Нарисованные воспоминания (ЛП) - Флауэрс Лони

Я не открываю глаза.

— Ш-ш-ш-ш. — Вот, что я делаю, чтобы не расплакаться. До сих пор это помогает. — Дай мне секунду.

Хотя и не могу видеть выражения его лица, я чувствую, как по нему расползается улыбка. Я делаю пару глубоких вдохов и открываю глаза, чтобы убедиться, что права.

— Я правда не знаю, что сказать. Все это так неожиданно.

— Просто скажи «да», — советует он.

— Не то, чтобы я неблагодарна; пожалуйста, не подумай ничего такого, но не мог бы ты дать мне немного времени на обдумывание?

Я уже знаю свой ответ. На все его просьбы я всегда отвечаю «да», но мне хочется убедиться, что он делает это не ради меня и не потому, что мне нужна работа. Я бы чувствовала себя ужасно, если бы что-то не получилось. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным помогать мне. Не ради его бизнеса. А если бы мы расстались, какие последствия это имело бы для меня? Я даже не уверена, что могу с этим справиться.

Пальцы Дрю скользят по моему плечу.

— Подумай об этом столько, сколько тебе нужно. — Он наклоняется и оставляет на моем плече легкий, долгий поцелуй, затем еще один на шее. Его губы касаются моего уха, когда он шепчет. — У меня еще один вопрос.

— Хорошо, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, поскольку от его прикосновения по моему телу пробегает дрожь.

— Ты переедешь ко мне?

Это единственный вопрос, над которым мне не нужно задумываться. Мы и так спим то у него, то у меня, и теперь редко в своих кроватях поодиночке. Переезд является логичным решением. Нет смысла вносить две арендные платы, когда мы можем разделить одну.

— Да, — отвечаю я.

— Почему все твои ответы не могут быть такими же быстрыми? — дразнит он.

— Мы и так практически живем вместе. В этом нет ничего сложного.

— Как насчет того, чтобы поесть и свалить отсюда? Нам нужно сделать еще одну остановку, прежде чем вернемся домой, — подмигивает Дрю.

Я выгибаю бровь.

— О, правда? Оставляем лучшее напоследок?

Он пожимает плечами и снова подмигивает.

— Может быть.

После того, как мы заканчиваем ужин и выпиваем еще бутылку вина, Дрю едет обратно к нам домой, а оттуда в соседний город, на Красную площадь. Ожидание мучительно, и я спрашиваю, куда он меня везет. Он отвечает, что несколько коллег Филиппа устраивают выставку в местном художественном центре, и он приглашен. Дрю обещает, что не будет никаких неожиданных картин, посвященных воспоминаниям о прошлом, с моим изображением на них, и мы просто поддержим искусство. Все просто.

Центр искусств на Красной площади представляет собой большое здание из обожженного оранжевого кирпича с тремя огромными белыми колоннами перед входом. Войдя внутрь, я чувствую, что все на меня пялятся, но знаю, что это не из-за того, что я слишком нарядно одета. Видя мужчин в костюмах и смокингах, а женщин в платьях, я сразу же ощущаю себя в своей тарелке. Тем не менее, ловлю на себе несколько блуждающих взглядов, следящих за моими движениями то тут, то там, и могу поклясться, что один раз кто-то указывает на меня пальцем.

— Я чувствую себя третьей лишней, — бормочу я Дрю. — Все смотрят на меня.

— Разве я не говорил тебе однажды, что трудно устоять перед обаянием красивой женщины? Ничего не изменилось.

Я качаю головой и пропускаю эту мысль мимо ушей, продолжая идти рядом с ним. Мы обходим все вокруг, оценивая произведения искусства острым взглядом, не торопясь переходя от картины к картине.

— Итак, что именно надо делать на этих мероприятиях? — спрашиваю я.

— Как и сейчас, осмотри картину и постарайся оценить старания и красоту работы. Обычно я читаю название картины и гадаю, как художник пришел к такому названию. В большинстве случаев это легко, но мне нравятся сложные задания.

— Самые трудные? — спрашиваю я.

— Да. Иногда картина раскрывает противоположное тому, что изображено в названии.

— Зачем кому-то это делать?

— Художник сам решает, какие чувства вызывает у него картина. Для зрителя это может показаться просто счастливым, ярким, солнечным днем. Но для художника это болезненное воспоминание… или что-то совсем другое. Искусство — это самоинтерпретация. Ты видишь только то, что хочешь видеть. Все люди разные.

— О, думаю, понимаю.

После небольшого урока Дрю я читаю каждое название и пытаюсь определить, что эта картина значит для меня и для художника. Иногда кажется, что мы придерживаемся одного и того же мнения в то время, как другие не дают нам ни малейшего представления о том, что имеют в виду… что, вероятно, делает их гораздо более особенными для художника, придает им тайный смысл.

Дрю не отходит от меня дальше, чем на расстояние вытянутой руки. Мне нравится наблюдать за ним, таким внимательным и заинтересованным во всем этом. Я изо всех сил стараюсь слушать, когда он объясняет ту или иную технику, пока мы переходим от картины к картине. Время от времени я замечаю, что он наблюдает за мной, но не подаю виду.

Я чувствую, что Дрю отстает, когда я направляюсь к следующей картине. Подойдя ближе к стене, я читаю надпись на табличке и ахаю.

Название: (Уточняется)

Художник: Дрю МакГрегор

Я поднимаю взгляд, внезапно чувствуя слабость в коленях. Я застываю на месте, и крупные горячие слезы тут же катятся по моим щекам. Картина прекрасная, и я от удивления прикрываю рот рукой, когда вижу ее. На размытом фоне деревьев женщина… я, стою босиком на лугу, полном цветов. Рядом с ней… со мной, пока она раскачивает свои туфли на ремешках.

Мужчина… Дрю стоит передо мной на коленях. Мы одеты в те же наряды, что и сейчас… его костюм и платье с блестками, которые он купил мне. Я не могу пошевелиться. Знаю, что он наблюдает за мной сзади, как и за другими людьми в комнате. Я чувствую на себе их взгляды, прожигающие крошечные дырочки в моей спине. Только теперь становится ясно, почему люди пялятся на меня с тех пор, как я вхожу в дверь.

Внезапно его тепло окутывает мою спину, и я подавляю рыдание, зная, что он стоит прямо позади меня. Он убирает мои волосы в сторону, и голос Дрю наполняет мои уши сладким шепотом.

— С этой картиной есть одна маленькая проблема, Лилли, — выдыхает он мне в лицо. — Ей нужно дать название. Она написана с одной целью, и только ты можешь в этом помочь.

Я поворачиваюсь к нему лицом. Его глаза сверкают, и я вижу в них свое затуманенное отражение.

— Думала, ты сказал, что я больше не позирую для картин, — выдавливаю я.

— Нет. Я сказал, что больше никаких картин из прошлого. Это будущее. О нем я мечтаю. Ты — мое будущее, Лилли. Я хочу быть с тобой каждую секунду каждого дня. Я ничего не могу с собой поделать. Мое прошлое, мое настоящее, мое будущее — это все ты. И поженимся ли мы завтра или через много лет, я хочу знать, что когда-нибудь ты станешь моей женой.

Я не осознаю, что задерживаю дыхание, пока не начинаю рыдать и закрывать глаза руками. Я не могу вымолвить ни слова. Дрю спланировал все это, весь день, специально для меня. Я более чем потрясена его стараниями. Он хочет управлять студией вместе со мной, переехать ко мне, и чтобы я стала его женой. То, что он все делает наоборот, совершенно выбивает из колеи. Дрю нежно отводит мои руки от лица и приподнимает мой подбородок, чтобы заглянуть мне в глаза. Нежным прикосновением он вытирает слезы с моих щек и сжимает мою левую руку, прежде чем опуститься передо мной на одно колено. Дрожащей рукой Дрю осторожно надевает кольцо мне на палец. Я рыдаю еще сильнее, когда вижу, как кольцо сверкает на моей руке. Это красивый бриллиант в форме солитера, окруженный крошечными рубинами.

— Я не хочу прожить без тебя ни одного дня в своей жизни, Лилли. Ты станешь моей женой, пожалуйста?

Он терпеливо ждет ответа, пока я пытаюсь отдышаться. Слезы продолжают литься, и новый всхлип угрожает заглушить мой дрожащий голос.

— Назови… назови это, «да», — бормочу я.

Он смотрит на меня в замешательстве.

— Что?

— Твоя картина. Название должно быть «да», и всегда будет «да», Дрю. Всегда.