Пробуждение сердца - Пейдж Брэнтли

Санча сбежала по лестнице и пошла через душную кухню, где за одним из длинных столов сидела бледная и молчаливая Алиса. Перед нею стояла чашка простокваши, которую Мора обычно заставляла пить всех болящих, чем бы они ни страдали. От вида простокваши в соединении с кухонным чадом Санчу едва не стошнило.

– Алиса, пойдем со мной! – на ходу крикнула Санча. – Мне нужен твой совет. – Она вылетела в сад, и Алисе ничего не оставалось, как нехотя встать и последовать за госпожой.

Шагая по дорожке, Санча оглянулась через плечо. Видно было, что Алисе очень плохо. «Жестоко с моей стороны, – думала Санча, – вытаскивать ее на такую жару». Санча было остановилась, но потом двинулась дальше, решив все-таки посмотреть, чем богат купец.

В аббатстве Санча сразу же разыскала купца. Он оказался приземистым человеком средних лет, с прилизанными редеющими волосами и к тому же весьма кичливым. Самоуверенно заявив: «Я торгую только самой лучшей тканью», – он намекнул, что цена соответствует качеству товара и не по карману местным красавицам.

Сообразив, что перед ним хозяйка поместья, он тут же сменил самоуверенный тон на услужливый. Санчу, однако, было не так легко провести. Если хитро поблескивающие глазки купца, думала Санча, зеркало его души, то он точно алчный и прижимистый, каким показался ей с первого взгляда.

Когда приходилось сталкиваться с купцами, она чувствовала себя как рыба в воде. Будучи фрейлиной королевы, Санча имела дело с полчищами ювелиров, портных и всякого рода торговцев, которые постоянно соперничали друг с другом, чтобы завоевать королевскую благосклонность. Одна из трех фрейлин – Алина – совершенно не умела торговаться, находя это занятие ниже своего достоинства, Мари же слишком часто теряла терпение и выходила из себя. И только в Санче должным образом сочетались рассудительность и настойчивость, помогавшие ей справляться с самыми угодливейшими и льстивейшими негодяями.

Купец, видимо, почувствовал это, когда Санча настояла на том, чтобы посмотреть товар прямо в повозке. Не долго думая, она взобралась на нее и взялась за тюк с прекрасным тяжелым шелком.

– Какое-то все тусклое, – жаловалась Санча. – А это! Видите? Не прокрашено. А еще говорите о прекрасном качестве!

Купец, которого пот прошиб от такого напора юной леди, стал вытаскивать другие свертки. Санча все внимательно рассматривала.

– Как тебе нравится этот оттенок, Алиса? – вопрошала она свою страдающую служанку. Не забывая препираться с купцом, Санча каждый отрез неторопливо обсуждала с Алисой. Купец переминался с ноги на ногу, багровый то ли от жары, то ли от раздражения.

К тому времени когда Санча наконец расплатилась и забрала покупки, купец уже устало вытирал рукавом потный лоб. Пройдя столовую и поднявшись по лестнице, Санча остановилась и, улыбнувшись Алисе, чьи руки тоже были заняты отрезами, вместо того чтобы направиться в гостиную, повернулась и вошла в комнату, которую занимала служанка.

– Куда положить твое будущее свадебное платье? – спросила Санча.

Алиса, сдерживаясь из последних сил, прошла несколько шагов по комнате, села, не выпуская из рук тяжелые отрезы, и разрыдалась.

– Что с тобой, Алиса? – воскликнула Санча, бросив покупки на скамью.

Алиса, уткнув в ладони пошедшее красными пятнами лицо, безутешно рыдала, подрагивая плечами.

– Мне так стыдно. Я боялась признаться тебе, – причитала она. – Думала, ты сочтешь меня потаскушкой и прогонишь от себя!

Услышав причитания Алисы, Санча взяла у нее с колен материю, отложила в сторону и обняла подругу.

– Ну-ну, будет, дорогая. Не надо плакать. Все хорошо.

– Но зачем мне столько? – всхлипывая, показала Алиса на свертки. – Здесь на три платья хватит и еще останется, а я и одного не заслуживаю!

– Неправда, твоя доброта так много значит для меня. А потом, должно же у тебя быть хоть какое-то приданое. Разве ты не собираешься вскоре выйти замуж за оруженосца моего мужа? А главное, ты была моей лучшей подругой и, надеюсь, всегда ею будешь.

– Обязательно, – пообещала Алиса, утирая слезы с лица.

Молодые женщины, обретя былую дружбу, долго еще сидели обнявшись и говорили о свадебном платье, о будущем малыше, о Мартине.

Свадьба Мартина и Алисы состоялась в середине месяца, в небывало знойный день. В столовой замка накрыли праздничный стол, а потом пятеро музыкантов из соседних деревень взяли в руки инструменты: лютню, волынки и барабан – и заиграли если не слишком мелодично, то громко и весело.

Хью, несколько перебравший вина, восседал во главе стола и руководил весельем с видом снисходительного отца семейства. По заведенному порядку начинали танцы господин и госпожа. Хью взял Санчу за руку и, морщась от визгливого дуэта волынок, прошелся с ней по залу в неистовой жиге. Они кружились и кружились, пока она, ослабев от смеха, не запросила пощады.

Одного такого танца было вполне достаточно, и Санча с удовольствием устроилась за столом, глядя, как отплясывают другие, самозабвенно кружась по залу с раскрасневшимися лицами и растрепавшимися волосами.

Русая Гасти отплясывала с видом победительницы, цепко держа Донела. Рыжая Дженн, ее оставшаяся без пары кузина, стояла в сторонке, сгорая от зависти. Но тут Румолд сжалился над ней и пригласил танцевать. Даже старая Мора не устояла и, схватив пастуха Юана, как терьер крысу, потащила на середину зала.

Из конца в конец длинного стола летели крепкие шуточки, ответом на которые был неудержимый смех, что ничуть не смущало Алису. С ее лица не сходила счастливая улыбка, но Мартин весь вечер беспрестанно краснел и глупо ухмылялся.

Наконец музыканты выбились из сил и взмолились о пощаде. Устали и гости. Кое-кто уже спал, свалившись прямо на пол, другие с трудом держались на ногах, хотя продолжали смеяться и шуметь.

Только перед рассветом Хью и Санча добрались до постели. Хью хотелось лишь одного – поскорее уронить голову на подушку. Санча жаждала поговорить. Она перебирала события дня, уверяла Хью, что у Алисы непременно будет мальчик, и вновь смеялась, вспоминая, как Мора отплясывала с пастухом. Наконец она с сожалением сказала:

– Никогда не забуду сегодняшней вечеринки, – обернулась к Хью, чтобы пожелать спокойной ночи, но тот уже крепко спал.

Деревня Эвистоун, если, конечно, ее можно было назвать деревней, находилась в трех лигах от аббатства. Санча лишь однажды проезжала через нее. Селение представляло собой единственную улицу и горстку домов, и по меньшей мере четверть его обитателей составляли приехавшие с Хью.

Второй раз Санча оказалась в деревне на праздник святого Бартоломью. Стоял жаркий августовский день. Санча ехала вместе с Хью, Мартином и Алисой и с любопытством глядела по сторонам. Она увидела шесть новых домов с бревенчатым верхним и каменным нижним этажом, предназначавшимся для лавок. Самый большой и внушительный дом был отведен под таверну.