Стрекоза для покойника (СИ) - Лесса Каури

Девушка очень осторожно положила листок на стол и посмотрела в окно. Ее в списке не было, но как она сможет жить, если погибнет еще кто-то из друзей, как погибла Оля Всеславская и чуть было не погиб Саня Логинов?

— Я не понимаю, при чем тут мы? — спокойно сказал Гаранин, взяв список, пробежав его глазами и возвращая капитану. — Да, мы были в тот день в клубе, и с некоторыми из этих людей я знаком. Но это всего лишь совпадение.

— Час назад вас пытались убить — расстрелять на улице, как бродячих собак! — язвительно заметил капитан. — Это тоже совпадение?

Яр пожал плечами.

Арефьев поднялся.

— Я забираю вас к себе в Управление. Посидите, отдохнете, подумаете… Главное, побудете под наблюдением. А то выпустишь вас, а через пару часов придется опознавать.

— Телефон верните, — встрепенулся Яр. — Право на звонок у меня есть!

Капитан, хмыкнув, достал из кармана свой телефон и положил перед ним. Судя по блеску его глаз, похожему на мерцание глаза кота в засаде, разговор должен был отслеживаться.

— Димыч? — сказал Яр, и Лука внимательно на него посмотрела. — Димыч, нас забирают в Управление. Капитан Арефьев. Ты там как? Зашили? Рану обработали? Ты навести нас… Лука беспокоится. И будь осторожен! Пока…

— Все? — Арефьев пристально посмотрел на Гаранина. — Поговорили, можем ехать?

— Поговорили, можем ехать, — согласился тот и взял Луку за руку.

* * *

Капитан привел их в разделенное на зарешеченные камеры пустующее помещение в подвале Управления. И любезно улыбаясь, пояснил:

— Я вас разлучу, для вашей же безопасности!

Лука не успела опомниться, как дюжие конвоиры втолкнули ее в одну камеру, а Яра — в соседнюю. Теперь она его не видела, поскольку камеры разделяла бетонная стена.

— Нас с тобой он тоже подозревает, — раздался голос Гаранина, когда и капитан, и конвоиры ушли.

Лука ощутила, что еще немного, и ее накроет паника.

— Ты думаешь?

— Он подозревает любого из оставшихся в живых из списка, но он ошибается.

— Откуда ты знаешь?

— Среди указанных там нет ведьмаков, кроме меня, — помолчав, ответил Яр. — А тот, за кем я погнался сегодня — ведьмак!

— Ты его видел?

— Он был под действием зелий… Слишком быстро двигался. Но здоровый, гад! Тяжеловес… Как мой отец или Макс… был.

Наступившая тишина подавляла. Пугала до дрожи в коленях. Казалось, Гаранин сгинул в этой тишине навсегда, шагнул куда-то — и пропал.

— Они дружили, Макс и твой отец? — торопливо спросила Лука, не желая доверять тишине.

— Они были напарниками, — слышно было, что Яр подавил вздох, — Кроме того, Макс был свидетелем на свадьбе у родителей.

— А… Как же так получилось? — искренне удивилась девушка.

— Макс как-то сказал, что ждал ее всю жизнь и дождался, — ответил Гаранин, и в его голосе Луке почудилась грустная улыбка. — Мама с ним снова начала смеяться… Давай не будем об этом?

— Давай… — покорно согласилась девушка и отошла от решетки.

Села на койку, накрытую матрасом и тонким одеялом. Семья — это мир. И когда он погибает — больно всем, кто в нем обитал. Раньше она этого не понимала, ей просто было все равно — семья-то была. Разве ценишь то, что имеешь? Разве бережешь краюху, когда хлеба много?

Тишина по-прежнему давила. Горожанке, привычной к постоянному «белому шуму» окружающего мира, она казалась враждебной, затаившейся, замышляющей зло.

— Яр… — жалобно позвала она. — Ты здесь?

— Здесь, — тут же откликнулся он, — не бойся, я рядом.

— Когда ты рядом, я ничего не боюсь, — сказала Лука, стараясь не заплакать, — а сейчас ты там, за стеной! И здесь больше никого нет…

Сказала — и замолчала испуганно. В отсеке кто-то был: невидимый, смертоносный, находящийся в поиске.

— Лука… — голос Гаранина звучал излишне спокойно. — Здесь нежить, я чувствую…

— Мне страшно…

— Не бойся. Подумай, что тебя может защитить?

— Но…

— Думай!

Яр понизил голос и умудрился рявкнуть шепотом. А Лука, метнувшись к решетке, ощутила, как по вискам заструился холодный пот.

Да, она была здесь — тень, похожая на осколок тьмы. Медленно плыла вдоль коридора, кутаясь в лохмотья и посверкивая из их глубины красными злыми огнями. Призрачное одеяние вихрилось, словно черный снег, и Луке сразу стало понятно, как будто она давно это знала — стоит одному из этих лохмотьев-щупальцев коснуться ее, и в эпикризе о гражданке Лукерье Павловне Должиковой запишут либо инфаркт, либо инсульт… Как у Эммы Висенте!

Девушка растерянно оглянулась. Чем защититься от того, что по логике вещей может проходить сквозь стены, просачиваться в любую щель?

И в этот момент раздался щелчок электронного замка коридорной двери.

Нежить метнулась куда-то вбок, мелькнула тенью на краю сознания… Такой знакомой тенью!

— Яр… — дрожащим голосом позвала Лука.

— Тихо, все потом! — мгновенно ответил тот.

В помещение вошел капитан Арефьев, подозрительно поводил носом, еще более подозрительно посмотрел на заключенных.

— К вам посетитель. Пять минут!

И уселся на стульчик у стены.

— Ну как вы тут? — Димыч зашел, преувеличенно бодро улыбаясь. — Лука, что с тобой? Бледная, как смерть…

Он посмотрел на нее, на подошедшего к решетке Гаранина и судорожно сглотнул.

— Клаустрофобия, — пояснил ведьмак, — нам обоим плохо в замкнутом пространстве.

Лука, так и не перешедшая на обычное зрение, углядела молниеносный бросок его руки из-за решетки. Флакончик темного стекла исчез в кармане его куртки…

— Ну… — Димыч нерешительно оглянулся на Арефьева. — Может, капитан и прав. Здесь вы в безопасности!

— А ты? — уточнил Гаранин.

— А я машину прямо за углом оставил, у помойки, — зачем-то уточнил Димыч. — Сейчас поеду домой и будут там сидеть, не высовывая носа!

— И это правильно! — негромко заметил Мефодий.

— Я нашим скажу, чтобы не волновались, — продолжил Хотьков, — и Анфисе Павловне позвоню.

— Только ей не говори, что я в тюряге! — испугалась Лука.

— Не скажу, — улыбнулся Димыч, — скажу, что ты с Яром.

— Время, — сообщил Арефьев. — По-хорошему, гражданин Хотьков, надо бы и вас того… в камеру! Для безопасности!

— Ну, если надо — сажайте! — обреченно вздохнул Димыч. — Но я обещаю, что из дома носа не высуну, пока все не разрешится, и буду держать вас в курсе, если что.

Мефодий пожал плечами. Кажется, он бесконечно устал от всего происходящего, и ему стало уже все равно.

— Как знаете. Пройдемте.

Димыч вышел, кинув напоследок взгляд через плечо на Гаранина.