Однажды в Марчелике (СИ) - Сухов Лео

Вдоль берегов реки росла свежая молодая трава, мелкий кустарник и тростник. Да и вся равнина покрылась невысоким пёстрым ковром растений. Среди них преобладали все оттенки зелёного, пурпурного, сиреневого и фиолетового. Появились на равнине и цветы, которые добавляли на картину жёлтые, белые и красные вкрапления красок.

На другом берегу полноводной реки лакали воду двое каких-то травоядных. Над водой с криками носились птицы. Пение пернатых вообще слышалось уже отовсюду. Тишина, наступившая, когда закончился ливень, сменялась шумом и гамом просыпающейся жизни. Закончился Ноябрьский Потоп, и начался Ноябрьский Цвет! Жизнь спешила воспользоваться изобилием влаги. Вокруг каждой лужи начинали расти цветы и трава. И даже марчельское солнышко не пугало отважные растения.

Ведь их жизнь была весьма коротка. В парящем зное, в водном изобилии, им предстояло всего за месяц вырасти, отложить семена и засохнуть, навеки приникнув к земле – где здешние обитатели будут подъедать их останки до следующего ливня. Бесконечная равнина покрылась пёстрым ковром, тянувшимся всюду, куда только достигал взгляд. И даже каменные валуны, серые и печальные, покрылись жизнерадостным разноцветным мхом.

– Боже, как красиво… – выдохнула Пелла, оправившись от первого изумления.

– Да, Ноябрьский Цвет, – подтвердила Мэнола. – Обычно его видят только те, кто в Марчелике живёт. Приезжие стараются покинуть континент до Ноябрьского Потопа. В море на юге сейчас штормит…

– А на западе можно уехать? – задумавшись на секунду, спросила Пелла.

– Можно. Если только доплывёшь по грязи до корабля! – засмеялась Мэнола. – Там сейчас отлив идёт. Бывает, даже дно в гаванях обнажается.

– А на востоке? – заинтересовалась Пелла.

– А я там никогда не была, – призналась ей Мэнола и замолчала.

Замолчала и Пелла, впитывая глазами открывшуюся красоту.

Но в этот же день недолгий отдых закончился. Касадоры принялись сворачивать лагерь. С помощью рычагов и воллов они ставили на колёса фургоны и собирали навесы. Ночь ещё предстояло провести здесь, но утром, позавтракав, вадсомад снова выдвинется в путь. Всё, что можно было собрать и упаковать сегодня – спешили собрать и упаковать. Есть время привала, а есть время пути.

Пелла тоже старалась помогать – как могла. Она решила делать всё, чтобы втянуться в жизнь вадсомада, а потому не ленилась заниматься готовкой, стиркой, уборкой и сборами. Юная аристократка училась тому, чего не умела никогда в жизни. А ещё она мечтала, что однажды возьмёт вожжи доверенного ей фургона – и сама будет править упряжкой воллов.

К концу дня Пелла настолько измаялась, что даже не попробовала местный алкоголь, который Дан выставил на общий стол. Просто сидела и смотрела, как веселятся и строят планы касадоры, как Мэнола флиртует одновременно с Иоганном и Билли – и как кидает на друзей гневные взгляды её брат Мигель. Как старик Джон рассказывает Ламмерту и Алексу очередную байку времён своей молодости. Как играет какую-то весёлую мелодию на струнном музыкальном инструменте Пётр.

Пелла смотрела на всех них и устало улыбалась. А потом пожелала всем доброй ночи и отправилась спать.

Она уснула прямо в одежде. Просто прилегла на кровать и тут же задремала. И всё для того, чтобы через несколько часов, как ужаленная, подскочить от криков на улице. Криков и жутких подвываний… Не соображая со сна, Пелла схватила с полки маленький дамский пистолет, подаренный ей Анной «на всякий случай», и выскочила из фургона.

Стояла глубокая ночь. Несколько фонарей освещали пространство внутри периметра. Кричал кто-то из дозорных, старательно барабаня по крыше. Место вчерашнего празднования было убрано, грязная посуда – свалена в таз отмокать. И ни души вокруг.

– Ряв! – сказала темнота из-под одного из фургонов.

– Ряв! Ряв! – ответили темноте с другой стороны.

– Р-р-р-ры-ы-ы-ы! – дружно сообщили из темноты Гетрокнета.

На освещённое пространство скользнула рыжая тень. Пелла застыла на пороге фургона, не в силах пошевелиться. Прямо на неё шёл гибкий зверь с длинным телом, короткими лапами и внушительным набором клыков в пасти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Гирлапай! Гирлапай! – заорал один из дозорных. – Гирлапай в лагере!

Зверь, не отрывая взгляда, смотрел на Пеллу, сжимавшую в руке дамский пистолет и пытавшуюся вновь получить власть над собственным телом. Рыжее туловище прижалось к земле, согнутые лапы напряглись – а потом распрямились и бросили гирлапая в прыжок. А Пелла всё ещё пыталась взять себя в руки, не смея поднять оружие. И, оцепенев, смотрела, как к ней приближается рыжая смерть…

Грохнул оглушительный выстрел, и полёт хищника сбился в воздухе. Будто сломался идеальный механизм, и выверенные движения сразу стали резкими, грубыми. Туша ударила Пеллу, опрокинув её сначала на стену фургона, а потом на землю – с высоты в полтора ярда. Гирлапай и сам упал рядом, скуля и дёргаясь от боли. Пистолет выскочил из рук девушки и отлетел в сторону.

Пелла рванула к оружию, почему-то забыв, что передвигаться на ногах удобнее, чем ползать змеёй. А хищник перестал скулить и ехидно сообщил своей добыче:

– Ряв!

Прозвучало ещё несколько выстрелов. Проснувшийся лагерь начал отбивать нападение. Пелла, наконец, сумела дотянуться до пистолета, схватила его и тут же развернулась. Морда гирлапая была слишком близко…

Оскаленная пасть двигалась к её горлу, и Пелла поняла, что ничего не успевает сделать. Вот только умирать ей очень не хотелось!.. Рука с пистолетом сама метнулась вперёд, щёлкнул взводимый курок, а дуло уткнулось прямо в глаз страшному зверю. Выстрел показался девушке тихим и слабым. В ужасе Пелла подумала, что такое оружие ничем ей не поможет…

И была права. Мощные кости и толстая шкура уберегли бы гирлапая от дамской пугалки с мелким калибром. И всё же… Пуля прошла через глаз внутрь черепной коробки и, не пробив кость, срикошетила в небольшой комочек мозга. Жизнь хищника прервалась мгновенно. По инерции он навалился на девушку, придавив её к земле – и стремительно обмяк.

Пелла забилась под тяжёлой тушей, пытаясь выбраться. А из темноты под её собственным фургоном показалась ещё одна хищная морда. Девушка вскрикнула, пытаясь прицелиться, но фонарь возле фургона потух, и она даже не видела свою руку с пистолетом. Пуля ушла в молоко, а использовать последний, третий, заряд, Пелла не решалась. Зверь выскользнул из тени, и в тот же момент снова грохнул оглушительный выстрел.

В боку гирлапая образовалась кровавая дыра, а его тело отшвырнуло на пару шагов в сторону. Зверь удивлённо посмотрел на кровавую рану, ещё не понимая, что жизнь понемногу покидает его. Второй выстрел Дановых «немезид» пришёлся гирлапаю в голову. И этой встречи голова уже не пережила.

– Шкуру попортил! – в сердцах выдохнул Дан, приподнимая тушу убитого Пеллой хищника и помогая девушке подняться. – Ты чего выскочила?! Быстро в фургон!

Рявкнул Дан так резко, что Пелла вздрогнула. Она вскинулась было возразить, а потом вспомнила страшную морду гирлапая и со всех ног кинулась в фургон: вдруг в следующий раз ей не так повезёт. А ещё Пелле было обидно из-за выволочки: не такой уж и бесполезной она оказалась, как бы ни считал Дан. Слёзы сами навернулись на глаза.

Так Пелла и проплакала до конца боя, который, впрочем, продлился недолго. Стая гирлапаев была частью перебита, а частью сбежала. И члены вадсомада принялись снимать шкуры со зверей. Пелла тоже выбралась из фургона. И стоило ей появиться, как Дан накинулся на неё снова…

– Тебе кто разрешил выходить?! – кричал он. – Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?! Думаешь, ты со своим пугачом для них опасна?

– Я просто не разобралась! – пыталась оправдаться Пелла.

Но Дан её, казалось, вообще не слышал. Наверно, так и продолжал бы ругаться, но его прервала Мэнола. Она сунула Пелле нож и указала на ближайшего убитого хищника.

– Ты добила, тебе и шкуру снимать! – весело сообщила она, повергнув в глубокий шок и Пеллу, и Дана.

– Я не понял… – проговорил глава вадсомада. – Тебя вообще не трогает, что я ей тут сейчас выволочку устраиваю?..