История России с древнейших времен. Книга III. 1463—1584 - Сергей Соловьев

Услыхав о приближении посла, посылали пристава встречать его на границе и во все продолжение пути давать ему корм с медом и вином; Максимилианову послу Снупсу велено было давать в Новгороде на день по курице, по две части говядины, по две части свинины, по два калача полуденежных, а соли, заспы, сметаны, масла, меду и вина, сколько понадобится. Потом другой пристав встречал посла в некотором расстоянии от Москвы; в день представления сановники встречали его внизу лестницы и перед палатными дверями. Вошедши в приемную палату, посол правил поклон великому князю от своего государя; великий князь, вставши, спрашивал о здоровье последнего, давал руку послу и приказывал ему садиться на скамью против себя. Посидевши немного, посол вставал и подавал верющую грамоту, а после грамоты представлял поминки, или дары. Прием происходил в присутствии сыновей великокняжеских и всех бояр; первым посол также правил поклоны (хотя и не всегда), они давали ему руки и спрашивали о здоровье. В тот же день посол обедал у государя, а после обеда великий князь посылал к нему на подворье потчивать вином и медом, или, как обыкновенно выражались, посылал поить посла, Мы видели, как Иоанн III наказывал своим послам, чтоб они при этом потчиваньи не напивались допьяна; но послы, приезжавшие в Москву из других государств, как видно, не получали подобных наказов: литовский посол Станислав Глебович, напившись пьян, вздумал говорить присланному потчивать его князю Ноздреватому о цели своего посольства, о сватовстве своего государя на дочери великого князя и т.д.; о венгерском после говорится: «Ел у великого князя, а после стола князь великий посылал поить его; посол в ту ночь пьяный расшибся и не мог быть на другой день с королевскими речами». На отпуске посла великий князь после ответа, касавшегося цели посольства, приказывал с послом поклон к его государю и благодарность за подарки. Желая оказать особенную благосклонность Максимилианову послу Юрию Делатору, великий князь на отпуске сделал его золотоносцем, дал ему цепь золотую с крестом, шубу атласную с золотом на горностаях да остроги (шпоры) серебряные вызолоченные. При отправлении русских послов в чужие государства до границы давались им подводы от яма до яма, на наем подвод за границею выдавались деньги; в подорожной грамоте Юрию Траханиоту и Василию Кулешину, отправлявшимся в послах к Максимилиану, говорилось, чтоб везде давалось каждому из них по тринадцати подвод, корму давалось бы каждому на всякой станции — туша баранья, а овчина назад, три курицы, хлеб. Значительные люди, кроме Крыма, отправлялись послами только в важных случаях, например для подтверждения мирного договора; обыкновенный наказ послам состоял в том, чтоб они как можно более узнали о состоянии и об отношениях государства, в которое посылались, и как можно менее сказали о своем государстве.

Главнейшею целью приезда иностранных послов было заключение мира, перемирия, союза. Обряд заключения перемирия между Иоанном и Александром литовским описывается так: по написании двух грамот с обеих сторон и привешении к ним печатей бояре отнесли литовскую грамоту к великому князю, который, осмотревши посольские печати у нее, велел послам быть у себя; когда послы пришли, то он велел им сесть и послал за крестом; крест принесли на блюде с пеленою. Тогда великий князь встал, велел одному из бояр держать крест и в то же время приказал читать перемирные грамоты. Когда грамоты прочли и положили под крест, Иоанн, обратись к послам, сказал: «Паны! Мы с братом своим и зятем Александром, королем и великим князем, заключили перемирье на шесть лет и грамоты перемирные написали, и печати свои к своей грамоте привесили, а вы к королевскому слову, к той грамоте, которой у нас быть, печати свои привесили. Мы на этих грамотах крест целуем, что хотим править так, как в грамотах писано. А вы на этих грамотах целуйте крест, что как будут у нашего брата наши бояре, то брат наш и зять к своей грамоте печать свою привесит и крест поцелует пред нашими боярами, отдаст им перемирную грамоту и будет править по ней; а не станет нам править, то бог нас с ним рассудит». Великий князь и послы поцеловали крест. В перемирных грамотах выговаривалось, что если по истечении урочных лет начнется опять война, то во время разрыва не захватывать послов и купцов, которые случатся тогда в начинающих войну государствах; в перемирных же грамотах новгородцев и псковичей с Ливониею по-прежнему полагается условие, чтоб начинать военные действия не ранее четырех недель после объявления войны. О пленных высказывалось требование с литовской стороны, чтоб после заключения мира освобождать их со всем взятым у них имуществом; когда венгерский посол ходатайствовал, чтоб литовским пленникам возвратили свободу, обязавши их присягою или порукою, то Иоанн велел отвечать ему: «В наших землях нет обычая отпускать пленников на присяге или на поруке, а нужды им нет никакой, всего довольно, еды, питья и платья».

Предметом дипломатических сношений между государствами после заключения мира были преимущественно, как мы видели, неприязненные столкновения порубежных жителей и притеснения торговых людей. В договорах новгородцев и псковичей с ливонскими немцами различается вольное и невольное нарушение границ: «Между Псковом и Юрьевым земли и воды по старый рубеж; в Великом озере ловить псковичам к своему берегу, а за озеро Великое, на юрьевскую сторону, им не ездить на рыболовство; если же ветром занесет псковского ловца на юрьевскую сторону, то в том пени нет; также если ветер занесет и немецкого ловца на псковскую сторону; а кто станет наступать на чужую землю или воду, того казнить смертию с обеих сторон». В тех же договорах постановлялось: если на порубежье с которой-нибудь стороны случится воровство, увод людей, грабеж, убийство, то обиженная сторона посылает три раза требовать управы, и если после этого управы не будет, то обиженная сторона может сама управиться (взять за свое на рубеже), и это не служит поводом к разрыву, посла и купца за это нельзя держать. Можно сказать, что заключение мира не имело никакого влияния на порубежных жителей, которые находились в постоянной войне с соседями; поэтому порубежные обидные дела, как тогда выражались, составляли предмет постоянных пересылок между государствами, пересылок, почти никогда, однако, не достигавших цели; псковичи, новгородцы и немцы ливонские, как мы видели, прямо допускали самоуправство в этом случае; между литовским и московским правительствами видим постоянные жалобы на порубежные обиды и постоянные требования съездов для учинения исправы; в 1496 году посол Александра литовского говорил Иоанну: «Напоминаем тебе, чтоб ты возвратил нам и слугам нашим земли, воды и людей наших, которые забраны; а для других дел обидных, для покраж, разбоев, грабежей, наездов и для исправления старых границ, вышли немедленно своих бояр, а мы к ним своих панов вышлем: пусть они всем обидным делам управу учинят». Новгородские наместники, заключая перемирие с ливонским магистром в 1481 году, выговорили съезд для управы обидных дел; на этом съезде с обеих сторон должны были быть честные люди; если не успеют решить всех дел на одном съезде, то назначить другой, если не успеют на втором, то назначить третий, и всем трем съездам быть в продолжение двух лет; а не управятся на третьем съезде, то перемирье не в перемирье. Постоянно в договоры вносилось условие, что купцам путь чистый, могут торговать в розницу и оптом, исключая некоторых запрещенных товаров, обозначенных в договоре, и постоянно это условие подвергалось нарушениям; вносилось также в договоры, что купцов не захватывать при начатии войны, но и это условие не исполнялось; жалуясь на его неисполнение с литовской стороны, Иоанн говорит: «Наши люди торговые Московской земли, Новгородской, Псковской, Тверской зашли в Литовскую землю, и там их схватили, товары отняли, но этого нигде не водится, что купцов захватывать; хотя и полки ходят, а купцу путь не затворен, купец идет на обе стороны без всяких зацепок».

Предметом посольств бывало также извещение о вступлении нового государя на престол; видим также предметом посольств ходатайство государей за другие государства; так, литовские государи ходатайствовали у московского за воеводу молдавского, за Швецию, за немцев. Ходатайство за православных единоверцев, покровительство православным подданным чуждых государств Иоанн, как мы видели, считал постоянно своим правом: вторая литовская война началась за притеснения православных; Александр литовский признает это право, ибо оправдывается, уверяет, что он и не думал притеснять православных своих подданных. Выставляя собственное право покровительствовать единоверцам, Иоанн не допускает папского вмешательства в дела, касающиеся православия в Литве, не хочет слышать о сношениях с папою по церковным делам; в договоры с Ливонским орденом вносилось условие — не обижать русских церквей в Ливонии. Наконец, замечаем, что в сношениях с христианскими державами защита христианства от неверных обыкновенно выставляется как общий, высший интерес.