Мнимая смерть - Томас Энгер

Но когда это началось, задается он вопросом. Когда ее план обрел форму?

Хеннинг вспоминает, что она рассказывала о своей первой встрече со Стефаном после его победы на конкурсе сценариев. Может быть, ее план родился уже в тот вечер. Возможно, Анетте решила снять фильм по сценарию Стефана, чтобы приблизиться к нему, поближе познакомиться и научиться манипулировать им. Она могла стать девушкой, благодаря которой его мечты обрели крылья. А кинопроизводство — дело долгое. Это встречи для того, чтобы договориться о встречах, и новые встречи для того, чтобы договориться о следующих встречах. Анетте почти ничем не рисковала, предложив сделать фильм по сценарию Стефана, ведь к тому моменту, когда надо было бы приступить к съемкам, он наверняка был бы мертв.

Интересно, что она ему сказала, думает Хеннинг, какие слова вызвали у него такую ярость. Может быть, Анетте сказала, что девушки вроде Хенриэтте делают мужчин насильниками и разбивают семьи. Стефана было нетрудно разгорячить такой логикой, если вспомнить, что случилось с его матерью. Чем больше Хеннинг думает об этом, тем больше убеждается, что Анетте всю дорогу подталкивала Стефана. Как настоящий режиссер.

Это также наводит его на мысль, что они — или, может быть, только Анетте — пытались подставить Махмуда Мархони, посылая ему текстовые сообщения с мобильного телефона Хенриэтте, совсем как в сценарии, сообщения, которые будет сложно объяснить из-за намеков на неверность и из-за фотографии в электронной почте Хенриэтте. Его слово против текстовых сообщений погибшей женщины. И все бы совершенно спокойно поверили, что Хенриэтте могла кого-то обманывать. Она ведь умела флиртовать. Была той, кого «все» хотели. Даже Анетте.

Хеннинг видит перед собой мертвое лицо Стефана, лежащего, плотно прижавшись к стене. Пообещала ли Анетте последовать за ним? Договорились ли они совершить двойное самоубийство? Как ей удалось его обмануть? Неужели он не видел, что она принимает другие таблетки? Почему…

Подожди-ка немного, говорит он себе. У него появляется идея. И, ухватив эту мысль, он быстрым движением открывает дверь. Хеннинг поднимается по лестнице, не вспоминая о почте, не обращая внимания на боль в бедрах и голенях, заходит в квартиру и кладет компьютер на стол в кухне. С максимальной скоростью, на которую способен, он забирается на стремянку и меняет батарейки, после чего снимает верхнюю одежду и открывает один из ящиков деревянного шкафа. Квитанции, меню, стеариновые свечи, чертовы коробки спичек, визитки, но это все не то, что он ищет, он достает бутылку рома, плохого «Бакарди», еще меню, и там, под старыми воротами из настольного хоккея фирмы «Стига», которые он по какой-то причине сохранил и положил именно сюда, лежит визитка. Он знал, что не выкинул ее. Хеннинг видит имя доктора Хельге Брюнсгорда, напечатанное офсетом на белой карточке из шершавой бумаги.

Хеннинг вновь достает мобильный телефон, замечает, что батарейка начала садиться, но ее должно хватить на задуманный разговор.

Доктор Хельге долго не отвечает. Хеннинг чувствует, как учащается его дыхание, когда он слышит, как хорошо знакомый голос, задрапированный энтузиазмом и оптимизмом, произносит: «Это ты, Хеннинг?»

— Привет, Хельге, — говорит он.

— Как дела? Как тебе работается?

— Э-э… хорошо. Послушай, я звоню тебе в пятницу вечером не для того, чтобы поговорить о себе. Мне нужна помощь. Профессиональная помощь в одном деле, о котором я пишу. Можно я помучаю тебя пару минут? Ты наверняка сейчас едешь домой.

— Да, еду, но это ничего, Хеннинг. Я сижу в машине в пробке, передо мной стоит куча автомобилей, потому что впереди произошла авария, так что давай спрашивай. Что ты хочешь знать?

Хеннинг пытается рассортировать мысли.

— То, о чем я хочу тебя спросить, может показаться немного странным. Но это не имеет никакого отношения ко мне, так что не волнуйся.

— И что это, Хеннинг? О чем ты хочешь спросить?

Внезапное беспокойство в голосе врача передается ему. Он делает глубокий вдох.

И задает свой вопрос.

Компьютер оживает, хотя и не очень охотно, и долго-долго включается. Хеннинг кружит по кухне в ожидании, когда установленные программы подготовятся к работе, лишь для того, чтобы не пользоваться ими. Когда он садится и дважды нажимает на иконку программы FireCracker 2.0, часы в верхнем правом углу дисплея показывают 19:01. Спустя еще целую вечность программа готова к работе. Он видит, что 6тиермес7 находится в Сети. Он дважды кликает на ник. На дисплее открывается окно.

МаккаПакка:

Хуггер.

Он долго ждет и наконец получает ответ. Ведь даже 6тиермес7 не может находиться у компьютера постоянно.

6тиермес7:

Муггер.

Разве ты не должен сейчас быть в каком-нибудь баре?

МаккаПакка:

Уже был. Ничего хорошего.

6тиермес7:

Тебе гораздо больше хотелось поболтать со мной. Понимаю.

МаккаПакка:

Меня интересует одна вещь.

6тиермес7:

Серьезно? Какая?

МаккаПакка:

Сейчас больше, чем когда-либо.

6тиермес7:

Звучит солидно. Так о чем речь?

МаккаПакка:

Одно из текстовых сообщений, посланных Хенриэтте Хагерюп в день ее смерти, пришло из Мозамбика. Ты знаешь, из какого места в Мозамбике?

6тиермес7:

Погоди, дай проверить.

Пальцы Хеннинга без движения лежат на клавиатуре, готовые в любой момент начать двигаться. Проходит несколько минут. Потом 6тиермес7 возвращается.

6тиермес7:

Из местечка под названием Инхамбане.

Еще один большой кусок мозаики оказывается на месте. Кажется, что огромная зияющая дыра, на которую Хеннинг пялился целый день, закрылась. И закрылась с грохотом.

МаккаПакка:

Это дело не закончено.

6тиермес7:

Что ты имеешь в виду?

МаккаПакка:

Стефан Фолдвик не убивал себя. Его убила Анетте Скоппюм.

6тиермес7:

С чего ты взял?

МаккаПакка:

Со всего. Слишком много концов не сходится. Мне потребуется от тебя несколько услуг.

6тиермес7:

Каких же?

МаккаПакка:

Улики, которые вы собрали в комнате Стефана, — их анализ откладывается?

6тиермес7:

Точно так.

МаккаПакка:

Их нужно срочно исследовать.

6тиермес7:

Не надо думать, что я смогу изменить подобное решение.

МаккаПакка:

Да, понимаю. Просто я перечисляю, что нужно для того, чтобы внести окончательную ясность в это дело.

6тиермес7:

Если дело разрешится на основании анализа улик, то время не имеет слишком большого значения?

МаккаПакка:

Нет, кроме того что Анетте к тому времени уже может быть за тридевять земель. Скоро начнутся каникулы, и одному Богу известно, в какой захолустный город она отправится. Она уже объехала половину земного шара. К тому моменту, когда вы закончите анализ улик, которые могут указывать на нее, она может оказаться где угодно.

6тиермес7:

Понимаю, в чем проблема, но сделать могу немного. Тебе надо поговорить об этом с Йерстадом или прямо с Неклебю. Ты должен попытаться убедить их, а после этого я помогу.

МаккаПакка:

Хорошо, я понял. Но есть еще пара вещей, с которыми ты можешь мне помочь.

6тиермес7:

И что это?

Хеннинг делает глубокий вдох и пишет несколько предложений. Но это не успокаивает животное, галопом скачущее у него в груди.

Глава 72

В день похорон Хенриэтте Хагерюп, который пришелся на понедельник, на улице ясно, безоблачно и красиво. Хеннинг Юль почистил старый костюм, а теперь стоит и разглядывает свое отражение в зеркале. Он поправляет черный галстук, который ненавидит, и проводит пальцами по шрамам на лице.

Давно он на них не смотрел. Не смотрел по-настоящему. Но вот теперь Хеннинг видит их, и они больше не кажутся ему нормальными. Они глубоко вгрызлись в его кожу.

Хеннинг проветривает ванную, где все еще тепло и влажно после душа, который он принял полчаса назад. Пена для бритья и бритва лежат на раковине, еще не отмытой от мыла и волосков.

Перед тем как выйти на улицу, он проверяет, лежит ли в карманах все, что ему понадобится. «Самое главное, что тебе надо взять с собой, — это твоя голова», — говорил обычно Ярле Хегсет. Может, и так, думает Хеннинг, но и парочка вспомогательных средств не помешает. А сейчас ему может потребоваться острый ум, несмотря на то что он вволю пользовался им в последние дни. Хеннинг еще раз перебрал в голове все встречи и разговоры. Доктор Хельге и 6тиермес7 оказали ему бесценную помощь в собирании кусочков мозаики, но он не знает, достаточно ли этого.