Старуха 2 (СИ) - Номен Квинтус

— Но вы же сами мне только что сказали, что у вас стали производится…

— Да. Керченский завод, между прочим, целиком к НТК относится, так что просто стали у нас завались. Но мне иногда нужна сталь специальная, хотя и нужно ее буквально крохи — но в НТК ее не выделывают. А варить спецстали в лаборатории — это, откровенно говоря, вообще извращение. У Александры Васильевны лабораторные установки ее делают ну двадцать килограммов, ну пятьдесят — но не может же она остановить все свои исследования чтобы мне три тонны стали сварить!

— Три тонны? А какая конкретно сталь вам нужна-то?

— А вот такая, — Вера достала из кармана бумажку, на которой лесогорские ракетчики записали свои потребности. — Всего три тонны вот такого железа, но без него у нас серьезная программа… оборонная программа, стоит. Откровенно говоря, я и в Москву-то прилетела, чтобы попробовать с парнями из Электростали договориться. Поменять эти три тонны, скажем, на тридцать тонн простой хромванадиевой инструментальной… Как думаете, с ними у меня договориться получится?

— Три тонны… это одна плавка на четвертой печи… я сам договорюсь, сделают они вам плавку. Даже без обмена на хромванадиевую сделают, вообще сверх плана сделают. Если вы готовы за нее столько инструментальной… как я понимаю, с оплатой стали проблем не будет? А… а на эту вашу установку прямого восстановления поглядеть можно?

— Легко. Тут, как я понимаю, вам вообще делать нечего, так что бросайте бюрократию, поедем на аэродром и завтра утром вы все увидите. Это, конечно, не очень близко, но на самолете быстро обернуться сможем, через двое суток уже домой вернетесь.

— Тут, к сожалению, мне еще документы подписывать…

— Ну так прямо сейчас их и подпишите! Вы же своим специалистам доверяете? Они наверняка все правильно сделают, а Саша за этим особо присмотрит…

— А если завтра вылететь? Я бы еще настоящих специалистов-металлургов взял…

— Тогда уже в понедельник. И учтите: в самолет влезает всего двенадцать пассажиров, если меня и вас считать, то остается только десять мест. Лететь — пятнадцать часов, на месте всем гостиницу, причем очень приличную, обеспечим.

— Пятнадцать часов… это где же ваша установка?

— Рядом с Братском, это поселок такой… на берегу Ангары. Места красивые, вам понравится. И еще: если вдруг кто-то у вас захочет в Сибири металлургию поразвивать, то у меня есть пара отличных мест на примете, где за пару лет по заводу-миллионнику поставить можно.

— Девушка, я еще не согласился, а вы меня уже… извините, нас не представили, как к вам обращаться? А то вы меня по имени-отчеству, а я…

— Большинство меня называет Старухой, и мне такое обращение нравится. Некоторые, например Иосиф Виссарионович, называет меня Верой Андреевной — но ему я такое обращение прощаю, а вот другим… не хочу чувствовать себя такой важной… и старой. Если вам такое обращение претит, то зовите меня просто Верой.

— Вера… так это вы та самая Старуха, про которую…

— Давайте замнем эту тему. Вот мой московский телефон, когда ваша группа будет готова — позвоните, мы договоримся, где встретиться… скорее всего, во сколько на аэродроме встречаться. Меня вы можете по телефону не застать, но там будут летчики моего самолета, с ними договаривайтесь, а я уже про спецсталь с вами договорилась, мне тут больше делать нечего, так что пойду уже: дел невпроворот. И у вас тоже, так что не стану вас больше отвлекать…

К соседу Вера зашла уже в воскресенье. Отдала должное прекрасной кухне, поговорила с Ниной Теймуразовной о сибирских деликатесах и пообещала в ближайшее время прислать кучу вкусняшек — а затем уединилась с Лаврентием Павловичем в кабинете и приступила к обсуждению уже действительно важных вопросов.

— Ты не подумай чего, меня Валериан Владимирович попросил твое мнение по всем этим вопросам узнать, но вот то, что ты понаписала, я ему показывать не стану. Своими словами перескажу, причем не все…

— А чего так? Мне стесняться нечего.

— И я стесняться тоже не собираюсь. Но я-то привык уже к тому, что ты контра злобная, а он может и не понять, еще подумает, что ты все это всерьез написала.

— А я всерьез и написала.

— Тогда я попрошу кое-что мне все же объяснить. Насчет того, что к западу от Днепра на Украине народ в случае войны радостно страну предавать бросится, я особо спорить даже не стану: что там в тридцать втором — тридцать третьем годах творилась, мы все уже видели. Вот насчет массовости я бы с тобой поспорил — но не хочу, потому что никто заранее предсказать не может, как эти, как ты назвала, хатаскрайники себя в таком случае поведут. Но вот насчет Армении и Средней Азии ты, мне кажется, слегка так переборщила. То есть, я уж откровенно скажу, чушь ты понаписала полную.

— Ну почему же? Вы же уже в Средней Азии работу в основном наладили и хоть какую-то информацию относительно национальных кадров получили. И спорить о том, что все эти национальные… не все, но в подавляющем большинстве считают, что страна их баями назначила, не станете. И дело даже не в том, что они — люди от природы плохие, они просто не понимают, как себя вести иначе. Ими сотни лет правили баи, и они просто не в состоянии понять, как может быть иначе. И сами они этого никогда не поймут. Вот возьмите ту же Монголию…

— В Монголии строится социализм!

— Строится. Но строится он исключительно благодаря нашему внешнему управлению. Фактически Монголией управляет Ринчино, который двадцать лет до того, как приступил к этой работе, реальной революционной работой постигал основы большевистской теории и практики. И теперь, руководя Монголией, он просто вынужден действовать чрезвычайно жестко. Не всегда правильно, но он уже доказал нам, что так называемые «национальные кадры» без жесткого внешнего управления даже приблизиться к социализму не в состоянии! Но главное — он на практике доказал, что кроме этого самого внешнего управления нужны и огромные внешние вливания ресурсов и денег. И мы эти деньги и ресурсы Монголии выделяем — но, что там делаем совершенно верно — буквально пинками заставляем представителей монгольского народа учиться. Мы их учим управлять собственной страной, но с какого-то перепугу думаем, что наши среднеазиатские жители сами этому где-то научились. Мое единственно верное мнение заключается в том, что нам еще лет десять, а то и двадцать нужно просто обучать тамошние кадры, но подпускать их к управлению своими регионами категорически нельзя. Они просто в рамках своего старого воспитания не в состоянии понять, что можно из казны и не воровать…

— Ты, мне кажется, сильно преувеличиваешь.

— Ага, и про Грузию вы точно знаете, что там внешнее управление не требуется вообще…

— С Грузией разговор иной, там сильное влияние тех же британцев…

— Там Россия присутствовала уже не первую сотню лет, и народу обучить успела довольно много, так что есть шанс — я на вас смотрю и убеждаюсь, что шанс этот довольно большой — что среди грузин можно найти людей достойных. И в сторону Каспия если посмотреть: товарищ Багиров, хотя и у него тараканов в голове немало, показывает, что многолетняя русская школа государственности смогла подготовить достойных профессионалов.

— Ты права, на Кавказе есть люди, способные управлять… но почему ты армян из числа способных управлять исключаешь? Ведь древнейшая нация, те же христианские корни…

— Не всех армян, а лишь армянских мужиков. У них вообще ни малейших традиций государственного управления нет и взяться им неоткуда.

— Ну откуда бы у армян традициям государственности взяться? Всего-то две тысячи лет — разве это срок?

— Какие две тысячи? До начала девятнадцатого века там армян вообще не было!

— Ну это ты уже просто врешь. Или историю не знаешь: там десятки, сотни древнейших памятников истории и армянской культуры, на храмах надписи, которым почти две тысячи лет…

— Лаврентий Павлович, вы же человек вроде образованный, школу закончили, архитектуре всерьез учились. Ну подумайте сами хотя бы вот о чем: современный русский человек летописи, написанные всего пятьсот лет назад, прочитать не может. Британцы с трудом понимают написанное товарищем Шекспиром, итальянцы и испанцы едва в латыни классической разобраться могут, новогреческий и древнегреческий отличаются сильнее, чем немецкий от французского. А вот современные армяне почему-то спокойно читают древнеармянские надписи, сделанные пару тысяч лет назад!