ГОРСТЬ СВЕТА. Роман-хроника. Части третья, четвертая - РОБЕРТ ШТИЛЬМАРК

Рональд представился генералу Куприянову, отвечал на вопросы, как на первый взгляд понравился Отдел и типография. Капитан заметил начальнику, что прибытие одного нового сотрудника не избавит от перегрузки: программа теоретически невыполнима наличными силами...

— А практически должна исполняться, капитан! — досказал генерал. — Мы здесь покамест вынуждены работать на износ!.. Это помните! Вам лично я имел в виду поручить редактирование «Научно-технического вестника», выпуск наших непериодических изданий, участие в надзоре за печатанием карт и, наконец, взаимодействие с соседним управлением, на предмет быстрой расшифровки оперативных разведданных, поступающих через соседей и союзников. Эти данные надобно срочно пересчитывать в нашу систему координат... Если станет очень уж туго — подумаем, как бы получить лимиты еще на одну штатную единицу. Пока такой возможности нет...

Новый, 1944-й, капитан Вальдек опять встречал в поезде: ехал в Ташкент за своей многострадальной семьей. Отпустили его со службы лишь после того, как «пятеро атлантов», по выражению майора Флоренса, «приняли на плечи», т.е. распределили между собой на десятисуточный срок весь груз обязанностей Рональда. Львиная доля литературной и корректорской правки досталась Верочке из особой части. На время Рональдова отпуска ей оставалось для сна не более трех часов в сутки, и она, единственная из пяти, не ворчала...

Катю он застал к отъезду готовой, но было ей снова много хуже: отеки, слабость, одышка... Гарнизонный врач только отмахивался:

Чего же вы еще ждали? Декомпенсированный порок! Вези скорее домой. Там, как известно, стены лечат.

Поезд шел почти без задержек, по расписанию. Сказывалось постепенное отдаление фронтов, возвращение важнейших транспортных узлов. Отпадала надобность в дальних объездах — линии восточные, сибирские, среднеазиатские разгружались...

...Дома Рональд нашел письма однополчан. Дивизия генерала Мельшина двинулась из-под Ленинграда, получила звание «Гатчинской», дралась на Псковском направлении. В конце января, у оперативной карты капитан Вальдек с волнением повествовал об исторических памятниках Новгорода, а у самого сердце щемило от дурных предчувствий и первых газетных вестей про то, в каком плачевном состоянии возвращались эти ценности в русские руки. Да и сами-то эти руки... надежная ли защита израненным и поруганным святыням древнего Новограда? Ведь сколько этими руками загублено не менее ценных и столь же заветных святынь великорусских до нашествия Гитлера! Вся Россия, от Москвы начиная, зияет пустырями и руинами на месте жемчужин славного русского зодчества, таких как белокаменный храм Христа Спасителя, гениальная потановская церковь Успенья на Покровке, Николо-Воробинский храм над Яузой, Успенские и Троицкие соборы в Суздале, Ярославле, Архангельске... Разве сочтешь эти русские утраты, причиненные стране «своею собственной рукой», когда ненавистники России командовали, а невежды слепо исполняли преступные команды... Потому и сжималось сердце от мысли, какая судьба ждет теперь, после освобождения, святые руины новгородских древностей, Жила, правда, надежда на большого зодчего, А.В. Щусева. Рональд познакомился с ним в годы журналистские, а теперь именно ему поручено возрождение всей красы искалеченного града на Волхове-реке...

...Катя снова обживала родной дом, радуясь каждой уцелевшей мелочи, каждой книжке, фотографии, картине. А супруг ее работал, по-прежнему на износ, в своем высоком военном ведомстве. Участвовал в разработке крупнейшей стратегической операции «Багратион». Этим кодовым названием именовали план операции против центральной группировки немцев в Белоруссии. В мае генерал армии Антонов, высший Рональдов начальник (зам. нач. Генштаба), уже докладывал Сталину этот план, включавший согласованные действия четырех фронтов — Первого Прибалтийского (Баграмян), Третьего Белорусского (Черняховский), Второго Белорусского (Захаров), Первого Белорусского (Рокоссовский) и Днепровской флотилии. От цифр кружилась голова: в операции намечалось участие миллиона с четвертью солдат, четырех тысяч танков, более пяти тысяч самолетов...

И когда шла разработка плана, и офицеры штаба хладнокровно подсчитывали, сколько огня и металла обрушится на гитлеровцев, никому даже в голову не закрадывалась мысль, что весь этот всесокрушающий вал придется по родной земле, испепеляя ее и все, что на ней, вместе с противником... Должно быть, хирург, вырезающий опухоль, не должен думать о мускулах и тканях, уничтожаемых попутно?

Через некоторое время Рональду выпала честь послужить живой указкой при генеральском докладе самому Верховному о положении дел на Западном направлении.

Перед тем как отправляться на доклад в соседнее управление, где тоже имелась такая же огромная карта с оперативными отметками (только здесь их делали цветными карандашами и часто меняли листы), Рональд достал из своего служебного стола электрический фонарь-указку, которым пользовался на пятиминутках в своем управлении.

Полковник Тузов, автор известного в стране учебника низшей геодезии, заметил, что Рональд положил электроуказку в карман.

— Не вздумайте там достать эту штуку из кармана, — прошипел он Рональду уже на ходу. — Послушайте, лучше вернитесь, положите на место от греха... Что вздумали — наводить какую-то стрелочку на карту! Да вы эту вещь из кармана достать не успеете — и бац! — останется от вас одно воспоминание! Неужто вы такой... наивный человек?

Капитан счел за благо послушаться совета и отдать указку проходившей мимо Верочке. Она, кстати, знала, куда направляются товарищи офицеры. Накануне она «обеспечивала выпуск» тисненной золотом папки для нынешнего доклада...

Рональду Вальдеку выпала во время этого доклада роль даже не статиста, а просто одушевленного предмета. От него требовалось, стоя на лесенке, быстро и безошибочно обводить указкой (не электрической, а самой простой!) нужные пункты и линии. И все-таки ощущение сопричастности к великой тайне войны у него еще усилилось...

Он их высоких зрелищ зритель.

Он в их совет допущен был —

И заживо, как небожитель,

Из чаши их бессмертье пил![12]

Но странно: от самого главного участника совещания, усатого человека в маршальском мундире и глянцевитых сапогах, осталось в душе Рональда впечатление натянутости и настороженности. Он дважды уходил в соседний кабинет, сделав жест докладчику не прерывать речи. Рональд старался не глядеть на Самого, будто тот, перехватив взгляд, в чем-то заподозрит глядящего слишком пристально и смело... Замечаний, сделанных им, Рональд почти не слышал — подводили контуженные уши! Но докладчик, кажется, остался удовлетворен своей живой указкой... Удаляясь снова в соседний кабинет, Сам слегка кивнул участникам совещания. Высшие начальники последовали за ним, остальные отправились обедать рядом, в Управление гвардейских минометов. Там хорошо кормили!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});