Нацизм и культура. Идеология и культура национал-социализма - Джордж Моссе

Своеобразным камуфляжем антирелигиозной политики партии явилось назначение в 1935 году Ханса Керрля на пост министра по религиозным вопросам. Его симпатии к немецкому христианству были тогда широко известны. Время действий для него пришло в 1938 году, когда разразился кризис, связанный с немцами в Чехословакии. В то время Карл Барт, известный теолог и духовный лидер сопротивления германизации христианства, написал дружеское письмо главе чешской протестантской церкви. По сути дела, это был призыв к совместному обращению диссидентов в протестантской церкви с целью их образумить, не нарушая лояльности по отношению к нации.

Необходимый инструмент для действий Керрля был уже в наличии. Тюрингские христиане — группка, отколовшаяся от немецких христиан, членство в которой не распространялось на Тюрингию, сочинили манифест по введению нового порядка в евангелической церкви. В так называемом «Годесбергском манифесте» были использованы положения декрета Гитлера от 15 февраля 1937 года, в котором речь шла о новом устройстве церкви при сохранении нейтралитета партии по вопросам ее формы и содержания: они оставлялись на усмотрение причастников. В общем-то декрет соответствовал партийной платформе, и, воспользовавшись этим, тюрингские христиане заявили о необходимости отделения церкви от политики (о чем, к слову говоря, упоминалось еще в доктрине Лютера). Призыв к «чистоте принципов» не противоречил и традиционным взаимоотношениям властей с лютеранской церковью. На деле же призыв был обращен против лютеранской концепции «единой веры», примешивая сюда «сотворенную Богом народность». Когда Лютер проповедовал, что «несть власти аще не от Бога», ему и в голову не приходила мысль о возникновении немецкого христианства как производного чистоты принципов. Не думали об этом и его последователи. Таким образом, тюрингские христиане извратили традиционную лютеранскую веру, чтобы увязать ее с нацистской религией

Ханс Керрль воспользовался оказией и предпринял попытку ввести эту декларацию в качестве официальной установки в протестантской церкви. Епископы, однако, воспротивились этому, и ему пришлось внести некоторые изменения. По существу, он все же добился своего: оппозиция была дезорганизована в результате предъявленного ей обвинения в предательстве судетских немцев. Обещанный синод так и не собрался. Возможности раскола можно было не опасаться, так как опубликованный декрет устанавливал необходимый порядок. Гитлер сохранил видимость нейтралитета, добившись вместе с тем выполнения целого ряда своих задумок.

Истинная суть нацистского руководства представлена в конфиденциальном меморандуме Мартина Бормана, направленном им в 1942 году всем гауляйтерам. С 1933 года он был начальником штаба заместителя фюрера Рудольфа Гесса, а в 1941 году занял должность начальника гитлеровской канцелярии. К моменту написания меморандума многие считали его вторым по значимости человеком в рейхе. Меморандум попал в руки священнослужителей, бывших в оппозиции к нацистам, которые хотели переправить его за границу, чтобы показать миру истинное отношение нацистской партии к христианству. Их попытка вызвала целую серию арестов, так как гестапо старалось предотвратить широкую публикацию заметок Бормана.

В этом документе Борман раскрывает суть немецкого христианства. Называя его «наукой», он выступает против христианства вообще, считая, что последнее слово должно оставаться за нацистским мировоззрением. Бог существует, но как высшая сила, осуществляющая контроль за законами жизни, понятными только нацистам. Этот антихристианский теизм, увязанный с нордической кровью, имел хождение в Германии еще до появления бормановского меморандума. Катастрофическая ошибка прошлых веков, когда власть в государстве принадлежала церкви, впредь была недопустима. Гауляйтерам рекомендовалось воздействовать на церкви, разделяя их и поддерживая партикуляризм между ними в противовес направленности действий средневековых императоров Гогенштауфенов, восстановивших римский порядок.

Хотя меморандум и раскрывал истинные цели нацизма, поле деятельности гауляйтеров в этом плане было довольно узким: они должны были соблюдать провозглашенную свободу религии и в то же время путем давления на церкви не допустить дивергенции религиозного мировоззрения. Протестантская церковь попыталась отреагировать на меморандум, но фактически это ей не удалось. Реально в стране была образована только одна постоянная группа, оппозиционная истинной государственной религиозной политике, — так называемая «религиозная ассоциация пасторов», которую еще в 1933 году возглавил Мартин Нимёллер. Раскольническая политика и действия государства привели в 1934 году к созданию еще одной религиозной организации — «конфессиональной церкви», которая сумела выстоять и не распасться до самого конца Третьего рейха. Она не была сепаратистской и действовала в составе протестантской церкви. Члены ее предпринимали попытки заставить руководство Третьего рейха воспринять христианство как собственную религию. У них хватало мужества обращаться с протестами непосредственно к власть имущим.

Один из таких протестов приводится ниже. Он был направлен в 1937 году заместителю фюрера Гессу. Автор протеста, священнослужитель, был арестован под предлогом того, что он будто бы отстаивал еврейскую суть христианства. Против евреев в религии выступали немецкие христиане из Тюрингии, проклинавшие евреев и обещавшие решительно бороться с ними «от имени народности, имеющей незапятнанную репутацию».

Ключевым вопросом для нацистов было обучение и воспитание молодежи. В меморандуме Бормана говорилось, в частности, что выведение ее из-под религиозного влияния будет означать ослабление воздействия пасторов и их «брехни» на будущее новых поколений немцев. Меморандум отражал еще одну попытку нацистского руководства решить свои задачи. Это было настолько очевидно, что «верховный церковный совет» Вюртемберга разослал в 1939 году открытое письмо всем священникам, в котором раскрывалась нацистская тактика давления на церковь. Вместе с тем в нем разоблачалась и патетика Гитлера о его якобы нейтралитете в вопросах религии. Письмо это иллюстрирует двуличность религиозной политики фюрера, которая внушала значительной части немецкого народа веру в его «справедливость». Идеологические предписания так и не смогли окончательно взять верх над религиозными наставлениями вплоть до самого краха Третьего рейха, но они вносили серьезную сумятицу в школах.

Католическая церковь подвергалась такому же давлению со стороны государства, как и протестантская. Представление об их совместной озабоченности дает упомянутое письмо вюртембергского церковного совета. Однако хотя отдельные священники и епископы пытались сопротивляться этому давлению, даже подвергаясь гонениям, никаких групп сопротивления создано не было (кроме вышеназванной «конфессиональной церкви»). Еще в 1933 году Гитлер заключил договор (конкордат) с папством, направленный на недопущение оппозиции режиму со стороны церкви, который успешно действовал. Конкордат должен был гарантировать невмешательство церковных институтов и организаций в дела школы, включая различные религиозные мероприятия. Тем не менее давление государства было постоянным. В конце концов, большинство католических епископов пришли к выводу, что рейх — один из типов государства, который в обмен на политическую поддержку обеспечит безопасность церкви и соответствующее к ней уважение, а также ее права. Однако такое представление о нацистской Германии не соответствовало истинным целям нацистов. Возникшая дилемма хорошо проиллюстрирована в рождественской проповеди кардинала Фаульхабера 1933 года.

Кардинал Фаульхабер (1869–1952), архиепископ Мюнхена, был влиятельной личностью в церковной иерархии. Целью упомянутой проповеди была защита Ветхого Завета и еврейского происхождения христианства от нацистских нападок. Защита эта вместе с тем должна была быть построена таким образом, чтобы избежать прямых атак на нацистскую политику. Фаульхабер особо остановился на христианских традициях, существовавших у евреев до и после пришествия Христа. Современные евреи, считал он, лишены верования, а их Талмуд — просто документ, составленный обычными людьми, и церемониальные законы Ветхого Завета не имеют более никакой действенности. Эти его замечания, вроде бы обоснованные христианской теологией, следовало понимать как выступление против усиления политики государства, направленной на исключение евреев из жизни страны. К моменту проповеди Фаульхабера евреи были уже лишены права работать по своим профессиям, исключены из общественной жизни и вытеснены из сферы бизнеса. 7 апреля 1933 года было официально введено понятие «неариец» для тех, чьи родители, бабушки или дедушки были евреями. С учетом этих обстоятельств призыв архиепископа отнестись благоговейно к еврейской религии прозвучал мужественно. Однако уточнение разницы между современными евреями и евреями, жившими до пришествия Христа, его отрицание божественного происхождения священных книг евреев произвели противоречивое впечатление. Когда 10 ноября 1938 года синагоги в стране охватило пламя пожаров, никто из католических епископов не выступил с протестом. А Фаульхабер, также промолчавший, все же послал грузовик, чтобы попытаться спасти хоть что-нибудь из их имущества.