Реальная угроза - Олег Авраменко

И вообще, было бы большим преувеличением сказать, что весь мой экипаж помешался на сексе. Да, это была самая распространенная форма досуга, но среди членов команды встречались и такие, кто запоем читал книги, которые давно хотел прочесть, но все откладывал на будущее; кто из тех же соображений просматривал фильм за фильмом; кто «долбал» виртуальные игры, которые в детстве не доиграл. Наш главный инженер, командор Максвелл, в спешном порядке дописывал научно-приключенческую трилогию «Эффект Ронкетти», которую считал делом всей своей жизни и которая, по его словам, должна воспеть романтику работы инженерной службы в космическом флоте. Командир взвода космических пехотинцев, второй лейтенант Адаме, музыкант по образованию, сочинял свою первую симфонию, для которой уже придумал название – не слишком оригинальное, зато красивое – «Героическая». А группа «старых служак» под предводительством главного старшины Маковского все свободное от вахт и сна время резались в карты и пили слабоалкогольное пиво – более крепкие напитки в боевом дежурстве разрешалось принимать только по предписанию врача или по личному разрешению капитана. Но с подобной просьбой – ни ко мне, ни к доктору – они пока не обращались.

На две вакансии пилотов, как и предсказывал Павлов, штаб выделил мне молодых специалистов. Но не ютландцев, а эриданцев, причем наших с Элис приятелей по колледжу – Тома Наумова и Кончиту Беккер. Как и я, они учились за государственный счет, а стипендию получали из фонда Васильева. Том был вторым выпускником на курсе после меня, Кончита – пятой, и они, подобно мне, по окончании колледжа оказались у разбитого корыта. В отличие от меня, им ничто не мешало поступить в военный флот; после года стажировки они заслужили мичманские погоны и стали штатными пилотами – как вдруг разразился скандал с разоблачением заговора. Наумов и Беккер мигом были уволены – чисто из-за меня. На протяжении всех пяти лет учебы в колледже нас с Томом связывали ровные дружеские отношения, замешанные на здоровом соперничестве: мы постоянно соревновались, кто из нас лучший, я обычно побеждал, а у Тома всегда хватало объективности признать, что я победил справедливо. Кончита же на третьем курсе подпала под чары Элис – или, скорее, ей захотелось изведать новых ощущений. Потом, как это часто бывало, она оказалась в моей постели, но наш роман продлился недолго, и вскоре мы расстались просто добрыми друзьями.

Когда Наумова и Беккер вышвырнули из эриданского военного флота, они отправились искать работу в гражданских космических компаниях. Теперь, успешно закончив стажировку, они без труда нашли бы себе место штатных пилотов, однако черт дернул их первым делом обратиться в «Интерстар» – и именно тогда, когда шеф Гонсалес отрабатывал в компании свой последний день перед отбытием на Вавилон. Бывший главный корабельный старшина (а ныне – главный эскадренный старшина), узнав о нашей дружбе в колледже, что называется, перевербовал ребят – убедил их поступить на службу в Ютландские ВКС. Впрочем, решились они на это не сразу, а еще две недели провели в размышлениях, но в конце концов последовали совету Гонсалеса – стажировались они на корабле у опытного, увлеченного своим делом шкипера, который постепенно заразил их своей страстью к военной службе и который, кстати сказать, теперь тоже служил в ютландском флоте.

Кончиту я определил в пару к Дэвис, а Тома Наумова – к Кортни Прайс, питая надежду, что она увлечется им. Том был привлекательный парень, он умел обращаться с девушками, нравился им, да и сам был очень влюбчив. Кортни быстро пришлась ему по душе, даже более того – он был очарован ее внешностью и умом. Но, увы, без взаимности.

Будучи весьма проницательным молодым человеком, Наумов вскоре разобрался, что к чему. Как-то раз, во внеслужебной обстановке, он мне сказал:

– Алекс, ты чертов красавчик и бабник! Тебе мало двух жен, уже третья на подходе. Ютланд для тебя – сущий рай. К старости ты обзаведешься целым гаремом.

После этого разговора я пожаловался Элис:

– Ну разве я виноват, что лицом пошел в маму? И разве ты сама мне не говорила, что у мужчин внешность не главное?

– Не главное, – подтвердила Элис. – Но ты унаследовал от матери не только черты лица. Еще когда ты летал на перевалочную базу за новыми кораблями, я просмотрела сериалы с ее участием. Нельзя сказать, что она была такой уж писаной красавицей, вовсе нет. Но она обладала невероятным очарованием – искренности, простоты, душевности, даже некоторой наивности. Ты унаследовал от нее это очарование вкупе с наивностью. Ты такой милашка и вместе с тем совершенно не разбираешься в женщинах. Это нас в тебе и привлекает…

4

За четырнадцать дней патрулирования у нас случился лишь один инцидент, связанный с появлением в зоне нашей ответственности неопознанного корабля четвертого класса. Мы уже перешли из режима боевого дежурства в режим боевой ситуации и вызвали подкрепление, но в конечном итоге тревога оказалась ложной. Это был не очередной вражеский разведчик, а гражданское судно; просто его капитан, слегка ошалевший от такого мощного вакуумного шторма, не сообразил сразу после всплытия включить позывные, чем и вызвал небольшой переполох. Когда же позывные заработали, выяснилось, что к нам пожаловала уже третья по счету мобильная телестудия службы новостей Си-эн-эн. Журналисты, как стервятники, отовсюду слетались к Ютланду, чтобы запечатлеть для своих зрителей и для истории все перипетии первого за последние тридцать лет крупномасштабного космического сражения. Обнаружив, что задержавшим их кораблем командует сын адмирала Шнайдера, они попытались раскрутить меня на эксклюзивное интервью, но я послал их к черту. А вскоре появился сторожевой фрегат и взял гостей под свою опеку.

Это случилось еще на седьмой день нашего патрулирования. А на пятнадцатый, когда я направлялся инспектировать медсанчасть (а заодно и повидать Лину), мой наручный комм выдал предупредительный звонок срочного вызова и автоматически установил связь. Голос Уинтерса, который дежурил в рубке вместе с Вебером и Элис, произнес:

– Мостик вызывает капитана!

– Капитан на связи, – ответил я, тут же развернувшись и зашагав по коридору в другую сторону, где находился ближайший лестничный пролет. От рубки меня отделяла всего одна палуба, так что пользоваться лифтом смысла не было.

– В пяти и трех десятых астроединиц, в зоне нашей ответственности, обнаружено всплытие группы кораблей численностью не менее сотни, предположительно пятого класса. Позывных пока нет.

– Принято, сейчас буду, – сказал я. – Командор Вебер!

– Да, сэр! – отозвался он.

– Объявить боевую тревогу – пока что в летной и инженерной службах. Вызвать на мостик командора Купера, пилотов Прайс и Дэвис, старшего артиллериста Картрайта. Быть готовыми к экстренному погружению.

– Уже готовы, кэп, – ответил Вебер. – Выполняю ваши приказания.

Взбежав по лестнице на главную палубу, я вошел в рубку под привычный аккомпанемент дежурного боцмана: «Капитан на мостике!»

Купер и Дэвис были уже здесь. Прайс отсутствовала, что показалось мне странным – ведь на «Орионе» каюты пилотов располагались на одной палубе с рубкой управления.

Вслед за мной, буквально наступая мне на пятки, прибыл и начальник артиллерийской службы, суб-лейтенант Картрайт. Козырнув мне, он сразу присоединился к своему подчиненному, мичману Мэрфи.

Уинтерс доложил:

– Все в порядке, капитан, позывные получены. Это отдельный специальный дивизион катеров под командованием контр-адмирала Королевских ВКС Заркона, Его высочества принца Горана.

– Явились не запылились, – сказал я со смесью облегчения и сожаления. В глубине души я жаждал боя. – Хорошо, отбой тревоги. Сублей Картрайт, вы свободны. Лейтком Дэвис – тоже… Нет, стоп! Почему еще нет Прайс?

– Она спит и на стандартный вызов не ответила, – объяснил Уинтерс. – Компьютер показывает, что ее комм находится в каюте и надет на руку. По характеристикам пульса – стадия «медленного» сна. Поскольку мы получили дружественные позывные, командор Вебер решил оставить ее в покое вплоть до вашего решения.

– Ладно, обойдемся без нее. – Я надел наушник с микрофоном и устроился в шкиперском кресле. – Пилот Тернер, займите пост погружения. Пилот Дэвис – пост навигатора. Приготовиться к старту. Лейтком Уинтерс – отправить по лучу сообщение в штаб и ближайшим сторожевым кораблям.

Как только сообщение было отправлено, мы погрузились в инсайд и на малой скорости направились к месту нахождения катеров. Пока мы находились в пути, а Купер наблюдал за действиями пилотов, я воспользовался своим капитанским доступом и вывел на вспомогательный экран командного пульта изображение из каюты Прайс. Картинка была вполне мирная: Кортни спала на боку, подложив под голову ладошки. Я выключил изображение и, немного подумав, вызвал медсанчасть. В наушнике тотчас прозвучал голос Лины: