Соблазненная горцем - Пола Куин

Мужчины улыбнулись, вспомнив, как мальчишка спрятал тайком за пояс пращу.

— Но как быть с вашей семьей? — Лицо Патрика снова омрачилось. — Посылать нам помощь — это одно, а полюбить дочь Арчибальда Фергюссона — совсем другое.

— Пока мне нечего ответить. Этот путь мне еще предстоит пройти, и я готов ступить на него. Но я знаю одно: я хочу защитить Изобел и сделать ее счастливой. Хочу, чтобы моя родня стала вашей родней. Я верю, что наш с Изобел брак свяжет две семьи нерасторжимыми узами и отныне мой клан не причинит вам зла, а, напротив, придет на помощь, если когда-нибудь вы будете в ней нуждаться.

— Я был бы благодарен вам за это.

Лицо Патрика вновь осветилось улыбкой, и Тристан невольно вспомнил о своем брате. Страстно преданный семье, Роберт, как и Патрик, готов был на все, лишь бы защитить своих близких.

— Так, значит, вы просите у меня руки Изобел, Тристан Макгрегор?

— Да.

— Даю вам свое благословение. — Патрик обернулся и посмотрел на сестру. — Она любит этот дом. Ей не захочется его покидать.

Окинув взглядом маленький домик, затерявшийся среди холмов, Тристан кивнул:

— Я тоже полюбил это место. Мы будем часто сюда приезжать.

— Что ж, хорошо. — Обняв Тристана, Патрик потрепал его по спине. — Поезжайте в Дамфрис, продайте вещи по хорошей цене и берегите мою сестру и брата.

— Даю слово.

Глава 30

Королевский город[7] Дамфрис, как поведала Тристану Изобел, когда путешественники ступили на мост через реку Нит, был знаменит своей кровавой историей. Англичане вторгались в город, разоряя его дотла, более семи раз. После того как политические войны сменились религиозными, одна из самых могучих крепостей города была захвачена пресвитерианцами-ковенантерами. Осада, длившаяся тридцать один день, превратила цитадель в руины, а Дамфрис с того дня стал прибежищем врагов короля-католика.

Тристан покачал головой и перевел взгляд с лица Изобел на дорогу.

— А еще говорят, что шотландцы варвары.

— Счастье, что вы не носите здесь свой плед, Тристан, — подал голос Камерон из глубины повозки. — Его цвета кричат, что вы католик.

— Лучше не выделяться в толпе, чем сражаться с кем-то только потому, что исповедуешь другую веру, — обронил через плечо Тристан.

— Этому научил вас дядя? — улыбнулась Изобел.

— Нет, — отозвался горец, невольно улыбаясь ей в ответ, и добавил с горечью: — Я сам имел случай в этом убедиться.

Улыбка Изобел поблекла, в глазах ее мелькнуло понимание и нежность.

— Вы расскажете мне потом эту историю?

— Да, — пообещал Тристан, желая поведать ей все, что прежде скрывал от других и даже от самого себя. — Позднее, когда мы останемся наедине.

Он не мог больше ждать. Ему хотелось прижаться губами к ее носу, усеянному веснушками, и почувствовать, как ее тело слабеет и загорается страстью в его объятиях; хотелось ощутить сладость ее губ, мягкость кожи, познать ее всю, от кончиков пальцев ног до макушки. Ему следовало найти священника, и побыстрее, ведь намерения его были самыми благородными.

— Что убедило вас не выходить замуж за Эндрю Кеннеди?

Изобел лукаво покосилась на горца, когда тот остановил повозку напротив первого попавшегося им на пути постоялого двора.

— А кто сказал, что я не собираюсь выйти за него замуж?

Тристан рассмеялся в ответ на ее дразнящую улыбку.

— Я сказал, — проговорил он, помогая Изобел соскочить на землю и неохотно выпуская ее руку.

— А кто вы такой, чтобы из-за вас я расторгла помолвку?

Спрыгнув с козел, Тристан обошел кругом лошадь и остановился рядом с Изобел.

— Я тот, кто старается изо всех сил стать достойным вас. — Он потянулся за первым мешком, который бросил ему Камерон, и, подхватив ношу, снова повернулся к ней: — Я сделаю все, чтобы дать вам лучшую жизнь.

— Я вполне довольна своей жизнью, — поспешно возразила Изобел.

— Вам приходится слишком много трудиться. Я видел, как вы носите сено и возитесь в земле до изнеможения.

Изобел протянула руки, готовясь поймать следующий мешок.

— Кто-то же должен работать.

— Вашей единственной работой будет, — Тристан схватил и вскинул на плечо мешок прежде, чем Изобел успела его коснуться, — забота о детях и муже.

Изобел рассмеялась ему в лицо. Тристан не знал, оскорбиться ему или рассмеяться в ответ.

— Несмотря на вашу утонченность и хорошие манеры, — зеленые глаза Изобел сверкнули в лучах солнца, — вы мыслите на редкость старомодно. Подчас это раздражает.

Тристан онемел от изумления. Он? Мыслит старомодно? И это ее раздражает? Горец пошатнулся и едва не упал, когда плечо его задел новый мешок, переброшенный Камероном через край повозки.

Изобел подняла с земли мешок и перенесла к остальным, сложенным кучей.

— Женщины способны на большее, чем просто растить детей и ухаживать за мужьями. Если моей семье будет грозить голод из-за неурожая, я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не допустить. Я не останусь лежать в постели, ленивая и никчемная, годная лишь на то, чтобы ублажать мужа по ночам.

Тристан кивнул улыбаясь. Разве мог он возразить, если слова ее были смелыми и честными, идущими из глубины сердца. Именно эта искренность и восхищала его в Изобел. Возможно, в том, что касалось семейной жизни, он действительно мыслил немного старомодно. В Кэмлохлине он мог бы назвать немало женщин, владеющих мечом не хуже любого мужчины. Изобел обладала редкой силой духа подобно тем женщинам, которых Тристан всегда любил, кем восхищался. Такими были его мать и сестра, леди Клэр и тетушка Мэгги. Они согласились бы с Изобел, приняли бы ее сторону.

— Я признаю свою ошибку и постараюсь исправиться. — Тристан отвесил легкий поклон, на щеке его заиграла ямочка. Поймав новый тюк, он бросил его Изобел. — А теперь давайте обсудим, что еще во мне вас раздражает.

Она изумленно подхватила мешок, едва устояв на ногах, щеки ее вспыхнули.

— Я что-то сделал не так? — спросил горец с самым невинным видом и проказливо ухмыльнулся, когда в ответ Изобел гневно сверкнула глазами. — Вы ведь говорили, что достаточно сильны.

— А я не сомневаюсь в вашей силе.

Изобел рассмеялась и швырнула ему мешок.

— Это последний тюк! — крикнул Камерон, разгружая повозку, но стоило ему приподнять мешок, как изнутри раздался сдавленный вопль:

— Ты прищемил мне нос!

Уронив мешок, Камерон ошеломленно уставился на него. Тристан подскочил к повозке, стянул мешок на землю и раскрыл, разорвав холстину. Когда из мешка показалась голова Тамаса, Изобел сердито чертыхнулась. Мальчишка боязливо поежился.