Авантюрист - Матвей Геннадьевич Курилкин

его смеха.

— Забавно. Надо рассказать друзьям, — отсмеявшись, сказал Гаврила. — Но чистых ты ненавидишь сильнее, чем других.

— Чистые убили моих родителей. Убили других моих знакомых, друзей. Убивают людей ради силы. Люди — корм для их бога. Как я должен относиться к ним?

— У нас их тоже не любят, — согласился кинокефал. — Рассказывают про чистую секту всякие страшилки. К нам тоже приходили их проповедники. Может, у них и были бы шансы, но они опоздали. Нужно было раньше, пока Империя еще не пала, потому что сейчас любому очевидно: вера в чистого до добра не доведет. Тех проповедников вышвырнули прочь из страны. Никто не стал их слушать, хотя они пытались сулить многое.

— Расскажи лучше, почему вы сами не в своей Великой Тартарии, а здесь, на задворках Африки?

— Здесь интересно, — пожал плечами Гаврила, — Это все Агния. Ей никогда не сиделось на месте. Мы с детства втроем. У нас на родине нет разделения на народы, все живут вместе. Но все равно обычно дружат больше со своими. Псоглавцы с псоглавцами, берендеи с берендеями, да и прочие так же. А у нас сложилась вот такая компания, еще в детстве. И Агния всегда была заводилой. Про Африку рассказывали удивительные истории. Говорили, что здесь еще остались настоящие, дикие чудеса, которых не встретишь в цивилизованных странах. Приключения, которые захватывают дух, возможность сорвать небывалый куш или сложить голову… Однажды эта девчонка сказала, что отправляется покорять дикие просторы. Мы с Комо, конечно, не могли оставить ее одну.

Красивая история. Уверен, вполне правдивая. Однако в реальности таких романтиков не бывает. Есть еще что-то, о чем он говорить не стал. Впрочем, ладно. Имеет право не раскрывать душу перед первым встречным.

— И как, много чудес вы здесь видели?

— Много, — снова повернулся ко мне кинокефал, — И жутких, и прекрасных. Но преимущественно кровавых. Африка жестока к своим гостям, да и жителям.

— А мне здесь нравится, — неожиданно сказал я, — Дышится свободнее. Наверное, потому что чистых мало.

— Тебе лучше знать.

Больше кинокефал со мной не говорил. Весь остаток дороги мы так и проехали в молчании, и это было очень умиротворяюще.

В порту Тенгиса мы задержались всего на пять дней, — ошеломительная скорость! — и отправились на двух кораблях, которые как раз привезли очередную партию материалов из метрополии. Доминус Маркус тоже без дела не сидит — эти корабли не зафрактованы. Принадлежат семье Ортес полностью, команды теперь тоже работают на семью, и очень довольны своей судьбой. Заключить пожизненный контракт с аристократами — это гарантия, что твоя семья теперь тоже входит в род. Правда, когда командам сообщили об изменениях планов, радости это не вызвало.

— Доминус Доменико, но это же верная смерть! — высказался капитан Пио, — Центральная Африка никогда не выпускает тех, кто рискует ступить на ее земли! Что мы там ищем, в этом богами забытом месте?!

— А вот это не ваше дело, — жестко ответил брат, — И я не понимаю вашего возмущения! Даже если оставим тот факт, что вы перечите своему патриарху, меня возмущает ваша трусость! Команды кораблей не будут сходить на берег — это мы берем на себя. Вам нужно будет только ждать нас в точке выхода, не сходя на берег — для этого у вас достаточно припасов и воды. Так чего вы боитесь? В прежние времена римские корабли, — парусные, между прочим, — регулярно ходили вокруг африканского континента в Махаджанапади. Насколько мне известно, ходили большей частью вдоль берега, и приставали, чтобы пополнить запасы воды, как раз в тех местах куда мы идем. Что вас теперь-то пугает.

— Я ничего не боюсь! — Капитан Пио, кажется, искренне возмутился такой постановкой вопроса, — И не считаю правильным, что мы будем отсиживаться в безопасности, когда дети нашего патриарха пойдут на верную смерть. Вы, доминус Доменико, напрасно меня обижаете. Я ходил по морям еще когда проклятый чистый не пришел в нашу несчастную империю, и никогда не бегал от опасности! Но имею я право знать, каких Гекатонхейров нам понадобилось в этой клоаке!

— Вы назвали чистого бога проклятым, — склонил голову Доменико, отчего капитан побледнел. Все-таки за такие слова нынче можно отправиться на очищение. Видно, ляпнул на эмоциях, и даже сам не заметил. — Значит, он вам не слишком нравится.

— Он не нравится никому, кроме чистых монахов, — буркнул капитан, — Надеюсь, никому не придет в голову болтать по этому поводу языком?! — квирит Пио так зыркнул на команду, старательно прислушивавшуюся к разговору, что люди подобрались и вытянулись в струнку, всем видом демонстрируя, что вообще ничего не слышали.

— Семье Ортес он тоже не нравится, — ответил Доменико. — В центральную Африку мы едем, чтобы найти средство, которое поможет бороться с чистой магией. Этого объяснения достаточно? И, надеюсь, никому не придет в голову болтать по этому поводу языком? — повторил он за капитаном.

— Простите, доминус Доменико, — склонил голову морской волк, — За такое и сдохнуть не жалко. У меня внука забрали полгода назад. Младшего. За то, что он ляпнул на уроках, что чистые монахи страшные и убивают людей. Забрали неразумное дитя, и я ничего не смог сделать. Здесь мало найдется таких, у кого нет счета к чистым. Так что молчать будут все, и все здесь готовы сунуться хоть в сам Аид, не то что в африканские джунгли, если есть шанс найти такое средство. Я ведь не ошибаюсь?! — последнюю фразу он обратил к команде. В ответ — только одобрительный гул.

Обстановка на кораблях мгновенно разрядилась. Разговор этот состоялся уже после того, как мы вышли из Тингиса, так что можно было не опасаться, что кто-то станет болтать. Да и команды на корабли подбирал доминус Флавий, так что нет ничего удивительного, что люди здесь собрались не слишком лояльные официальной религии. Выбирал, помимо прочего тех, кто пострадал от чистых, благо это теперь не сложно.

Корабли тоже хороши. Помпоний и Павсаний, названные в честь древних географов. Корабли-побратимы, построены по тому же проекту, и на тех же стапелях, что и Архимедус, на котором мы пересекли средиземное море. Достаточно быстроходные, неплохо вооруженные для мирных кораблей, и очень современные. Ходить могут как под парусами, так и с помощью паровых двигателей, причем и здесь вполне универсальны. Для двигателей подойдет и флогистон, и уголь. Мы идем на флогистоне, но и запасы угля на всякий случай в трюмах есть. Нам с Доменико еще только предстоит сообщить доминусу Маркусу о том, что мы экспроприировали эти замечательные суда. И я даже боюсь предположить, что напишет дядя в ответ.

Еще дней десять мы тянули время, находя себе какие-то