Азъ есмь Софья. Царевна - Галина Гончарова

Подозревайте!

Но доказательств быть не должно!

Это не Наталья Нарышкина, с французами им еще работать придется…

А еще…

Софья уже мысленно подбирала подходящую кандидатуру. Надо, надо подсунуть Собесскому одну из своих девочек. И под присмотром будет, и потерю жены легче перенесет, а там, глядишь, и второй раз женится?

Кто же?

Ксения с черными косами и глубокими карими глазами? Но вспыльчива… иногда сама собой не владеет.

Мирослава — темная шатенка с синими глазами и невинной улыбкой? Как вариант, но влюбчива… Или это и не грех? Кто может вертеть влюбленным мужчиной? Только влюбленная женщина…

Или Ирина? Пухленькая хохотушка, лицом почти как пани Собесская? Надо пока посмотреть на всех троих, да, и пусть учат польский и французский как следует. А там… решим. Будет выбор — будет и дело.

* * *

Версаль.

Хотя работы в резиденции французских королей еще продолжались, но жить там уже было возможно. И Людовик обожал это место. Здесь, именно здесь, он чувствовал себя дома. Не в Париже — слишком памятны были детские годы, фронда, Мазарини, которого он ненавидел…

Нет. Именно не опоганенный воспоминаниями Версаль.

И сегодня полувесеннее солнышко, уже яркое, но пока еще холодное, заглядывало в роскошное окно, игриво касалось лучиками позолоты на столе, на стенах… солнечные зайчики были веселыми и беззаботными. А лица людей, сидящих в кабинете — очень серьезными.

Людовик 14–й, которого уже начинали звать 'Король — солнце', внимательно слушал своего интенданта финансов — Жана — Батиста Кольбера.

И доклад был нерадостным.

Людовику нужны были Нидерланды, с которыми он воевал не один год. Но ни оным Нидерландам, ни Вильгельму Оранскому, он не нужен был ни в каком виде. Война высасывала время, силы, а главное — деньги, которых и так не было. Долги Франции составляли бешеные суммы — миллионы и миллионы луидоров.

Кольбер справлялся, как мог, заслужив всенародную ненависть, но что он мог сделать?

Если бы придворные не воровали, фаворитки (особенно мадам де Монтеспан) не тянули деньги словно водоворот, на свои развлечения, а король не требовал роскоши и пышности — он справился бы. Финансистом он был от Бога. Но…

Сейчас Кольбер докладывал о сложной ситуации. В Турции сменился султан, но это было половиной беды. Второй половиной было то, что северный медведь показывал зубы.

Турок вышибли из Польши и, судя по всему, собирались оторвать от них еще кусок мяса.

Людовик слушал задумчиво.

Турция была ему выгодна. На море этот союз давал отличные результаты, против англичан голландцев, шведов… да всех, кто мешал Франции. Но вот помогать ли им в беде?

Злило то, что Польшу подмять не удастся. Она уже не станет проводить профранцузскую политику. Если бы на престол сел Ян Собесский… какие же сложные имена у этих славян! Тогда, через его жену, Франция могла бы многое. Сейчас же, Михайло Корибут сидел крепко и с каждым днем все крепче — молодой человек оказался весьма неплохим финансистом. Но ему выгоднее было дружить с русским государем.

А Франции?

Выгодно ли им ослабление турков?

О, да! Тут уж каждый сам за себя! Пока Османскую империю будут рвать со всех сторон, Франция окажет ей помощь… но в Европе! Например, со Священной Римской Империей. Людовику весьма важна была выгода государства. Пусть турок как следует потреплют — тем больше они будут потом ценить союзника. А разорвать?

Нет. Русский медведь не настолько силен, чтобы одолеть Империю! Но справки навести надо.

Его высочество Алекси Алексивич? Алекс?

Надо узнать о нем подробнее. Если он не может стать другом прекрасной и просвещенной Франции — значит, его не должно быть.

Справедливости ради, Людовик был не одинок в своих мыслях.

Нечто подобное происходило и в Священной Римской Империи, и в Англии… разве что Вильгельм Оранский в Нидерландах задумался о дружбе с Россией. Благо, кое — какие отношения уже появлялись, уже требовались голландские мастера для постройки шлюзов на Русь…

Остальные же…

Медвежонок вылез из берлоги — и никто не обманывался пушистой шкуркой. Его рассматривали и думали, что выгоднее, натравить на врага — или сразу поднять на рогатину. Мнение медведя никого не интересовало.

Русские варвары…

Фу…

* * *

Остап внимательно оглядывал море. Вроде как и приказ у них был несложный — походить вдоль берега, разведать фарватер, но ведь тут же и турки шляются! Обнаглели, нехристи!

Ужо, задаст им Иван Сирко! Ух, как задаст!

Не было на сечи человека более уважаемого, чем старый воин — характерник.*

* по преданию, Иван Дмитриевич действительно считался кем‑то вроде колдуна, прим. авт.

А уж как не любил он турок с тех пор, как в одной из схваток сложил голову его сын Петр! Глотки бы зубами грыз!

И в поход пошел доброй волей и с радостью, а с ним и войско Запорожское! Кто ж такого атамана ослушается? Это, почитай, удачу потерять, а что казак без удачи? Сирко, говорят, сам черт не страшен… Остап быстро оглянулся — и перекрестился. И тут же, словно нечистый ему глаза отводил, и заметил!

Парус на горизонте!

Схватил подзорную трубу, пригляделся…

Галера! Да не одна… двое турок идут вдоль берега…

— Скидывай мачту!!!

Рев Остапа разнесся на несколько чаек окрест — и казаки ринулись работать. А то как же!

Они‑то из воды выступают на два локтя, так что заметить их сложно. А вот они видят. Сейчас парус уберут, и…

— Давай вон туда, ребята!

Остап махнул рукой, задавая направление. Точного курса не было, но галеры шли на восток, а это вообще чудесно. Теперь до конца дня чайки будут следовать за галерами, держась с солнечной стороны. Поди, разбери, что там, на воде, то ли лодка, то ли блик, парус уже положили… не заметят нехристи поганые! Не в первый раз то проверено!

Да и сам Остап сомнений не испытывал.

Две галеры? Восемь чаек?

Бить или не бить? Разумеется, бить! Это вам не Шекспир, тут сомнения ни к чему!

Да и не так уж много и продержаться осталось, всего‑то часа два, а потом и солнце сядет. Только вот галеры тут себя в безопасности чувствуют, ну оно и понятно. Казаки ж только пришли, вот и не успели поучить лиходеев! На то Иван Сирко с волком и побратался, чтоб у нехристей медвежья болезнь случалась!

Естественно, два часа казаки продержались. На галерах было спокойно, никто не суетился, не готовился к бою, не бегал…

Где‑то за полчаса до захода солнца казаки постарались подгрести поближе, хотя потерять галеру было сложно. Они зажгли огни, опять же, в ночи по воде звуки далеко разносятся, а понятие 'режим тишины' еще не ввели в обиход. Так что казаки, конечно, подкрались поближе, примерно на пару километров — ми стали ждать уже все вместе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});