Джунгли убивают нежно - Андрей Негривода

– Фью-у, фью-у, фью-у! – хлопали ее крылья все громче и быстрее.

– Фью-у, фью-у, фью-у-у-у, фью-у-у-у-у-у-у-у!

Наконец эти звуки слились в один мощный рев, а крылья подняли такой ураганный ветер, что Филин отвернулся и... Открыл глаза...

Прямо над его головой, вращая лопастями, стоял зеленый вертолет, а прямо над ним склонилось лицо Паука:

– Chef, le gredin! Nous dejа presque la semaine vous cherchons! Ov vous portait?! – проговорило это улыбающееся и такое родное лицо. – Ont ete trouves, enfin!.. Decolle! Quoi tu attends?!.[62]

...И опять щелчок! Свет погашен! «Конец» на весь экран! Все домой!..

Эпилог

13 декабря 2007 г.

День святого апостола Андрея Первозванного

...Андрей смотрел на экран монитора, прочитывал последние строки своей, только что законченной им книги и думал:

«Ну вот, кажется, и вся история... Летчиков освободили, полковника Бокассу выловили... Всех вывезли. Операция прошла практически без потерь. Джамп, мой самурай Кито, тогда, в этой операции, получил на всю жизнь огромный косой шрам через все лицо – от правой скулы до левого виска, словно его в настоящем самурайском поединке рубанули мечом. Если честно, то почти так и было. Его лицо изрезала прилетевшая сразу после взрыва случайная плоская железка. Хорошо, что глаз не задела, а так... Искровянила лицо, порвала кожу... „Легкое ранение“, которое выглядело после снятия швов так, словно Джампу полбашки снесло чем-то, а ее потом на место пришили... И смех и грех, но Кито именно после этого „ранения“ решился съездить на родину, домой, в родной пригород небольшого города Увадзима, что на острове Сикоку. „Родовое гнездо“ самураев из рода Такидзиро... Удивительная семья!.. Его родной дед, вице-адмирал императорского флота Онисио Такидзиро, прославился в мировой истории тем, что создал в 1944 году отряд летчиков-смертников, которые „уходили“ в свой единственный бой, повязывая на голове белый лоскут с иероглифом, который можно было прочитать двояко – „Цветок Сакуры“ или „Божественный Ветер“ (Ками-кадзе). Он закончил свой жизненный путь как настоящий самурай, совершив харакири в 1945-м, после подписания Японией капитуляции...»[63]

Андрей усмехнулся своим мыслям:

«Кито тогда сказал, что самурай, который носит на своем лице такие „награды“, всегда может рассчитывать и на прощение своей семьи, и на уважение с ее стороны – он настоящий воин!.. Это Джамп-то не воин! Мастер Будо и Ниньдзю-цу, фантастически владеющий всеми известными восточными видами холодного оружия, обладатель Четвертого Дана!!! Не говоря уже о том, что именно он был и есть до сего дня единственный и неповторимый в своем роде инструктор рукопашного боя для всех подразделений спецназа в Легионе! А сколькому он научил меня?! При том, что мой статус „Мастера“ и Черный пояс Айкидо мне никто не дарил!..»

Андрей походил по комнате с зажженной сигаретой, пытаясь прислушаться к своим мыслям... Сегодня его рассказ был закончен и... Не закончен! Что-то глодало его душу... Что-то было недосказано... Недорассказано в этой истории...

Андрей подошел к иконам, висевшим в комнате, как и полагалось по христианским обычаям, в красном углу, и перекрестился:

«Спасибо, господи, что уберег меня тогда! Спасибо и тебе, мой ангел-хранитель, святой Андрей Первозванный, что не дал сгинуть на чужбине!..»

Он мучился. Что-то не давало ему покоя...

«Ну... Что еще-то?.. Я тогда тоже, в какой уж раз, стал „трехсотым“... Еле выскочил... А последствия растянулись на целых полгода... Да и не помнится толком ничего особенного, хотя... Что такое есть это „особенное“? Для каждого – оно свое...»

...1 мая 1999 г.

Андрей открыл глаза оттого, что его мучила жажда. Рот казался сухой и огромной пещерой, в которую можно было запихнуть без труда скамейку из парка, а язык – половой доской...

– М-м-м, – промычал он и едва сумел проговорить: – Во-ды!..

Тут же его губы почувствовали легкое прикосновение чего-то мягкого и... Влажного!!!

– Пить... – прошептал он и окончательно открыл глаза.

В поле его зрения возникли два лица. Опостылевшее, успевшее надоесть и тем не менее такое родное лицо Паши Старкова, или просто Стара, и лицо Мари, усугубленное лейтенантскими погонами на плечах.

– La gloire а la Vierge de Maria![64] – произнесла она.

– Привет, Чиф!!! – заулыбался Стар. – А я за тобой, капитан!.. Давай! «Подъем!», и пошли! Хорош от службы отлынивать!.. Вставай! Пойдем «шила» накатим по «двухсоточке»! Праздник же на дворе!..

– Иди в жопу, майор... – Андрей еле-еле ворочал языком.

– Вот так! Шутками-прибаутками встречает народ Первое мая!..

И опять все завертелось в цветном калейдоскопе...

...12 мая 1999 г.

Он «проснулся» как-то рывком. И...

Голова была светлая, как никогда! Он даже сумел рассмотреть маленькие трещинки побелки на потолке, над его головой.

– Monsieur le commandant! Monsieur le general! Il s’est remis![65] – раздался заполошный крик рядом.

Он повернул голову и увидел великолепную фигуру лейтенанта Мари Савелофф, которая была наполовину за дверью его палаты.

«А че... Прикольная „тетка“... – К нему уже даже начали возвращаться нормальные мужские рефлексы. – Жаль, что „лейтенант“... Мне бы попроще чего...»

В палату стремительно вошли двое: человек в белом халате и с такой же шапочкой на голове и Жерарди в наброшенном на плечи халате.

– Как вы себя чувствуете, месье Ферри? – проговорил врач.

– Хорошо... Кажется...

– Хорошо...

Доктор был далеко не молод. Он пожевал губами немного и стал говорить:

– Вам, молодой человек, досталось довольно здорово... Я, хоть и весьма опытный и повидавший виды человек, получив вас в свои пациенты, был весьма удивлен тем, что вы еще не умерли... Весьма редкий случай, должен признаться!.. Я, как ваш теперь почти персональный хирург, имел возможность осмотреть ваше тело и оценить те ранения, которые были получены вами ранее... Благодарите своих родителей, Ален, что они подарили вам такое здоровье...

– Они старались...

– Весьма старались!

– Где я, доктор?

– В Обани. В Центральном госпитале.

– И что со мной?

– Вы понимаете, месье Ферри...

– Паук! – Андрей перевел взгляд на генерала. – Пусть он скажет, как есть!..

Генерал внимательно посмотрел на Андрея и отвел взгляд в сторону. В палате повисла тишина минут на пять. На то время, пока суровый генерал смотрел в окно и ворочал тяжелые думы в своей голове...

Ожидание начало затягиваться, когда Паук посмотрел на врача-майора и молча кивнул головой.

– Хорошо... С одобрения месье генерала... У вас, месье Ферри, весьма тяжелое состояние... – Он опять пожевал губами. – На момент поступления, в предварительном анамнезе, у вас было сломано два ребра, раздавлен носовой хрящ, трещина отростка девятого поясничного позвонка и начинался общий сепсис крови...

Врач посмотрел на Андрея в ожидании хоть какой-либо реакции, но ее не последовало.

– В гипсовом корсете вам придется провести не менее двух месяцев... Что касается сепсиса... Дважды было проведено полное переливание крови... Тут немалую роль, должен заметить отдельно, сыграли добровольные доноры: месье Белоконь и двое братьев, месью Серж и Владимир Кузньетсов... – произнес он «сложную» русскую фамилию. – Сдать свою кровь были готовы все из ваших сослуживцев, даже до драки с охраной доходило, но только у этих троих была подходящая группа крови... Вы весьма популярны, должен заметить, месье Ферри... Стоял, надо признать, вопрос об ампутации руки, но так как до гангрены дело не дошло, то... Я взялся вас прооперировать... В общем, вы будете продолжать пользоваться своей правой рукой и дальше... Я могу задать вам вопрос, месье больной?

– Да! – Андрей был краток.

– Ваша рука... Я знаю, что вы выполняли задание в Африке... Это укус... Вас укусило дикое животное – это понятно! Но укус странный... Это была гиена?..

– Скорее шакал-падальщик... – сказал Андрей и посмотрел на Жерарди.

– А-а! Ну, тогда понятно!.. Трупный яд, развивающийся и остающийся на зубах хищного животного вследствие разлагающихся оставшихся между зубами волокон свежего мяса весьма опасен...

– Наверное, так, доктор...

«А полковник-то действительно не чистил зубы, падла!»

В этот момент Андрей решил немного похулиганить, вспомнив старый одесский анекдот:

– Доктор, а вам можно задать личный вопрос?

– Я вас слушаю, месье Ферри.

– А я после операции смогу играть на фортепьяно?

– Ну... Конечно, сможете, если потренируете палец!

– Доктор – вы кудесник!.. До этого я не играл!!!

Ошалевший врач посмотрел в смеющиеся глаза Андрея и заулыбался.

В этот момент к нему обратился генерал Жерарди:

– Майор! Мы могли бы побеседовать с больным с глазу на глаз?

– Да, месье бригадный генерал. Состояние больного стабильное, так что... Десять минут – это максимум! Он еще весьма слаб...

Пожилой майор-хирург вышел из палаты и закрыл за собой дверь. Теперь здесь оставались только Андрей, генерал и «лейтенант Мари».