Франция. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

ЭПОХА КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ

КО ГРОБУ ГОСПОДНЮ.

ПЕРВЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД

Европа была преисполнена религиозным духом - описанные распри только подтверждают, насколько люди были небезразличны к делам веры. Европа была преисполнена жаждой подвига, вдохновляемая расцветающей рыцарской культурой. А еще Европа была переполнена сыновьями бедных рыцарей, которым стать обладателем собственного феода на родной земле не светило, а ничего, кроме военного дела, они не знали и знать не хотели. И была проблема высшего уровня: надо было направить накал политических страстей, не затухающих в спорах об инвеституре, о власти церкви и власти государей, на более благое дело. Вдобавок, ближневосточные сухопутные пути ко Гробу Господню, по которым непрерывным потоком тянулись тысячи паломников, теперь стали контролироваться не арабами, а турками.

С арабами, когда-то непримиримыми воинами ислама, за века сосуществования научились договариваться. На землях, которые они захватили в VII-VIII вв. у Византии, проживало много христиан. Завоеватели взимали с них повышенные налоги за неправедность, но в целом стали терпимы к их вере. Как были они терпимы и по отношению к толпам пилигримов - заплати пошлину, и молись спокойно о спасении неразумной души своей. В смысле, не вразумленной истиной Корана, дарованной Всевышним человечеству устами пророка Мухаммеда. Но ведь и в Коране: Исса, Иисус Христос - один из величайших пророков Аллаха. К тому же арабы создали прекрасную, утонченную культуру и склонность к агрессии поутратили.

До середины XI в. в мусульманском мире было два основных центра силы и влияния: Багдадский халифат и халифат Каирский.

Власть багдадского халифа распространялась на Иран, Месопотамию, Сирию. Каирский халиф считался верховным правителем Египта, Палестины и северной Африки. Подвластные им государи, как и в тогдашней Европе, были более-менее независимы, стремились быть независимыми скорее более, чем менее, и постоянно враждовали друг с другом и с владыками.

Недружественны были между собой и халифы, к тому же существовали религиозные разногласия: Багдад был оплотом ортодоксальных суннитов, Каир - шиитов, верующих в грядущее воцарение истинного правителя из дома Али, зятя пророка.

Была еще одна загадочная и жуткая сила, обосновавшаяся в горах северной Персии. Это измаелиты, последователи «Горного Старца» Хасана-ибн-Сабаха, основавшего в конце XI в. радикальную террористическую секту. Они ожидали пришествия таинственного преемника пророка - Махди, который придет искоренить власть злых правителей и всю неправду на земле. А пока Махди еще не явился, Горный Старец рассылал по всему мусульманскому миру фанатично преданных ему убийц, прошедших идеологическую обработку под влиянием гашиша: так проще было описать им ожидающие их после выполнения задания блаженства рая. Отсюда их прозвание - гашишины (или, в греческом произношении - ассассины). Кинжалы этих ангелов смерти одну за другой прерывали жизни земных государей, сбившихся с правого пути.

Но вот из степей и долин центральной Азии надвинулся мусульманский народ турок-сельджуков (по имени объединившего их вождя Сельджука, правившего в Бухаре). Сначала они поступали на службу к багдадскому халифу, через какое-то время уже составляли основу его военной силы, а вскоре турки-военачальники прибрали к рукам почти всю полноту светской власти.

Повсюду на землях халифата стали появляться государства турецких командиров - султанаты. Они отвоевали у Византии почти все ее владения в Малой Азии, и на этом месте возникло Румское султанатство («страна римлян»). Христиане оказались там в качестве подвластного населения, платящего подушную подать, большинство их церквей было перестроено в мечети. Султанаты образовались и в Сирии.

Таким образом, весь переднеазиатский отрезок пути к Гробу Господню, в Иерусалим пролегал теперь через турецкие владения. Туркам далеко было до высот арабской культуры, тем более до веротерпимости. Это были люди воинственные, заносчивые и грубые. Христианские паломники подвергались насмешкам, обидам, нередки были убийства. Передвигаться богомольцам приходилось теперь большими партиями - по нескольку сотен, а то и тысяч человек (в 1064 г. архиепископ Майнцкий возглавлял семитысячное шествие). А ведь среди них, как мы видели, было немало норманнов, людей крутых и прощать не умеющих.

Рассказы о невзгодах, перенесенных по пути к святыням и обратно, сильно подогревали общественный настрой в Европе. Паломничество в Иерусалим считалось высшим духовным деянием, доступным простому смертному - оно смывало самые тяжкие грехи, вплоть до убийства.

На Святой Земле развернулась вся эпопея земной жизни Спасителя, и она была полна памятных мест и реликвий. Босые паломники окунались в воды Иордана - там, где Иисус Христос принял Крещение от Иоанна Крестителя, уносили пальмовые ветви из Иерихона. Главной же святыней был Гроб Господень - гробница, в которой было погребено тело распятого Спасителя и которая превратилась в место поклонения ревностными заботами византийских императоров. Прикосновение к ней очищает человека от скверны и просветляет его. Гробницу почитали и мусульмане-арабы.

***

Призыв к крестовому походу для освобождения Гроба Господня из рук неверных прозвучал во Франции на Клермонском соборе в ноябре 1095 г. из уст папы Урбана II (более прозаичной целью собрания было осудить короля Филиппа I за то, что он отказывался принять обратно беззаконно отвергнутую супругу).

Словам первосвященника внимали сотни иерархов католической церкви, тысячи южнофранцузских рыцарей. Здесь же собрались несметные толпы простолюдинов: не все даже поместились в городе, за крепостными стенами были разбиты палатки.

Папа Урбан говорили о святости Гроба Господня, о том, какое это сокровище для каждого христианина. Призывал выступить во имя Христово против неверных «сыновей Агари». Прозвучали слова Евангелия: «Пусть каждый отречется от себя и возьмет свой крест». Толпа ответила громогласными криками: «Так хочет Бог! Так хочет Бог!» - этот возглас стал боевым кличем крестоносцев. Епископ Клермона Пюи Адемар преклонил перед папой колени и испросил благословения на подвиг.

Его примеру последовали тысячи рыцарей. Здесь же родилось слово «крестоносец». Собиравшиеся в поход нашивали спереди на одежду крест из красной материи. Те, кто спустя годы возвращался, исполнив свою клятву, имел крест на спине.

Папа издал указ. Каждый крестоносец должен был дать обет: воевать с неверными до успешного окончания похода. В указе говорилось: «Всякий, кто отправится в Иерусалим для освобождения церкви Божьей единственно из благочестия, а не ради хвалы или денег, заслужит своим путешествием полное отпущение грехов». На время похода крестоносцы становились людьми церкви: кредиторы не могли преследовать их за долги; всякий, кто покусился бы на имущество ушедшего, подлежал отлучению.

Папа завел активную дипломатическую переписку. От Генуи он добивался кораблей для того, чтобы пересечь Средиземное море; у Византии, несмотря на недавнюю Великую схизму, просил гостеприимства для Христова воинства и обеспечения его продовольствием.

Но поднялся не весь западнохристианский мир. Англия, Германия (кроме левобережья Рейна) энтузиазма не проявили. Испанские рыцари и так неустанно бились с мусульманами-маврами за освобождение своей страны. Но во Франции, Нормандском герцогстве, в Италии воодушевление было огромным. Тем более, что призыв был обращен в первую очередь не к государям (с ними у церкви отношения были более чем натянутые), а ко всем слоям общества. Священники, монахи горячими проповедями зажигали сердца людей. Многие распродавали все свое имущество, чтобы достойно снарядиться для священной битвы. Герцог Роберт Нормандский заложил свои владения брату, английскому королю за 10 тысяч фунтов серебра.

От прилива чувств кое-где прошла волна жестоких еврейских погромов. Когда архиепископ Кельнский пытался спрятать несчастных иудеев у себя во дворце, это ему не удалось: толпа ворвалась, все разгромила и поголовно перебила «врагов Христовых».

Был определен срок выступления крестоносного воинства в поход - 15 августа 1096 г.

Поднялись и благородные рыцари, и сервы. Но пошли они не вместе - собралось два непохожих друг на друга ополчения.

Одно - простонародное. Неорганизованное, плохо вооруженное. В него вливались и мужское население целых деревень от мала до велика, и неудачники из городских низов, и бродяги, и прочие сомнительные личности - прельщенные слухами об ожидаемой невероятной добыче. Во главе встали пламенный проповедник Петр Амьенский, прозванный Пустынником, и бездомный рыцарь Готье Голяк.