Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада - Генри Хаггард

— «Собаки смерти»! — воскликнул Лео, бледнея.

— Да, наш друг хан собирается охотиться на нас, — отвечал я. — Недаром он смеялся!

— Что нам делать? — спросил Лео. — Не лучше ли бросить лошадей?

— Мы это сделаем в случае крайности. До горы еще несколько миль. Пешком нам никак не добраться.

Мы поскакали во весь опор. Я оглянулся и в прозрачном вечернем воздухе увидел на равнине всадника и свору собак. Это был Рассен. Все было против нас. Но нам не раз случалось быть на краю смерти, и все же судьба спасала нас. Может быть, и на этот раз откуда-нибудь подоспеет помощь. До гор осталось мили три. Когда стемнело и луна спряталась за горы, собаки стали настигать нас: тьма не мешала им, мы же должны были ехать тише, чтобы лошади не споткнулись и не поломали ноги. Но вот над горой, во второй раз за время нашего пребывания в Калуне, засиял свет, должно быть, вследствие отражения снегов, какой-то мягкий, фосфорический. Почва была неровная, вся изрытая сурками, и если бы не это неожиданное освещение, хан давно настиг бы нас. Так неожиданно пришла нам помощь с горы. Когда из-за гор выплыла луна, огненный сноп погас, как по волшебству, и над вершиной вулкана по-прежнему стоял только столб красноватого дыма.

Собаки лаяли все ближе и ближе. В тишине ночи стоял адский шум их голосов. Я вспомнил свору, которая мчалась в ночь нашего приезда за несчастным вельможей, навлекшим на себя гнев хана, вспомнил мчавшегося впереди других пса с красной пастью и белыми, как слоновая кость, клыками. Вот и теперь можно различить лай этого рыжего с черным ухом пса, любимца Рассена, но всего в полмили от нас.

Бешеная скачка продолжалась часа два, но эти часы казались вечностью. До горы еще далеко, а лошади наши устали. Часть собак отстала, но зато наиболее упорные неслись всего в трехстах ярдах от нас. За ними следовал хан. Учуяв близость врага, лошади наши задрожали и напрягли последние силы. Бедные животные понимали, что им грозит смерть. Мало-помалу свора нагоняла нас. Тогда мы с Лео спешились, спрятались в кустах. Оставленные нами лошади помчались дальше, собаки продолжали преследовать их и промчались мимо. Но хан заметил наш маневр и пытался отозвать собак. Разъяренные псы, чуя добычу, не хотели вернуться. Мы с Лео воспользовались этой отсрочкой и побежали к реке. Там мы надеялись найти спасение, бросившись в воду, чтобы собаки потеряли наш след. Я уже немолод, а потому умолял Лео бежать, не обращая на меня внимания. Но тщетно.

Вот и река. Близко, совсем близко блестела вода. Помню, мне страшно захотелось пить. Но собаки догнали-таки нас. Мы слышали за собой стук копыт лошади хана и остановились у небольшого утеса, не добежав до берега. К счастью, за нами гнались только три собаки, остальные, очевидно, продолжали преследовать наших лошадей.

— Если ты расправишься с собаками, я сведу счеты с ханом! — сказал Лео.

Мы взяли копья в правую руку, ножи в левую и ожидали. Собаки приблизились. Признаюсь, я испугался этих зверей величиной со льва и таких же свирепых. Одна из них подпрыгнула, пытаясь схватить меня за горло, но я вовремя успел проткнуть ее копьем. Животное упало в предсмертной агонии на землю. Две другие собаки кинулись на Лео, который бросил свое копье, но промахнулся — оно вонзилось в землю. Теперь мы оба были безоружны, у нас оставались только ножи. Между тем подоспел хан. Обезумев от ревности, разгоряченный охотой, он ринулся вперед, на Лео, натравливая собак на меня. Трудно вспомнить все, происшедшее дальше. Я всадил свой нож в спину одной из собак, и она с отчаянным ревом забилась на земле. Но другая, самая страшная из своры, любимица хана, впилась мне в руку пониже локтя так, что я выпустил от боли нож. Я отталкивал животное, но не мог с ним справиться и упал на колени. Случайно левой рукой я нащупал булыжник и ударил им пса по голове, но он не выпустил моей руки, и мы продолжали бороться. В то же время я смутно видел, что Лео и хан тоже сцепились и борются, упав на землю. Не знаю, сколько минут пролетело, но тут я заметил, что хан сидит, прислонившись к скале, и смотрит на меня. Мне пришло в голову, что он убил Лео. Но вот я почувствовал, что кто-то схватил собаку и заставил ее разжать челюсти.

Это Лео поднял собаку за задние лапы и, повертев ею в воздухе, ударил головой о скалу.

— Конечно, — услышал я его голос, — предсказание шамана сбылось!

Он взял меня под руку и повел к скале. Хан сидел, прислонившись к ней спиной. Он был еще жив, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Рассудок, казалось, вернулся к нему. Он печально взглянул на нас.

— Вы храбрые и сильные, — сказал он. — Вы убили трех собак, а мне сломали спину. Все случилось так, как предсказала старая крыса. Было бы справедливее, если бы я охотился со своей сворой за Афиной. Теперь она отомстит за меня. Она тоже преследует вас. Простите меня и бегите на гору. Я приду туда раньше вас. Там живет некто посильнее Афины…

Губы хана вздрогнули, и он испустил дух.

Глава XII

Вестник

— Его не стало, но свет немного потерял с его смертью, — сказал я.

— Бедняга тоже мало чем пользовался в жизни, — ответил Лео, — поэтому не станем говорить о нем плохо. Смерть все уравнивает… Да, может быть, он и не был таким плохим, пока его не свели с ума. Во всяком случае, нелегко было с ним справиться. К счастью, мне удалось его бросить на землю так, что он ударился о камень. Если бы я не покончил с ним, я не мог бы спасти тебя от этого огромного пса, который собирался перегрызть тебе горло. Смотри — собака величиной с осленка! Ты сильно пострадал, Гораций?

— Собака прокусила мне руку до кости, но я думаю, что это неопасно. Пойдем скорее к реке. Я умираю от жажды. Остальная часть своры, чего доброго, настигнет нас.

— Не думаю, собаки занялись лошадьми и оставят нас в покое. Подожди немного, я сейчас вернусь.

Лео подошел к телу хана, взял его старинный меч и прикончил раненную мною и извивавшуюся в мучительной агонии собаку. Потом он поднял наши копья и мой нож, поймал ханского коня, помог мне сесть в седло и повел его под уздцы к реке. У меня начиналась лихорадка, рука страшно болела. Припав к земле у берега, я с жадностью напился, смочив голову и окунув в холодную воду больную руку.

Мы не решились перейти широкую реку вброд, но в тридцати ярдах от берега виднелся островок. Лео взвалил меня на плечи и пошел по реке, к счастью, в этом месте довольно неглубокой. Положив меня на мягкую траву, Лео вернулся вторично на берег, переправил коня, перенес на остров оружие и стал делать мне перевязку. У меня оказалась сломанной кость. Лео промыл рану, обмотал руку шарфом, обложил поверх повязки мхом и вставил руку как бы в лубки, употребив для этой цели тростник. Во время перевязки со мной случился обморок.