Слишком живые звёзды 2 - Даниил Юлианов

громкий. Лучше лезвие, оно хорошо режет вены. Ты же уже знаешь, как это делается, так ведь?

Теперь голос стал ближе. Он был пропитан спокойствием и наслаждением, какое бывает в предвкушении чего-то очень желаемого. Одна капля крови, собравшаяся на конце среднего пальца, сорвалась с кожи и упала на пол, разбавив повисшую тишину.

Катя захотела подняться с колен, но как только она чуть пододвинула ногу, чьи-то руки легли на её спину. Тёплые ладони прошлись по лопаткам, спустились к талии и заскользили по животу, поднимаясь к груди. Крик попытался вырваться наружу, но с губ сорвался лишь слабый выдох. Все мышцы затвердели, мысли замерли, и только органы чувств продолжали биться в истерике, ощущая рядом незнакомца. Он положил пальцы на грудь Кати. Её соски тут же затвердели, будто окунулись в ледяную воду, хотя тело всё ещё остывало от жара. Мозг приказывал рукам подняться, убрать с тела чужие ладони и ударить по ним, но тело полностью отказывалось подчиняться приказам. Его будто парализовало ужасом, просочившимся из ночного кошмара.

Дыхание приблизилось. Незнакомец прильнул к уху и заговорил мягким голосом:

– Наша Катя громко плачет… – Тёплый язык лизнул мочку уха. – Уронила в речку мячик… Тише… Катенька, не плачь.

Воздух застрял в её горле.

– Не утонет в речке мяч…

Она резко развернулась и вжалась спиной в стену, готовая встретиться с чужими глазами. Но встретила лишь темноту. Хватка на груди исчезла, но следы пальцев, лежавших на коже, ощущались как оставленные отпечатки на горячей древесине, что всё ещё дымились. Через какое-то время это ощущение пропало, но Катя не сомневалась, что если включит свет (если здесь вообще можно включить свет), то увидит на груди следы чужих ладоней.

Чужих мужских ладоней.

Волосы упали ей на лицо, и она тут же смахнула их, не спуская глаз с густой темноты. Сердце стучало по рёбрам, казалось, с каждым его стуком в костях появляются маленькие трещинки. Удар – хруст. Удар – хруст. И лишь тяжёлые вдохи разбавляли эту мелодию.

– Давай потанцуем.

Это говорил Женя. По голосу чувствовалось, что он улыбается, как всегда сияя своей тёплой улыбкой. Но…это было враньём. Точно таким же, как и враньё Максима в волшебный день их свадьбы. «Я буду заботиться о тебе всю жизнь, – сказал он тогда. – Мы будем поддерживать друг друга в самые тяжёлые времена. И воспитаем достойных детей, я в это верю». Но какими бы искренними не казались его слова, он врал. Врал так же, как и этот голос, пытающийся сойти за Женю. Нет, Женя говорит по-другому. Катя не могла объяснить, что не так в этом голосе, но ни капли не сомневалась, что это не её мужчина.

Нет, не её мужчина.

– Надежда, это огонь, согревающий нас.

– Не ври. – Она наконец смогла говорить, и с каждой секундой тело вновь становилось подвластно ей. – Не смей произносит эту фразу. Не смей говорить НАШУ фразу, кем бы ты ни был. И не пытайся сойти за Женю. Ты не он.

– О да… – Тьма стала ещё гуще, теперь забиваясь в дыхательных путях. Шрам пульсировал в одном ритме с бьющимся сердцем. – Я не твой милый мальчик, который, как тебе кажется, сделает тебя счастливой. О дорогая, да ты совсем утонула в своих иллюзиях. Разве ты будешь счастлива рядом с шестнадцатилетним мальчишкой?

– Не тебе решать. – Она попыталась подняться, но сразу же поняла, что не сможет стоять на сильно дрожащих ногах, поэтому лишь сильнее вжалась в стену, упёршись руками в пол. – Не тебе решать, с кем мне спать, а с кем – нет. И если уж осмелился выдавать советы, покажи своё лицо.

– Женечка… – Невидимые пальцы на мгновение взметнули её волосы вверх. – Бедный-бедный Женечка. Он ведь даже не знает, какое чудо природы ему попалось. Какая маленькая стерва, всегда мнившая себя взрослой, попала к нему в руки. Максим поступил неправильно, полоснув по тебе ножом. Ему следовало брать выше, в самое сердце. И вогнать лезвие глубже, избавив мир от ещё одной проблемы – Екатерины Сви…

– МАЛЬЦЕВА! МОЯ ФАМИЛИЯ – МАЛЬЦЕВА! НЕ СМЕЙ ПРОИЗНОСИТЬ ЕГО ФАМИЛИЮ!

– Как забавно, наша испуганная девочка вновь отдаёт всем приказы. Видимо, она считает, что каждый будет ей подчиняться, да? Ооо… – В темноте раздался тихий смешок. – Не захлебнись иллюзиями, милая.

Пытаясь контролировать дрожи в ногах, Катя начала подниматься. Волосы, зажатые меж спиной и стенкой, заскользили по коже, когда колени наконец выпрямились. Катя сделала шаг вперёд. Ещё один. И ещё один. Чужое дыхание никуда не пропало, но определить, где оно издаётся, было невозможно – казалось, дышит сама мгла.

– Посмотрите на неё. – Где-то вдалеке послышался слабый, переливчатый шёпот толпы людей. Тот, кто скрывался в темноте, продолжал говорить, всё ещё оставаясь невидимым. – Какой же сильной она выглядит, не находите? Всегда есть что сказать, что ответить, никогда не даст себя в обиду. Прямо самая настоящая волчица, да? Хищник… Мы – хищники… Так же говорит Женя? Так, Катюш?

Шёпот за спиной усилился.

– И ты хочешь быть хищником, да, я это вижу в твоих глазах. Но в глубине души ты знаешь, что ты никакая не волчица – лишь жалкая псина, забившаяся в угол. Никакие поступки уже не очистят твою грязную душу. Но не волнуйся, я приму тебя в аду как родную. Там тебе самое место.

В темноте что-то мелькнуло. Что-то, похожее на глаза.

– Ты опустилась так низко, что начала крутить роман с совсем юным парнишкой. И удаётся тебе это лишь потому, что он не знает, кто ты такая. Но он узнает, шлюху видно издалека, и тогда он предаст тебя точно так же, как и Максим. Не строй из себя хищника, не строй из себя волчицу, а наконец осмелься признать, что т всегда была, есть и будешь жалкой ошибкой природы! Тебе следовало умереть ещё в утробе материи не появляться на свет! Ты всегда была ОДНОЙ! БОЛЬШОЙ! ПРОБЛЕМОЙ!!!

– НЕТ! – Вместе с криком наружу вырвались слёзы, скатывающиеся по мокрому лицу. – ОН ПООБЕЩАЛ МНЕ, ЧТО НЕ ПРЕДАСТ! ЧТО НЕ ОТВЕРНЁТСЯ ОТ МЕНЯ! ТАК ЧТО ЗАТКНИСЬ И НЕ ГОВОРИ…

Кто-то сбил её с ног одним ударом ниже колена. Катя тут же ударилась лицом об пол, но почти не заметила этого. Она мигом развернулась, собравшись вскочить…но замерла, так и оставшись лежать на полу. Над её головой потолок был усеян тысячами, миллионами звёзд, что равнодушно смотрели на неё свысока. И хоть они сияли холодным светом, вокруг всё так же сгущалась темнота.

Точно такие же звёзды были над кроваткой Миши.

Катя попыталась вдохнуть и не смогла. Попыталась ещё раз и добилась маленького вдоха. Воздух нехотя гулял меж дрожащих губ, пока во всём мире, в каждой его