в итоге подтаскивал меня поближе к себе. Не открывая глаз, прижимал рукой или ногой, или обеими вместе, удовлетворенно вздыхал и сопел дальше.

Когда неожиданно яркое мартовское солнце залило базу отдыха в целом и один конкретный вигвам, в частности, своим золотым светом, проснуться мне все ж таки пришлось.

Но не от настырных лучей дневного светила.

Чуть раньше наша звезда успела разбудить Влада, а он решил побыть солнцем для меня.

Так что проснулась я, как пишут в романах, от нежных поцелуев любимого.

Жениха, Рита, жениха.

А ничего что ты еще с первым мужем не развелась?

— Неприятно, но не критично, — сказал на вопрос касательно моего смутного семейного статуса вчера за ужином Влад.

Правда, после этого отложил приборы, утащил меня на колени и долго целовал, убеждая, что он не шутил и таки имеет очень серьезные намерения в мой адрес.

Я соглашалась и таяла. Да и вообще была слегка пьяная от восторга.

Ну и шампанское тоже сыграло свою роль, да. Так что спать мы завалились только после очередной демонстрации друг другу всех чувств и желаний, накопившихся за время разлуки.

Поэтому утром, после пробуждения, нежных восторгов и приветственных поцелуев, я решила, что хорошего понемножку и молчать о больном не стала:

— Влад, все здорово. И план отличный, и мне, конечно, очень бы хотелось, да. Но видишь ли, есть одно, ну просто, совершенно непреодолимое препятствие… понимаешь?

Отползла в сторонку и настороженно на него посмотрела. Со слезами и тоской, но что уж теперь-то?

Влад хмыкнул, завалился на спину, перевел взор на потолок и глубокомысленно изрек:

— Милая, нет у нас таких препятствий. Но хорошо, давай обсудим, что именно тебя беспокоит?

Завозилась и села в гнезде из одеяла, пледа и подушек:

— Я никогда не смогу родить тебе ребенка, Влад. Увы. Мне очень жаль. Просто ужасно жаль, ты не представляешь как. Твои мозги обязательно должны быть продолжены в веках, но здесь я, к сожалению, совершенно неподходящий вариант в супруги, милый. А быть любовницей или же терпеть другую в твоей жизни, я не смогу. Так что вот, я его тебе возвращаю для более достойной этой чести, — я попробовала стянуть кольцо с пальца.

Руки не слушались. А чай наутро проявил свою подлую натуру еще раз — пальцы незаметно отекли и напоминали миленькие сардельки. Кольцо сидело, как влитое.

Слезы вновь оказались тут как тут.

Всю эту избыточную соленую влагу с моих щек резко метнувшийся ко мне Влад сцеловывал с каким-то остервенением.