Служба Контроля - Игорь Шенгальц

Степка одобрительно присвистнул, даже я был несколько ошеломлен.

— Именно! Не скрою, удивлен вашими глубочайшими познаниями.

— Ах, не стоит удивляться. И у бедного бывшего учителя когда-то имелись мечты. Знаете ли, всегда хотелось проехаться по городу Парижу на белом кабриолете, чтобы рядом сидела ослепительная красавица, одетая в тончайшее прозрачное платье, а на шее у нее был бы легкий шарф, развевающийся на ветру. Невдалеке виднеется Нотр-Дам де Пари, слева течет Сена, справа снуют туристы в Латинском квартале, а мы беззаботно едем вперед, не зная печали и горя…

— Да вы романтик!

— Был им, но в наше трудное время таким, как я, не выжить. Вот и обитаю здесь, извините за выражение, в третьем завете умершего, но до сих пор не погребенного. Идолопоклонство чистой воды! Но вы, кажется, торопились? Пойдемте же, я провожу!

Мы молча направились следом за бывшим учителем, который бодро шагал на некотором расстоянии перед нами, не пытаясь больше вступить в диалог.

Все же, как оказалось, деревня еще не окончательно умерла. Над одним домом поднимались клубы дыма, рядом с другим стояла припаркованная «копейка» с проржавевшей правой дверцей. Из-за уцелевшей ограды еще одного, давно не крашенного дома, выглянула древняя бабка с вполне пиратской черной повязкой через левый глаз. Уцелевшим оком она подозрительно проводила нашу процессию до самого поворота.

Дождь все усиливался, как и ветер. Если машины тут нет, выбраться из деревни будет не так просто. Интересно, ловит ли здесь телефон?

Зеленцов тем временем свернул на боковую улочку и еще через несколько минут остановился перед ничем не примечательным домом, огороженным выцветшим, но целым и высоким забором.

— Там машина, которую вы ищете. Во дворе под навесом.

Степка тут же метнулся к забору, выискав щелку, к которой тут же и приник.

— Точно, я вижу. Лис, она там!

— Чей это дом?

— Чикерина, — учитель сплюнул в редкую траву. — Тот еще, извините за резкое выражение, подонок! Сам маленький, с виду свой — интеллигент, а по сути — неизвестно кто. И слишком уж нелюдим… Остальные — хорошие соседи. Бутылку с товарищем вечером оприходовать, да под интересный разговор, ну две, всегда запросто… А этот же, если и хлещет, то в одно горло. Некрасиво…

Описание подходило Чикерсу, впрочем, я уже и не сомневался, что он отыщется по этому адресу. Я изучил синего гоблина за прошедший день и понял, что он большой любитель забираться в необычные места.

— Спасибо вам, господин учитель, — я полез в бумажник и безо всякого сожаления вытащил оттуда пятитысячную купюру. Конечно, в обычном случае это был бы перебор, но Зеленцов мне понравился, несмотря на свой дикий вид, да и радость от нахождения «Сенксанкятра» была велика. — На город Париж, не побрезгуйте!..

Зеленцов с независимым видом спрятал купюру в карман, нисколько не удивившись ее номиналу. Затем достаточно грациозно откланялся и отправился в обратный путь, ни разу не обернувшись.

Мы же со Степкой переглянулись. Он ждал от меня указаний и поучений, но мне нечего было сказать. В нашем деле учатся на собственных ошибках либо не учатся вообще.

— Войдем через калитку…

Она обнаружилась в десятке шагов по курсу, между подгнившими досками забора. Я излишне резко толкнул ее, и калитка вывалилась из петель, упав на землю.

Степка неодобрительно покачал головой. Я, в общем-то, тоже не обрадовался незапланированной порче имущества ни в чем не повинного гражданина гоблина, но раз уж так вышло, должен был держать марку, и, резко пройдя к двери дома, одним ударом вышиб и ее. Так, по крайней мере, гибель калитки выглядела оправданной, хотя бы в моих собственных глазах.

Внутри дома царила атмосфера животноводческого съезда депутатов СССР — две курицы гордо прошли мимо меня и скрылись в кухне, за ними пробежал кролик, а за кроликом — ленивый черный кот с хитрым прищуром Ильича.

Я, не особо церемонясь — куда уж теперь после выбитых калитки и двери, зашел в единственную жилую комнату и весело оглядел непередаваемую композицию, устроенную в ней мастером жанра.

Выцветший ковер на стене, дощатый, давно не чищенный пол, рядом с ковром приклеен плакат с полуголой девицей с календаря 1994 года и грамота за второе место ученика 5 «Б» класса средней школы номер 14 Чикерина Влада. Старый черно-белый телевизор, скромно стоявший в углу, давно не работал и служил подставкой для книг. Диванчик с продавленными пружинами являлся средоточием комнаты, ее сакральным центром, а пара грубых табуретов рядом — аналогом отельного прикроватного столика с напитками и закуской. В нашем случае — полулитровая бутыль дешевой водки, пустой граненый стакан, две луковицы и крупный кусок сыра.

И, конечно, хозяин всего этого великолепия, мой старый знакомый, маленький, но трудноуловимый синий гоблин Чикерс.

Он развалился в полудреме на диване, пожевывая луковицу и бессмысленным взглядом уставившись в грамоту на стене. На наше появление он никак не отреагировал, разве что звучно рыгнул, распространив по всей комнате запах перегара и еще чего-то трудноуловимого, но крайне неприятного.

Степка передернул плечами, но держался стойко, из комнаты не выбежал и вообще делал вид, что все в порядке вещей.

У меня Чикерс вызывал уже некий определенный рефлекс, так что я сразу, не говоря ни слова, подошел и схватил его за руку, рывком завернув ее гоблину за спину. После чего спокойно сковал его наручниками и для пущей уверенности за лодыжку приковал к кроватной ножке.

Чикерс не сопротивлялся, лишь грустно вздохнув в ответ на мои действия, и, как только я вернул его в состояние относительного покоя, тут же вновь перевел взор на стенную грамоту.

— Внимание! Смотреть на меня! — я постарался криком отвлечь его взгляд от былых достижений пятиклассника Чикерина.

Гоблин удостоил меня мимолетным взором, но тут же вновь отвлекся, теперь на полуголую девицу. Понимая, что по сравнению с ней шансов у меня мало, я решил действовать другим способом.

— Степан, воды!

Он метнулся в маленькую кухоньку и принес стакан воды. Я рассчитывал хотя бы на ведро и был слегка разочарован, но дареному коню, как говорится, и все такое…

Недолго думая, плеснул я этот стакан прямо в морду Чикерса и отступил на шаг, ожидая реакции, которая последовала незамедлительно, но не совсем та, которую я планировал.

Вместо того, чтобы подскочить на месте, гоблин неторопливо закрыл глаза, позволяя воде беспрепятственно стекать по его лицу, потом открыл их и снова закрыл. Взгляд его, брошенный на меня в этом кратком промежутке, внезапно сверкнул осмысленностью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});