По льду (СИ) - Кострова Анна

Музыка из раздевалки была слышима за пределами стен. Басы сотрясали стены, а танцы на коньках — пол. Праздновать победу танцем — традиция, которая прижилась у «Лисов» еще со времен МХЛ. Каждое поражение сопровождалось молчанием, а каждый выигрыш — танцем под громкие басы. По обычаю на стол залазил игрок, особо отличившийся в матче, и сегодня это должен был быть Литвинов, но в области диафрагмы по-прежнему болело, поэтому он передал честь Леше, который по праву заслужил почетное место в центре.

Миронов, не снимая вратарских щитков, с помощью сокомандников залез на стол, откинув волосы назад. Прирожденным или профессиональным танцором он ни был, но выкручивал руки и корпус так, будто бы он и музыка — единое целое. Леша прикрыл карие глаза и заиграл густыми бровями, полностью отдавшись танцу. Вопреки тому, что он стоял в рамке весь матч, на благое дело силы у него остались. Он что-то выкрикивал под музыку, но под топотом шестнадцати пар коньков его слова были едва уловимыми.

«Лисы» смаковали победу, вырванную у «Пантер», которая казалась дорогой на вкус, и не заметили, как к их танцу присоединился Сергей Петрович. Звягинцев знал об этой традиции, но еще ни разу не принимал в ней участие. Обычно он подпирал стену подтянутым станом и терпеливо ждал, когда парни успокоятся. Но сегодня, ко всеобщему удивлению, подтрунил «Лисов» их же победным танцем. Они рассредоточились по всей раздевалке, когда заметили тренера.

— Простите, Сергей Петрович, — выключив музыку, пропел Федоров. — Мы вас немного не заметили, потому что…

— Потому что праздновали победу, — закончил Звягинцев. — Имеете на это полное право, парни.

«Лисы» расплылись в улыбке.

— Я не буду озвучивать ваши недочеты сегодня, чтобы не портить настрой. Просто хочу поблагодарить каждого за игру. Какие бы ошибки вы ни делали, победа все равно в ваших руках. Однако этот матч не обошелся без потерь, — тренер вспомнил Ильина, которого отправили в медпункт из-за вывихнутого плеча, — и самоотверженности.

На последнем слове тональность Сергея Петровича изменилась, и Коля закусил правую щеку, ощутив недовольство главного тренера. Ему хотелось бы оправдаться и сказать, что он сознавал, что делал, когда ложился под шайбу. Но смолчал. Спорить со Звягинцевым было бесполезно.

— За вами немало побед. Но не стоит полагаться на случай, ведь иногда он может отнять победу. Прежде чем совершить что-то, подумайте, каковы риски вашего поступка, — говорил тренер. — Отдыхайте пока, но так, чтобы завтра приволочь себя на тренировку.

Прежде чем ретироваться из раздевалки, Сергей Петрович посмотрел на Литвинова. Он заметил, как тот держит ладонь чуть ниже грудной клетки. Евгения Александровна уже успела его осмотреть и направила на рентген, хотя Николай не видел в простой гематоме ничего устрашающего. Эта боль пройдет через пару дней, как обычно это бывает, но командный врач и Сергей Петрович всегда страховались.

— Задержишься ненадолго? — спросил Коля у Леши, когда тот снимал оставшуюся экипировку и собирался направиться в душ. — Есть некоторая информация для тебя.

— Без проблем, — ответил Миронов.

Через двадцать минут раздевалка вмиг опустела. «Лисы» никогда не задерживались после матча в ледовом дворце, направляясь по своим делам. Кого-то ждали близкие, кого-то — друзья. Они редко собирались после матча в кафе, чтобы отпраздновать победу, поскольку считали, что выигрыш поединка в турнире лишь маленький шаг к тому, чтобы покорить вершину. А вершиной была победа в плей-офф, до которого было четыре месяца или двадцать четыре матча. И, если «Лисы» присвоят лавры победителя и смогут подержать в руках Кубок Гагарина, тогда уж директор клуба лично профинансирует празднование.

Молчание повисло в воздухе, когда Коля и Леша остались одни. И Миронов прервал его первым, иронично восклицая:

— Как друг, хочу сказать, что с твоей стороны было очень неправильно утаить тот факт, что ты и Аня теперь вместе! Надеюсь, именно об этом ты и хочешь поговорить сейчас.

Краска прилила к лицу Николая. Он планировал поведать Леше все, что касалось его взаимоотношений с Аней, но не при таких обстоятельствах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Эм, несовсем.

Николай вытащил из бокового кармана спортивной сумки белый конверт и протянул его Леше.

— В общем, здесь фотографии, компрометирующие твоего отца. Даже после твоего разоблачения он не перестал быть приматом, — Коля одарил друга сочувствующим взором. — На снимках он ужинает с женщиной, держит ее за руку. Потом они оказываются в номере элитного столичного отеля. Думаю, не стоит разъяснять, что происходило за теми дверьми.

На покрасневшем лице Миронова заиграли желваки. Он очень злился. Не только на отца, но и на себя самого. Ведь Леша все знал и до этого, но никак не мог повлиять на отца и защитить мать. Положение долгой безысходности удручало его. Он никогда не любил обман: ни в романтических, ни в дружеских отношениях. Считал, что сокрытие фактов от партнера рушит доверие. И в этом он был прав. От правоты его желудок выворачивало наружу.

— Уж не знаю, примет ли такие доказательства мать, — сжимая в пальцах не раскрытый конверт, говорил Леша. Смотреть на снимки не было желания. — Отец может снова притвориться невинным и сказать, что снимки — монтаж.

— Это я тоже предусмотрел, — сказал Николай и потянулся в спортивную сумку на верхнюю полку. Рукав его толстовки задрался вверх, оголив правое запястье. — Поэтому принес результаты экспертизы, которая доказывает, что фотографии подлинные.

— Значит, это так у вас нет «того самого»? — поинтересовался Леша, позабыв о разоблачающих в измене отца фотографиях. Его внимание было приковано к свежей татуировке друга. Он видел точно такую же на запястье Ани сегодня.

Николай с недоумением взглянул на Миронова.

— Ч-что? — переспросил он.

— Еще на вчерашней тренировке у тебя не было татуировки, — пояснил Миронов.

Коля тепло улыбнулся. Подушечки его пальцев коснулись набитого полумесяца, и воспоминания вчерашнего вечера короткими вспышками промелькнули в его голове.

— Знаешь, ты был прав, — вручив Леше второй конверт и опустившись на скамью, начал Николай. — С ней я ощущаю себя по-другому. Эта любовь не знает ни времени, ни бремени. Наверное, я слишком влюблен, раз совершаю такие поступки, на которые ранее был неспособен.

Леша перевел взор с татуировки на Колю и впервые увидел его с другой стороны. До этого момента для Миронова Николай был парнем, сокрытым под ледяным куполом. Парнем с добрым сердцем, но скрытой за семью печатями душой. Тем, кто отдавал себя только хоккею и желал завоевать отцовскую любовь. Теперь образ того парня улетучился. Перед ним сидел Коля, нашедший баланс между тем, чем так горел: между Аней и хоккеем.

— То есть ты не жалеешь, что послушал меня? — спросил Леша, хотя ответ был очевиден.

— Ни капли, — сжимая правое запястье, ответил Николай. — Жалею лишь о том, что не слушал тебя раньше.

— А я все гадал, почему ты светишься. Оказывается, ты познал дзен любви.

Николай усмехнулся, закусив губу и опустив взгляд в пол. Он светился изнутри, но не думал, что расцвел и снаружи.

— Так заметно?

— Еще как. Думаю, тебе стоит просветить команду. А то после игры Ильин обмолвился, что, как поправится его плечо, ринется завоевывать сердце Ани.

— Черт, — выругался Николай, рассекая воздух рукой. — Небось, уже придумал себе тактику.

— Ага. Вывих плеча — козырь в его руках. По его словам, травма вызовет отклик с ее стороны. Он знает про твой подлог под шайбу и помнит каждую реакцию Ани на твои стычки на льду. Поэтому решил состроить страдальца и ждать утешения.

— Чистого рода манипуляция! — воскликнул Коля, представив, как Ильин начнет покорять сердце его девушки. — Пора обозначить границы, которые ему не стоит пересекать. Играть на чувствах отвратительно.

— Дерзай, — сказал Леша, похлопав Литвинова по плечу. — И спасибо за помощь. Когда-нибудь я отплачу тебе той же монетой.